Просто любить тебя
Глава 1.
— С днём рождения, моя любимая пуговка! — воскликнула я, крепко прижимая к себе Соню. — Когда ты успела так вырасти? Не успею оглянуться, как будем свадебное платье тебе выбирать.
— Спасибо, мамочка, — дочка поцеловала меня в щёку. — Но я не собираюсь выходить замуж.
— Это ещё почему? — удивилась я.
— А за кого? Матвей — глупый. Ему уже шесть, а он до сих пор продолжает ковырять в носу, — она сморщила нос. — Артём — зануда. Всегда заставляет меня убирать игрушки. Юра хороший, но он любит Лику, — Соня театрально вздохнула. — А на других даже смотреть не хочется.
— Моя ты девочка, — поправив чёлку, я улыбнулась её убедительной логике. — Может, в новом саду тебе улыбнётся счастье?
Сейчас было страшно представить, какими тяжёлыми оказались для нас первые годы жизни Сони. Сложные роды, недоношенность, постоянные скитания по больницам и долгий период восстановления, как её, так и моего. Но теперь, смотря в небесно-голубые глаза, сверкающие счастьем, я понимала — всё было не зря.
— Прости, что в такой день нам приходится переезжать, — грустно улыбнулась, потрепав макушку. — Но, обещаю, как только обустроимся в Москве, отпразднуем твой юбилей. Позовём Тоню, близнецов — устроим пир!
— Только не их, — дочка театрально закатила глаза. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу Гошу — он задирается.
— Я с ним обязательно поговорю, — усмехнулась придирчивости Сони. — А сейчас укладывай последние игрушки — через полчаса выезжаем.
Чем старше она становилась, тем больше напоминала Покровского. Светлые волосы, чистые глаза и дурная привычка гипертрофировать проблемы — малость, чем наградил её отец, который, к счастью, не знал, о существовании дочери.
Нет, как-то раз я порывалась встретиться с ним, чтобы рассказать про беременность, даже додумалась написать сообщение. Идиотка. Лучше бы он просто его проигнорировал...
«О какой встрече ты можешь просить? Я же сказал, что не люблю тебя. Наши отношения были лишь способом развлечься — не более. Не надумывай ничего лишнего и при следующей нашей встрече сделай вид, что мы не знакомы. Ведь я, действительно, не желаю тебя знать. Прощай».
В тот день я поняла, что Покровский не то, что не достоин носить звания «отца» — он не должен узнать о появлении дочери, поэтому без зазрения совести оставила графу в свидетельстве о рождении пустой.
— Мне точно понравится в новой квартире? — Соня сощурила взгляд. — Что, если нет... Мы сможем вернуться? Или полететь к бабуле?
— Уверена — понравится, — убрала документы в сумку. — А бабушку мы обязательно навестим, но чуть позже, когда я обустрою кафе.
Сейчас я не писала книги. Наверное, вместе с любовью к Кириллу во мне умерло вдохновение. Каждая строчка, каждое слово давались непосильным трудом, поэтому за последние годы у меня накопились несколько незаконченных романов.
После смерти папы я осталась главным акционером компании, поэтому могла спокойно жить на дивиденды. Но, разве обрасти мхом дома, было лучшей идеей?
Я решила, что нет, и открыла кофейню в родном городе.
Сначала всё шло туго: клиентов было мало, прибыли никакой — одни убытки. Но потом у нас провёл день рождения известный блогер, и бизнес пошёл. Сейчас же, к сожалению, мне пришлось его продать, чтобы обустроиться в Москве.
— Мамуль, а мы когда-нибудь вернёмся? — спросила Соня, смотря на окна нашей квартиры с улицы. — Здесь осталась моя кровать, часть игрушек и часть подарков от дедушки. Я не хочу всё это забывать.
— Возможно, — пожала плечами, проследив за её взглядом. — Мне бы хотелось здесь снова почувствовать себя счастливой...
Жить в этом городе было одиноко. Тоня год назад перебралась в Москву, следуя за своим мужем, которого повысили на работе. Папа несколько лет назад умер. А Артур, с которым мы до сих пор поддерживали общение, перебрался в Санкт-Петербург. Вообщем, кроме Сони здесь у меня никого не осталось. Поэтому я приняла тяжёлое решение — переехать.
Собрав сбережения и продав загородный дом, я смогла не только купить двухкомнатную квартиру в одном из новых комплексов столицы, но и снять помещение под кафе, в котором послезавтра начинался ремонт.
Оставалось только перебраться в новое жилище.
— Ты готова? — радостно спросила я, достав из сумки термос с кофе. — Дорога долгая, справишься?
— Конечно, — Соня самостоятельно установила планшет, прикрепив его к переднему креслу. — Буду смотреть мультики. И Томас будет рядом.
Томас — лучший друг дочки, белоснежная собака породы бишон фризе. Щенок был последним подарком дедушки внучке перед смертью. Сейчас он был тонкой ниточкой, связывающей меня с папой.
Ещё раз проверив ремни безопасности Сони, я потрепала за ухо пса, захлопнула дверь и села на своё место.
— Поехали! — радостно воскликнула, заведя мотор.
***
Москва встретила нас солнцем и тёплой погодой.
Соня, как только мы отъехали от города, заснула и проспала всю дорогу. Томас тоже не отставал, удобно устроивший на тёплом пледе. Я же, не сомкнув ночью глаз, была разбита, как корыто. Казалось, что в любую секунду могу заснуть. Но тихое посапывание дочки трезвило лучше любого энергетика.
— Вот и новый дом, — воодушевлённо произнесла я, выйдя из машины. — Мне нравится.
Я ни разу здесь не была.
Этот комплекс построила компания Петра — мужа Тони. Она долго уговаривала меня купить квартиру именно здесь, обосновывая свой вариант идеальной планировкой, зелёной зоной, закрытой территорией и частным детским садом, расположенным недалеко от корпуса.
И сейчас я наконец-то убедилась, что подруга была права.
Транспортная компания, которой мне пришлось доверить вещи, обещала привезти их к десяти утра. Поэтому сейчас у нас было время насладиться пустой квартирой.
— Как здесь красиво, — заворожённо прошептала Соня, когда я сняла её с кресла. — Томасу тоже нравится!
Пёс радостно вилял хвостом, радуясь возможности размять косточки.
Следующие двадцать минут я провела в комнате охраны, показывая им документы на собственность и доказывая, что я это я.
— Долго мне ещё здесь находиться? — вздохнув, закатила глаза. — Я понимаю, что лишняя настороженность иногда хороша. Но сейчас мы с дороги, жутко устали… У дочки уже глаза закрываются. Да, Соня?
Не услышав ответа, я повернулась и не увидела рядом с собой дочь.
Наверное, в этот момент вся моя жизнь пролетела перед глазами — куда мог деться мой ребёнок в незнакомом ему месте?
Не обращая внимание на претензии охранника, я выбежала в холл и громко закричала:
— Соня! Томас!
Но ответом была тишина.
Материнское сердце, чувствующее, что могло случиться непоправимое, заходилось в ударах, терзая грудную клетку. В висках появилась пульсирующая боль, а руки задрожали.
— Куда ты ушла, дурочка?
Наверное, если бы двери лифта не открылись, и я не увидела живую и невредимую Соню, уселась бы на кафельный пол и разрыдалась.
— Соня, — тихо, но грозно произнесла я, подбежав к маленькой шкоде, — почему ты убежала? Я думала — поседею, пока искала тебя! Не дай Бог, ещё раз не увижу рядом с собой — останешься без сладкого!
Крепко прижав дочку к себе, я не заметила, как из лифта вышел мужчина. Он сделал несколько шагов и остановился, пристально уставившись на нас. Но потом я услышала вопрос…
— Виталина?! — тихий мужской голос.
Кажется, в этот момент я забыла, как дышать. Горло стянуло удавкой воспоминаний, связанных с человеком, которому он принадлежал.
Кирилл Покровский… Моя горькая любовь и самая выстраданная боль.
Наверное, можно было показать, что я до сих пор сгорала, при мысли о нём. Или улыбнуться, доказав, что прекрасно жила и без него. Но я выбрала третий вариант.
Подняв максимально равнодушный взгляд, я сделала вид, что не помню его. Не помню его смех, не помню горячие поцелуи и нежные прикосновения — не помню ничего.