Сказав это, он как ни в чём не бывало приступил к еде, а я, кажется, потеряла дар речи. Продолжая молча смотреть, как Клюев медленно расправляется с блинчиком, я пыталась прийти в себя от неожиданного признания.

— Выдохни, Тала, — усмехнулся Константин. — Я пошутил. Меня привлекают миниатюрные блондинки с кристально чистыми голубыми глазами. Как понимаешь, ты не подходишь ни под один критерий.

Наверное, могло показаться, что, боясь неловкости после признания, он шутит. Но тон его голоса был слишком серьёзным.

— Один-один, — улыбнулась я, от неловкости прикусив губу. — Вкусно?

— Очень, — Клюев кивнул, вздохнув. — Ты была права — я попрошу добавки. Но в следующий раз… Не думаю, что ещё долго смогу выносить эту толпу народа. Да и пора возвращаться к делам. Можешь заказать мне кофе навынос?

Когда мы попрощались, я ринулась помогать официантам, которые, кажется, уже успели утомиться.

Суматоха, царившая в кафе, стихла только ближе к вечеру. Хорошо, что Тоня согласилась забрать Соню из садика, иначе я бы точно ничего не успела.

Сидя за столиком и наслаждаясь кружкой кофе, я упивалась своей удачей. Наверное, это было благословением папы, незаметно следящим за нами с того света. Я понимала, что шансы на существование загробной жизни малы, но было приятно думать, что он до сих пор рядом со мной.

— А я даже не догадывалась, что у вас такие друзья, — подсела Света, вытянув меня из размышлений. — Неудивительно, что у нас сегодня был аншлаг.

— О чём это ты? — удивлённо спросила я, переведя на неё растерянный взгляд.

— Смотрите сами…

На её телефоне я увидела видео Покровского, в котором он предлагал поужинать с ним в обмен на посещение нашего кафе. Это было настолько неожиданно, что я не понимала, как реагировать… Снова напасть, обвинив в том, что он бессмысленно вторгается в мою жизнь, или всё же поблагодарить?

— Мерзавец… — прошептала, сжав под столом кулачки. — Какой же ты мерзавец, Кирилл.

***

Возвращаясь домой пешком из кафе, я думала о том, как поступить. Несмотря на всю боль, причинённую Покровским, моё сердце всё ещё трепетало при мысли о нём. Это было настолько глупо, что казалось абсурдом.

— Почему же так тяжело? — остановившись рядом с подъездом, слегка поступала себя кулачком в грудь. — Неужели я никогда не смогу забыть тебя?

Грудь сдавливало от тревоги и тоски. Сейчас я настолько запуталась в своих чувствах, что боялась даже подумать о будущем. Но разве это было правильно?

— Почему так поздно возвращаешься? — рядом послышался тихий голос Кирилла. — С кем Соня?

— С Тоней, — собрав силы в кулак, ответила я. — Зачем ты это сделал? Я не желала твоей помощи.

— Почему ты просто не можешь сказать «спасибо»? — он подошёл ближе и встал передо мной. — Тем более, мне было несложно поужинать с красивой девушкой…

— С красивой девушкой? — усмехнулась я, почувствовав, как в груди сжимается душа. — Раз так… Тогда спасибо. Спасибо, что не меняешься. Спасибо, что напоминаешь, почему я не хочу подпускать тебя к Соне. Спасибо!

Сказав это, я хотела развернуться и зайти в подъезд, но Кирилл остановил меня, крепко обняв со спины.

— Я скучал по тебе, Вита… Так скучал, что иногда был готов лезть на стены, — прошептал он, прислонившись щекой к макушке.

— Отпусти меня, — прошипела. — Сейчас же отпусти меня! Я не хочу это слышать!

— Нет, — уверенно произнёс Покровский. — Я больше никогда и никуда тебя не отпущу. Что бы ты ни говорила, как бы ни пыталась сбежать — я буду рядом. С тобой… С Соней… Я хочу стать для неё лучшим отцом. Только, пожалуйста, позволь…

Когда Кирилл говорил это, я беззвучно рыдала. Если бы он пришёл пять лет назад, если бы попросил прощения и сказал, что ошибся — я бы, не думая, приняла его обратно. Но сейчас было слишком поздно…

Я не могла больше ему верить, и от этого чувствовала такую боль, что, казалось, готова сейчас же разлететься на осколки.

— Нет, Кирилл, — ответила, дрожа. — Слишком поздно. Уже слишком поздно…

Я снова попыталась вырваться из его объятий, но Покровский не хотел отпускать. Тогда я закричала:

— Хватит мучить меня! Отпусти!

— Что здесь происходит?! — за нашими спинами послышался грозный голос Клюева. — Сейчас же отойди от неё, если хочешь завтра узнать себя в зеркале.

История повторялась. Пять лет назад Кирилл пытался спасти меня от чувств к Артуру, но теперь на его место встал Клюев. Признаться честно, к такому я была совершенно не готова.

— Ты кто такой? — раздражённо спросил Покровский, наконец-то отпустив меня из своих объятий. — Не думаю, что стоит бездумно вмешиваться в разговор, который тебя не касается.

— Какая тебе разница кто я? Даже если просто прохожий, какое право ты имеешь прикасаться к девушке без её согласия? — Константин подошёл ближе, закрыв меня своей широкой спиной. — Тала, иди домой…

— Но, — хотела возмутиться я.

— Иди к дочери, я сказал, — его голос был настолько грозным, что я, неожиданно для себя, стушевалась и молча зашла в подъезд.

Сердце предательски билось, а ноги стали ватными, мешая вернуться на улицу или подняться в квартиру.

«Вообще, какого чёрта Клюев решил за меня вступиться? Я бы и сама могла справиться с Покровским», — думала я, растерянно разглядывая почтовые ящики в парадной. Но возвращаться было поздно — оставалось надеяться, что двое взрослых мужчин проявят своё благоразумие.

/Кирилл/

Когда Вита скрылась за массивной дверью, я поймал себя на мысли, что точно так же пять лет назад спас её от назойливого Юматова, подкарауливавшего девушку рядом с подъездом.

Сейчас же её героем был этот незнакомый мужчина, ревностно сжимающий кулаки при взгляде на меня.

— Спрошу ещё раз: ты кто такой? — было бессмысленно скрывать, что меня тоже раздражал его самоуверенный вид. — Какое право ты имеешь вмешиваться в наш разговор и указывать Виталине, что ей делать?

— Повторюсь — это не твоё дело.

— Ошибаешься, — усмехнулся я, скрестив руки на груди. — Всё, что касается Сони — моё дело, потому что она моя дочь.

Его лицо на секунду вытянулось. Казалось, незнакомец обдумывает сказанное мной и решает, что ему делать дальше. Но это не продлилось долго. Расслабленно улыбнувшись, он подошёл ближе ко мне и сказал:

— А это моя женщина. Если ты не перестанешь цепляться за неё, навязывая свои никому не нужные чувства, мы будем говорить по-другому.

Ещё раз пройдясь по мне презрительным взглядом, брюнет раздражённо поднял уголок губ и зашёл в подъезд. Наверное, он думал, что я испугаюсь его пламенной речи и успокоюсь, оставив их в покое. Но сейчас меня меньше всего волновали отношения Виты — я хотел наладить отношения с дочкой.

/Виталина/

Через несколько минут дверь открылась, и я увидела задумчивого Клюева. Он зашёл в парадную, и, казалось, сначала даже не заметил меня. Но это было не так.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил он, поравнявшись со мной. — Разве я не просил подняться в квартиру?

— Я благодарна за то, что в этот раз ты за меня вступился, — тихо сказала я, смотря в потухшие карие глаза. — Но больше не нужно так делать. Я не хочу, чтобы из-за нас у тебя были проблемы.

— Боишься, что он может подумать, что у тебя появился мужчина? — Константин усмехнулся своей догадке. — Ты до сих пор любишь его?

Несмотря на спокойный тон мужского голоса, последний вопрос прозвучал слишком громко. Казалось, он отразился от стен и эхом прошёл по парадной. Боясь, что Покровский может нас услышать, я взяла Клюева за руку и потащила к лифту.

Даже когда мы остались наедине, я не могла спокойно выдохнуть. Осознание того, что Константин, действительно, может испытывать ко мне что-то большее, чем дружеский интерес, пугало и поражало одновременно.

— Я не люблю его, — ответила, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Зачем ты лжёшь мне? — он нажал на кнопку моего этажа. — Я вижу, как тебя волнует встреча с ним. Разве я не заслуживаю правды?