Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда Палата общин в попытке получить новые функции за счет других государственных институтов ради самих только общин перешла к серьезным мерам, пусть и несправедливо, зато, как минимум, естественно, что члены общин смотрят на это сквозь пальцы, ибо, в конце концов, Палата старалась ради нас. Но когда от нас требуют подчинения в противостоянии народа и его представителей, и все, что получили бы последние, было бы отнято именно у нас, то они принимают нас за детей, утверждая, будто являются нашими избранниками, нашей кровью и плотью, и что они бичуют нас – ради нашей же пользы. Само их желание иметь такую власть супротив закона показывает, что они ее не стоят. Что они точно будут ей злоупотреблять. Ибо все, у кого была неподконтрольная власть, ведущая к их собственной выгоде и величию, всегда ей злоупотребляли: и лично я не вижу ничего такого, что бы теоретически могло чудесным образом преодолеть воплощение этой максимы.

Но нам придется ослепнуть, дабы счесть данную проблему простым частным случаем столкновения Палаты общин и избирателей. Ибо подлинное столкновение происходит между избирателями нашего королевства и короной. Короной, управляющей Палатой общин. Какая разница, могут ли министры короны исключать неугодных с помощью утратившей свою независимость Палаты общин или с помощью Звездной палаты, или же с помощью зависимого от них суда королевской скамьи, если члены парламента хотя бы раз на деле уверуют в то, что в своей политической карьере они не зависят от народа, то они, без всяких оговорок, окажутся под влиянием двора.

Воистину, парламент не связанный с народом, как воздух необходим министрам, ранее потерявшим ту же самую связь. А потому те, кто знает, сколь серьезные трудности преодолело теневое правительство, и сколько выпало на долю правительства марионеточного в этом предприятии, поймет, какую невероятную важность имеет для всей новой схемы управления принцип волюнтаристского и личностного ограничения прав, введенный этими новыми «слугами короля».

А потому, когда Палата общин почувствовала себя вправе исключать собственных членов, для того, чтобы не допустить ее возвращения в подчинение народу, необходима была всего одна вещь: неограниченное финансирование, распоряжаться которым мог бы только двор.

Дабы воплотить план уподобления нашего двора дворам соседних государств, нужно было уничтожить те ассигнования доходов, которые направлены на ограничения собственности короны – как те законы, что были направленны на ограничение ее власти. За дело взялись, предложив парламенту покрыть долги цивильного листа. В 1769 году они составляли примерно 513 000 фунтов. Такие предложения выдвигались и раньше, но процедура осуществления прежних предложений совершенно не удовлетворяла текущей цели.

Когда корона обратилась к общинам за оплатой долгов по цивильному листу, само обращение должно было соответствовать как минимум одному из трех требований, а то и всем трем разом. Либо должно было утверждаться, что парламент перераспределил финансирование, предназначенное короне, на иные цели, либо что выделенные суммы были меньше назначенных парламентом и потому должны были быть дополнены, либо же что средства, необходимые для оплаты долга по цивильному листу, возросли из-за возрастания расходов. Во время правления королевы Анны корона оказалась в долгах. Причиной долгов парламент счел уменьшение и передачу части ее фондов и принял объективное решение (а таким оно и было) погасить их. И никого не волновало, что доходы, которые должно было предоставить для этой цели правительство, составляли более 580 000 фунтов в год. Ибо потом, когда их передали Георгу I, к ним добавили еще 120 000 фунтов, доведя общую сумму до 700 000 фунтов в год. Правда, тогда утверждалось – и в этом я не сомневаюсь, – что реальное финансирование годами не превышало 550 000 фунтов. Эти гигантские цифры тогда всех озаботили, да и сравнивать их можно только с теперешними. К парламенту обратились не за выплатой денег, а за предоставлением королеве возможности расплатиться с долгами, увеличив финансирование цивильного листа.

Дважды уплачивали долги по цивильному листу при правлении Георга I. Финансирование предоставлялось по той же схеме, что и при королеве Анне. Доходы цивильного листа были кредитованы для получения дополнительных средств и должны были быть выкуплены за получившуюся сумму.

Георг II получил дополнение к своему цивильному листу. Он должен был получать уже по 800 000 фунтов в год. Прошло девятнадцать лет и одно восстание, прежде чем он попросил парламент расплатиться по долгам цивильного листа. При этом за такие немалые растраты целиком и полностью несет ответственность указанное восстание. Однако же эти гигантские финансовые требования считались правительством временными.

За несколько лет до этого дефицит доходов цивильного листа стал главным, если не сказать единственным, основанием для финансового обращения к парламенту. Примерно тогда же доходы листа сильно упали. За все время правления Георга II средняя цифра доходов ни разу не достигала 800 000 фунтов.

Этот правитель занимал трон еще четырнадцать лет, и не только не было с его стороны никаких новых финансовых обращений, но так хорошо регулировались все его доходы и расходы, что даже несмотря на то, что многие члены двора были куда раскованнее и свободнее в тратах, нежели теперь, по его кончине на счетах осталось 170 000 фунтов, которые перешли на цивильный лист нынешнего монарха. Так что даже если бы новое правление началось бы с больших, чем обычно, трат, средств для дополнительных расходов оставалось более чем достаточно. В том факте, что фонды цивильного листа должны были увеличиваться при предыдущих двух монархах – и особенно при Георге I, – нет ничего удивительного. В год он получал всего 700 000 фунтов, если, конечно, получал все, ему полагающееся. Огромное и опасное недовольство самим существованием истеблишмента и наличие подстрекаемого из-за границы претендента на трон породили множество дополнительных расходов как дома, так и за рубежом. Тогда потребовалось немало сил и средств. Сейчас же трон устойчив как никогда.

Увеличить размеры финансирования для цивильного листа и при этом задолжать по нему без специального разрешения парламента было prima facie преступлением: сами по себе министры скорее должны были утаить его от парламента, а не привлекать к нему дополнительного внимания. И, конечно, сами себя они должны были подготовить для дебатов, которые могли бы опровергнуть предполагаемую вину. Однако давление Палаты общин теперь направлено отнюдь не на них.

С другой стороны, положение Палаты общин в качестве управляющего общественными средствами должно было бы заставить ее педантично заботиться обо всех государственных расходах и досконально исследовать каждую расходную статью.

Трата предполагает, что цель траты, причина, справедливая ее необходимость появляются до, а не после самого факта траты. Никто не платит вперед и лишь потом требует счет. Ибо так были бы потеряны главные – единственно действенные – способы получить полный и справедливый расчет. Но в государственных делах есть еще одна дополнительная причина заранее знать о любой грядущей трате. Ведь данная уловка, возможно, единственное средство бесконтрольного и расточительного использования государственных фондов. Счет после оплаты не имеет никакого смысла. Однако Палате общин показалось, что все это уже устарело. Ей казалось, что парламенту подобает сначала отдать требуемую двором сумму, а уж потом – в свободное время – проверить полученные счета.

Страна, следуя оценке своих министров, сочла 800 000 фунтов в год достаточными для поддержания достоинства короны. А когда министры обратились к парламенту, заявив, что этих средств мало и что они уже должны 500 000 фунтов, разве не логично было бы для парламента сначала спросить: как так получилось, что уже выделенных средств не хватает? Или было бы несправедливо узнать, когда именно администрация успела столько задолжать, несправедливо найти и, при необходимости, наказать растратчиков? Самостоятельно начать управлять лишними или чрезмерно раздутыми расходными статьями и в будущем купировать их появление? Но счета оказались делом любопытства, а не парламента. Те из них, что действительно соответствовали парламентским требованиям, были отвергнуты или отложены в долгий ящик. Всякая мысль о контроле над ними была отринута как проявление предосудительного недоверия по отношению к королевским министрам.

14
{"b":"861147","o":1}