Влад, неровно подпрыгивая – больше всего я сейчас ненавидела эту его походку, даже больше, чем сам факт его существования – пошел по коридору.

– Стоять, мразь! – я приставила револьвер прямо к центру его лба и взвела курок.

Сказать, что он успел охренеть от этой жизни, едва не повалиться в обморок, обозлиться и мысленно попытаться что-то предпринять – не сказать ничего.

– В чулан! – приказала я. Я наслаждалась своей властью, своим сексуальным хрипловатым голосом, всем этим геройским пафосом и безумием.

Он пятился назад как краб, оступаясь на каждом шагу. Из-за угла вынырнул Никола, я краем глаза заметила, что он когда-то успел подвести глаза черным карандашом, у меня чуть не выбило весь дух из груди, и я поспешно отвела взгляд в сторону. Парень невинно поигрывал топором, перебирая пальцами по его рукоятке и исподлобья смотрел на отца.

– Ты-ы-ы?.. Скотина! – прошипел мой пленник.

– Я, папаша, Никола!

Влад было замахнулся и дернулся в сторону сына, но я пихнула его в грудь, отчего он грохнулся на пол и, видимо сильно, стукнулся головой о ножку софы. Я буквально на себе ощутила, как искры из глаз посыпались и как на затылке вскочила шишка размером с мячик для настольного тенниса.

Никола наступил одной ногой на грудь отцу (тут я забыла упомянуть, что парень предусмотрительно надел военные берцы, а еще красные штаны, но это так, к слову пришлось), склонился к нему и сказал:

– Теперь ты будешь как свинья лежать в собственном дерьме и крови и молить о пощаде, а я не прощу, никогда. И она тоже тебя не простит! И я буду ходить мимо и смотреть, как ты подыхаешь, и ни-че-го не сделаю!

Влад с ужасом смотрел на Николу, а тот, находился сейчас на самом пике своего ликования. Он тряхнул головой – волосы взметнулись вверх и рассыпались по плечам, заиграли разноцветными отблесками нити в волосах, звякнули серьги. Он сложил руки на груди и повернул голову в профиль. Я снова поймала себя на мысли о том, что просто откровенно пялюсь на восемнадцатилетнего юношу-гея.

Он выглядел сейчас как самая настоящая высокомерная себялюбивая сука, более того, он ею и был. Воздух так и пропитался атмосферой древних русских сказок, такой завораживающе жуткой и очень чужеродной здесь, в этом маленьком американизированном квартале.

Все мы втроем замерли, Влад перестал дергаться и елозить по полу, я застыла, глядя в стену, а Никола возымел над нами такую власть, что мог бы заставить делать что угодно, и мы делали бы все.

Я очнулась первая.

– Так, Иван Царевич! Кончай свою магию демонстрировать, а то мы так с тобой и до ночи не управимся, я тоже сильно зависаю.

– Я знаю, – лукаво улыбнулся Никола.

– Но ты хорош, чувак, по-настоящему хорош! Будешь моим секретным оружием, и все мужики окажутся у наших ног!

Он расхохотался очень холодно и торжествующе.

Я подмигнула Владу, мол, смотри, какой у тебя сын, мм!

– Помоги-ка мне, парень! Ага, вот так!

Я не спускала с мужчины ствола, и мы вместе перевернули его огромное тело на живот. Никола уселся на спину отца, скрестив ноги, поймал веревку, которую я ему кинула, и ловкими замысловатыми и, сомнений нет, крепкими узлами связал его руки. Таким же образом поступил и с ногами. Он накинул петлю и на его шею, но я покачала головой, решив, что это уж чересчур.

– Погоди, потом я дам тебе такую возможность, сейчас он нужен мне живым.

Я объяснила, где припаркована моя машина и попросила пригнать ее к крыльцу. Никола сломя голову кинулся туда. Я осталась с Владом наедине.

Он не издавал членораздельных звуков, но продолжал гневно рычать и хрюкать.

– Помнишь ли ты меня, Влад? Знаю, что помнишь! – шепнула я ему на ухо.

Он промычал что-то утвердительное. Я схватила его за волосы и рывком повернула голову на бок, Влад завыл как раненная собака, но-таки смог заговорить.

– Помню, конечно, шалава, как тебя не помнить. Поменьше гордости в тебе было раньше, да победнее выглядела. А так, какой была, такой и осталась!

– Ошибаешься! – я ударила ему ногой прямо в лицо. Послышался неприятный хруст, кажется, я сломала ему нос, но тем лучше. Ударила еще и еще раз, в живот, в пах, в шею.

– Это тебе за все, потому что я тоже помню! И я тебя убью, не сомневайся!

Ударив еще раз, я склонилась так низко, что достала волосами до его лица.

– Меня. Зовут. Марго. Помни об этом.

Через мгновение вошел Никола, он насмешливо наклонил голову, делая вид, что кланяется и с выражением продекламировал:

– Машина подана!

– Замечательно! – обрадовалась я, уж очень мне было некомфортно находиться наедине с этим человеком.

Надрываясь и прикладывая максимум возможных усилий, мы доперли Влада до автомобиля и кое-как запихали его в багажник, так что он свернулся в три погибели. Никола со злорадным выражением лица захлопнул дверцу багажника и уселся на переднее сиденье.

Я села за руль.

– Ну что, ты уверен, что хочешь поехать со мной?

Еще не получив положительного ответа, я поняла, что он уверен, более того, я знала об этом даже до того, как спросила. Но нечестно было бы решать такие вопросы на основании одних своих предположений.

– Да, я уверен, Марго, – сладко произнес он. – Каждому человеку нужна своя месть, я хочу отомстить отцу.

– Да, ты прав, – тяжело вздохнула я и вывернула со двора.

– Марго? – позвал Никола.

– М?

– Чем вы занимаетесь? Я хочу сказать, для чего понадобился мой отец? Мне хочется узнать это поподробнее, сначала посмаковать мысленно, а потом и на практике. Вы кое на что намекали конечно, но я не уверен, что понял все правильно, – парень жадно уставился на меня, напрягся всем телом и замер в ожидании того, что я ему отвечу.

– Ох, уже довольно долго об этом думаю, – наконец-то сдалась я. – Ты уже знаешь, что я похищаю мужчин, которые мне очень не нравятся по личным причинам, и привожу их к себе домой. Там у меня есть подвал, он оборудован как средневековая пыточная камера… Знаешь, меня все-таки волнует то, что ты такой юный. Ты точно достиг несовершеннолетия?

– Даже не сомневайтесь. – улыбнулся он.

– Просто, стоит ли тебе такое видеть в твоем возрасте…

– Да ладно вам, бросьте, неужели вы забыли, откуда меня только что вытащили? – он немного покраснел, но голос не утратил своих льстивых ноток.

– И то верно, Никола, – со вздохом согласилась я, – В подвале я их пытаю, каждого по-своему, впрочем, кто что заслужил, тот тому и подвергается. Ну и каждого я насилую, жестоко. Кто-то даже умирает, это как пойдет.

– Им больно? А какие у вас есть инструменты? – кровожадно спросил он.

– Елки-палки, ты меня немного пугаешь, – нервно рассмеялась я.

У Николы с лица сползла маска, он как будто весь осунулся и стал похож на обычного мальчика.

– Простите меня, я не специально, но мне действительно интересно.

– Им очень больно, они кричат, не переставая, теряют сознание, а потом снова начинают кричать. Там много дерьма и крови, но к этому быстро привыкаешь. Из инструментов у меня полно всяких цепей-наручников, есть даже настоящие старинные колодки на руки и на ноги, железные шипы и щипцы разных видов, груша, которая очень эффективно работает – проверяла только вчера на одном пленнике. Есть веревки и разные станки, плети-ремни. В общем, много чего. Там очень быстро все меняется – и люди, и оборудование, не успеваю я к чему-то привыкнуть, как сама же и завожу что-то еще более новое и интересное.

Боковым зрением я увидела в глазах Николы восторг, сделала вид, что не заметила и продолжила говорить.

– Я могу поручить тебе ловить людей, хочешь? Буду ездить с тобой за компанию и присматривать – мало ли что. Вон, твой папаша меня сегодня в подвале запер, вдруг тебе помощь понадобится, а я всегда рядом буду. Ты парень красивый, так что боюсь, что понравишься и большинству наших подопечных.

– Да, я согласен. Но, – он замялся. – Еще я хочу пытать людей. Сам. Своими руками.