С губ Раяна слетает выдох и он резко дергает кадыком.

— Эвелин…

Я прикрываю его губы пальцем, не позволяя договорить.

— И ещё, мы завтра обязательно поедем в больницу. И даже не спорь, — в горле создается ком, потому что я вижу, как на дне его глаз плескается глубокая вина и сожаление. Сердце сжимается, вопреки всему все ещё чувствуя эхо боли. Но я слишком вымоталась и устала, чтобы выяснять сейчас ещё и девушку, которая явилась к нам в дом.

Хватит с меня на сегодня потрясений.

— Не буду, — раздается примирительный выдох мне в кожу, прежде чем я чувствую поцелуй в макушку и руки, закольцовывающие меня в ловушку.

Я разворачиваюсь спиной и Раян сильнее затягивает меня к себе, вплотную прижимая к своей груди. Ощущаю его дыхание в своих волосах и тепло, перетекающее от его тела. Разгоняю прочь ядовитые мысли и воспоминания, отдаюсь во власть усталости и засыпаю с мыслью о том, что я никогда не чувствовала себя дома, больше чем сейчас.

* * *

На следующий день мы с Раяном все же отправляемся в больницу, и как оказалось не зря. Рана была глубже, чем могло показаться, врач обработал её, осмотрел другие части тела на повреждения и отпустил нас, взяв обещание вернуться через неделю, чтобы снять швы.

После этого Раян сразу же отправился в участок к Дориану, чтобы уладить кое-какие вопросы, а мы с Мией вернулись домой. Я догадывалась, с чем это связано, ведь вчерашний взрыв не был случайным, а среди нападающих была задержана и Кассандра, коллега Дориана.

Тот случай, когда Себастьян попал в больницу, тоже был неслучайным. Это всё ее рук дело. Как оказалось, она уже давно проделывала темные дела на стороне, связавшись с главным криминальным авторитетом города. Разумеется, ради денег. Вильям со своими людьми поэтому оказались здесь. Они долго на него охотились.

Главная дверь хлопает, рассеивая мои размышления и я невольно улыбаюсь, не отрываясь от своего дела. Бросаю очередную рубашку в коробку к остальным и тянусь к полке за новой.

Вернувшись домой, я первым делом решила перебрать гардероб Раяна. Потому что большинство его футболок и рубашек действительно стали ему тесными и мы в этом утром убедились, когда он полчаса возился с одеждой, собираясь.

Раян заходит в комнату и первым делом направляется к Мие. Наклоняется над кроваткой и целует ее, что-то шепчет, смеясь, и снова целует. Мия не спит, я слышу радостное кряхтение, а затем громкое гуление малышки. Я бросаю последнюю футболку в коробку и останавливаюсь, понимая, что это дело придется отложить.

— Как все прошло? — спрашиваю я, когда Раян направляется ко мне.

— Лучше, чем я ожидал, — отвечает, глядя в глаза, идя ко мне. — Суд состоится уже на следующей неделе, подонки скорее всего получат пожизненное. Кассандре светит от пятнадцати лет, — последнюю фразу добавляет тише, останавливаясь рядом.

Хватает меня за талию и притягивает, сталкиваясь с моими губами. Целует нежно и долго, будоража бабочки в моем животе, а затем замедляется, оставляя множество быстрых, крошечных поцелуев на губах.

Его глаза выражали удовлетворение, но я все равно увидела там кое-что ещё. Глубокая тоска за застеклённым куском зелени. Его что-то мучает. Я это заметила ещё с самого утра.

Поймав последний крошечный поцелуй, я отрываюсь, оставляя руки на его груди.

— Ты голоден? — спрашиваю, не решаясь заговорить об этом. — Я приготовила суп и запеченную рыбу. Идём, пока не остыло.

Беру его за руку и тяну за собой, сдвигаясь вперёд.

— Эвелин, — Раян сжимает мою ладошку, останавливая. Я непонимающе разворачиваюсь, сталкиваясь с той самой застеклённой частью его глаз. — Эта девушка, Керолайн.

По сердцу словно полоснуло острие ножа. Я издаю преривыстый вздох и дёргаюсь, вырывая руку. Не специально, это получилось самой собой.

— Нет, подожди, — Раян перехватывает мою ладонь и крепко сжимает. — Ты должна знать, — смотрит прямо в глаза, выражая глубокое раскаяние. — Мне очень жаль, — опускает взгляд на мою ладонь и сглатывает, а затем отпускает её. — Я бы никогда этого не сделал сознательно. Я бы никогда тебе не изменил.

Я молчу, чувствуя, как по животу поднимается непонятное чувство. Мне нечего сказать, всё, что я могу сделать это опустить глаза, глядя на свои ноги.

— Когда я очнулся там, в этой камере, я понял, что даже не помню, что со мной произошло и как я там оказался. Позже, помимо пулевого ранения, у меня диагностировали черепно-мозговую травму и частичную амнезию.

Я подвожу глаза и понимаю, что он всё это время не отрывал от меня взгляд.

— Я встретил Керолайн задолго до того, как вспомнил тебя. Я понимаю, насколько это абсурдно звучит, но мы… — запинается, дергая кадыком. — С ней я всегда предохранялся, — лицо пересекает горькая улыбка. — Как будто чувствовал, что так надо, — на мгновение останавливается и быстро продолжает, словно опомнившись. — Ее беременность исключена. К тому же, я порвал с ней ещё полгода назад. Она пыталась всё возобновить, была готова на всё, но… У меня не было к ней никаких чувств, Эвелин, — последнюю фразу говорит тихо и осторожно, укладывая мои ладошки в свои.

— Если бы я мог отмотать всё назад… — тянется ко мне.

— Уже ничего не изменишь, — отступаю, горько констатируя.

— Я знаю, — кивает Раян, его лицо перекашивает кривая улыбка. — И это разрывает меня на куски. Прости меня, — искренне просит и клятвенно добавляет: — Я знаю, что этих слов слишком мало, но я обещаю сделать всё, чтобы ты никогда не вспомнила об этом.

Я опускаю глаза на наши руки и долго молчу. Внутри разгорается самая настоящая борьба, на глаза наворачиваются слезы. Ладошки сами по себе выскальзывают из его и по воздуху разносится мой тихий всхлип.

— Эвелин? — тут же беспокоится Раян.

Я вновь всхлипываю и утираю влагу с уголков глаз, после чего поднимаю взгляд.

— Пойдем обедать, — искренне улыбаюсь ему сквозь новый отблеск слёз в глазах. — Горячее всегда вкуснее.

Раян застывает с недоуменным выражением и долго смотрит, прежде чем его лицо наполняется осознанием.

— Эви, — порывисто выдыхает и набрасывается на меня, зажимая в стальных объятиях. Целует твердо и настойчиво до тех пор, пока лёгкие не сводит от недостатка воздуха. Отрывается и тяжело дышит мне в губы, а затем резко поднимает меня над полом и разворачивает к стене.

— Раян, остынет же, — слабо протестую я, получая новый поцелуй в губы, сильнее предыдущего.

— Подогреем.

Его губы сдвигаются вдоль подбородка, следуют по линии челюсти и опускаются ниже до того места, где у меня в горле бешено колотится пульс. Я откидываю затылок на стену, предоставляя ему больше доступа к шее, и тихо постанываю, вплетаясь пальцами в густые волосы.

Руки Раяна скользят за мою спину и быстро находят под футболкой застёжку бюстгальтера, пока горячие губы продолжают меня целовать. Мое дыхание сбивается и я чувствую, как ткань провисает над грудью, освобождая ее.

Рука Раяна ползет под ткань футболки и проскальзывает сквозь провисшую чашечку, грубо сжимая грудь. Он целует меня сильнее и настойчивей, внизу становится влажно и жарко, с моих губ срывается его имя. Я моментально пьянею, разум отключается и тело с готовностью льнет к нему, подставляясь под поцелуи и ласки.

Щелчок ремня приводит меня в чувство и я осознаю себя уже полураздетой и тяжело дышащей перед ним. Раян расстёгивает ремень и молнию, секунду возясь. Врывается в меня мощным толчком, вышибая из горла весь воздух, и сразу же начинает двигаться. Я стону ему в губы, кусаю их и впиваюсь ногтями в плечи, как дикая кошка, притягивая его ещё ближе.

Раян целует жадно и нетерпеливо, влажный язык раз за разом врывается в мой рот, а темп неумолимо нарастает. Горячие пальцы находят клитор и начинают выводить круги, толкая из меня воздух рваными стонами. Внизу живота стремительно завязывается узел, он становится всё туже и больше, и когда мне кажется, что я больше не в силах терпеть эту сладкую пытку, внутри неожиданно происходит взрыв. Глаза закатываются и реальность рассыпается мощными фейерверками, унося меня в секундную ни с чем несравнимую эйфорию. Раян рычит, ловя мои стоны губами, и не даёт прийти в себя, двигаясь ещё быстрее, ещё сильнее, ещё жестче.