Я в очередной подивилась уровню владения магией у друга.

— Так, тебе бы прикрыть голову чем-нибудь, тогда вместе с остальными незамеченной проскользнешь. А то твою гриву серебряную ни с кем не спутаешь.

— А, так я капюшон накину, пойдем!

Свою нечаянно порванную форму я немного усовершенствовала. Сверху у нее была совершенно нефункциональная пелерина длиной до середины спины, разлетающаяся при беге и на ветру — именно ею я и зацепилась за кустарник. Я сшила передние свободные края, сформировав глубокий капюшон. Удобно — и от дождя защита, и спрятаться от лишних глаз можно.

Накинув его, пристроилась за выходящими из аудитории студентами, а вот Хельме остался стоять столбом.

— Псс, Хельме, ну ты чего стоишь? — как можно тише позвала я.

— Дин, а… а ты где?

— Ты чего? Давай быстрее! — я вернулась к другу и схватила его за руку, пока толпа не рассеялась. Но Хельме стоял столбом и смотрел на собственную руку. А потом, как слепой, смотря куда-то сквозь меня, пошарил перед собой рукой и, между прочим, чуть не тыкнул мне в глаз.

— Да осторожней ты, Хельме! Ну ты что? Плохо себя чувствуешь?

— Я… нормально. Только я тебя не вижу! Слышу, чувствую, но тебя нет! Ты как это сделала?!

Я не успела ответить, так как в меня больно врезался студент и удивленно обернулся, воззрившись на меня, как на пустое место.

— Ардин, ты невидимка, — прошептал ошарашенный друг. И, кажется, я поняла, в чем дело.

— Потом объясню. Пойдем уже.

И мы спокойно прошли мимо угла с засадой, хотя Вилария не преминула колко спросить Хельме, где тот потерял свою подружку. Анхельм отвечал не стал, а вот я, пользуясь своей невидимостью, не удержалась и больно ущипнула девушку за бок. Та взвизгнула, но Хельме стоял вне доступа к телу, а потому лишь продемонстрировал пустые руки и широко издевательски улыбнулся, заиграв бровями.

Про потрясающее новое свойство своего балахона я тут же рассказала артефактору, но демонстрация не удалась. Капюшон в его присутствии больше не желал делать меня невидимой, хотя старичок, всмотревшись своим особым взглядом, подтвердил именно это свойство.

— Вот что интересно… Сейчас я четко вижу в вашей одежде плащ-невидимку. Возможно, это потому, что Вы уже применяли это его свойство. До этого — я Вам об этом не говорил — на нем была такая же пелена, как на остальных неопознанных артефактах. А, значит, я был прав!

Старичок обрадовался, но тут же снова сник.

— Как бы то ни было, ваши способности до сих пор не поддаются логике. У меня от Вас голова пухнет, Ардина! Артефакторика — это математика! Инженерия! Схемы и чертежи! А тут появляетесь Вы и ломаете представления о науке к крыжтам зеленым!

— Хотя почему не работает невидимость прямо сейчас, я могу объяснить. Скорее всего, свойство активируется при острой необходимости. Вы ведь сейчас не желаете сгинуть с глаз моих?

Посмеявшись, уверила старичка, что нет.

— Вот и славно. Вообще аналоги вашего плаща невидимости есть. Не такие громоздкие, конечно, обычно это амулеты, требующие больших ресурсов. Но большинство все же прикрываются иллюзиями или стихией, когда хотят стать незаметными. Это надежнее, чем постоянно носить с собой нужный артефакт. Но, думаю, и на такую вещь любители бы нашлись, очень уж оригинальное исполнение…

Я навострила ушки.

— Вы хотите сказать, что я могла бы… ну… может быть, продавать какие-то вещи?

Старичок внимательно на меня посмотрел.

— Давайте скажу, как есть. В правилах Академии нет однозначного ответа, кому принадлежат созданные студентами артефакты, зелья, материальные иллюзии… На деле же действует правило: все, что выгодно и полезно Академии, принадлежит ей. Как это произошло с вашим щитом — увы, назад Вы его уже точно не получите.

— Но, — хитро подмигнул мэтр, — если никто не видел, то, считай, ничего и не было.

Тут он все-таки и посерьезнел и продолжил:

— Однако, я бы на вашем месте пока об этом не думал. Ваши вещи своенравны и нестабильны. Скорее всего, часть из них работает только в ваших руках. Для других они будут либо бесполезны, либо опасны. К тому же, я ведь не только преподаватель, но и верификатор. Я консультирую несколько магазинов в городе, и ни один артефакт сложнее бытового без моей проверки и одобрения не может быть допущен к продаже. Если только Вы не собираетесь торговать ими подпольно, но это чревато последствиями…

Я аж замахала руками.

— Да вижу, конечно, что не стали бы. Но именно потому, что ваш дар еще толком не исследован, и, возможно, опасен, я не смог бы дать Вам свое одобрение. Вы мне нравитесь, Ардина, но в этом случае я друг не Вам, а своему делу, понимаете?

Кивнула, не поспоришь. Видимо, пока придется искать другие способы заработка.

— Но! Работаем дальше, а там и видно будет. Подушечка ваша, кстати, расчудесная вещица! Забегала тут ко мне давеча мистрис Нерайя из медицинского блока со сломанным заговоренным скальпелем… Ух, какая женщина!… Ох, я хотел сказать, игольница!

«Кушай, шери! Же ву при! Авек плезир!»

Отыгрывая новое амплуа, духи сыпали непонятными словечками, отчаянно картавя тонкими голосами, которые тут же перемежались взрывами басовитого хохота. Вано/Джон теперь откликался исключительно на Жана, а Сандро/Алекс просил величать его Алексисом, непременно с ударением на последний слог и нежным придыханием.

Я пожала плечами, соглашаясь с их новой игрой. Запомнить мне несложно, зато серия простых и сытных блюд сменилась деликатесными кушаньями с изысканной подачей. На обед я получила крохотные телячьи медальоны в грибном соусе, а на десерт разнообразные сыры и заварной крем с хрустящей обожженной корочкой в фарфоровой розетке. Впрочем, упитанному Хельме опять не повезло — довольствовался луковым супом-пюре и запеченными тонкими ломтиками овощей, красиво выложенными спиралькой.

Анхельм с демонстративным страданием промокнул глаза поданной кружевной салфеткой.

— Ну доколе, а…

Ответ поваров озвучивать не стала, так как с новым акцентом у духов появились и довольно пикантные шуточки, в основном, постельного характера. А игривое «уляля» вообще заменило половину произносимых ими слов. Даже со мной начали флиртовать, хотя со смехом и не всерьез.

Второй день я занималась не пойми чем. Мэтр Эрдис, хоть и дал мне полную свободу творчества, вдохновения отмерить не мог, и я маялась отсутствием идей после серии "пустых" работ. Разбирая накануне очередную партию добра для лаборатории, умудрилась разбить панцирь зеркального трионикса, но старичок лишь махнул рукой, мол, невелика потеря. Осколки я сохранила, все равно красивые, с бирюзовым отливом. Все ходила вокруг них два дня, любовалась. Так и не придумав никакой полезной вещи, где они могли бы пригодиться, махнула рукой на практичность и решила просто занять хоть чем-то руки. Присмотрела круглую металлическую плашку, несколько гладких разноцветных стекляшек, обтесанных морскими волнами, и со всем этим добром отправилась на групповое занятие по артефакторике.

Уже несколько дней я устраивалась в сторонке от других студентов, якобы наказанная. Девахи отпускали в мою сторону колкости, но уже вяло, по привычке, так как натыкались на мое равнодушие.

Я хотела сделать мозаику из зеркальных осколков — бессмысленно, да, но очень уж они мне понравились. И работа меня неожиданно увлекла. Вооружившись кусачками, надфилями, пинцетом и клеем, я дробила осколки, сглаживала и полировала острые края, подгоняя кусочки один к одному.

Заметив мое воодушевление, мэтр Эрдис невзначай подошел и шепнул:

— Ардина, если Вам что-то нужно, можете сходить наверх прямо сейчас.

Я кивнула, стекляшек уже не хватало, их я чередовала с зеркальными кусочками. Тогда мэтр, откашлявшись, нарочито громко произнес:

— Студентка Нит-Истр! Принесите новые иглы из хранилища, да поторопитесь!