— Попрыгали, желудки!
Бойцы вразнобой заскакали на тропинке.
Бряк.
Бряк.
Бряк-бряк.
Ну так и есть — у всех шуршит одежда, да по камушкам подошвы и лишь у Юнапаке брякает в ранце! Амару приказал остановиться и подошел к индейцу вплотную.
— Опять?
— Оно само разболталось! Я укладывал плотно!
— Ну да, ну да. Само. Что-то много у тебя само происходит. Вчера вон, само выскочило, что дозор не нужен…
Юнапаке самолюбиво вскинулся. Конечно, не нужен! Здесь не бывает чужих!
Да, тот еще подарочек… Зато в бою лучше многих. И почти с каждым так — здесь хорошо, тут плохо, вот и думай, командир, у тебя голова большая. И ведь оставишь его в лагере, непременно выкинет фортель, как месяц назад — бросил пост и ушел в деревню, соскучился по семье. Тупак тогда два часа говорил с дедом Юнапаке и почтенный старец даром что не пинками выгнал непутевого внука из дома и наказал во всем слушаться касика.
Впереде, в просветах деревьев уже угадывался первый хребет и перевал Малый Кучо. За ним — впадина, по которой бежит горная речушка или ручей Ньясу, подъем на перевал Средний Кучо и спуск в долину, к автодороге. Всего-то пять километров по прямой, но это горы, так что минимум два часа пути. Но лучше закладываться на три.
За это время еще пару раз тревожно орали птицы-чаха[5], отряд замирал и нервно вслушивался в пространство вокруг, но чужие тут действительно не ходили.
Вскоре внизу показалась долина, по мере спуска становилось заметно теплее, бойцы распустили завязки чульо[6] и закинули полы пончо за спину, на рюкзаки. Целое дело было — тут чульо и пончо делают самых ярких расцветок, у каждой общины свой узор и потому когда Амару попросил сделать все серым, зеленым и коричневым, на него посмотрели как на идиота. Только авторитет великого Инки, незримо витавший над носителем громкого имени, не дал сорвать первый заказ. Правда, когда Искай в новом невзрачном одеянии «потерялся» в лесу, старики покивали и согласились что да, неплохая мысль была. Впрочем, упертый дед Контиго плюнул и отказался участвовать в этом «глумлении над заветами предков», как он выразился. Эх, дедушка, когда твои предки придумывали заветы, минных полей не было. И снайперских прицелов. И тепловизоров, гадских тепловизоров тоже не было!
Амару задумался — где бы, кстати, найти ткани-серебрянки, подбить пончо? Сразу ведь тепловая заметность упадет… И надо накачать еще раз Инти, чтобы проверил лагеря на открытый огонь и дым.
Вот и дорога. Отряд точно вышел к заранее выбранному месту и этому стоило порадоваться — в прошлый раз проводник промахнулся почти на километр и чуть было не сорвал всю акцию. Зато сейчас можно не торопясь устраивать засаду.
Укатанный щебень (асфальт пока только в городах) делал хитрую петлю с подъемом — какой бы ни был лихой водитель, он тут непременно затормозит. И еще хорошо, что с правой стороны, после петли, дорога почти прямая и просматривается далеко. А вот слева серпантин, и командир выслал дальний дозор, а за первым поворотом поставил Юнапаке с базукой и еще одного бойца, на всякий случай. Снарядов, правда, всего три штуки и потому практики толком и не было, тренировались, так сказать, «пеший по конному» — разбирали-собирали, наводили и… и все. Так что какой гранатометчик из Юнапаке — бог весть, одна надежда, что в бою не растеряется и не подкачает.
Вот, кстати, странность — базука тоже М1, как винтовка и карабин. А если копнуть, то такой же индекс еще у кучи армейских приблуд — пистолета-пулемета Томпсона, гаубицы, стальной каски, миномета, двух (!) зениток, пулеметной ленты… Даже танк М1 у американцев был. Такое впечатление, что те армейские начальники в US Army, что придумывали номера изделий, школу прогуливали и других цифр не знали.
Искай и еще два бойца раскидали по дороге «чеснок» и скрылись в зарослях на противоположной стороне — оттуда будет удобно контролировать обочину, если солдаты среагируют и успеют залечь в кювет. Сам же Амару еще раз проверил, как бойцы заняли позицию. Все устроились правильно и приготовились ждать, лишь совсем молодой мальчишка, только-только сменивший «Гаранд» на карабин и еще ни разу не стрелявший в настоящем бою, сжимал оружие так, что побелели костяшки пальцев.
— Не ссы, бамбино! — похлопал его по плечу Амару. — Они боятся нас еще больше!
Парень слабо улыбнулся, но расслабился, командир подмигнул и пошел вдоль цепи дальше. Все по плану, пулемет на месте, воины держат под прицелом дорогу и оба поворота. В джунглях на противоположной стороне дороги мелькнул белый платок — раз, другой… Амару вынул такой же кусок ткани из кармана и помахал им влево-вправо, а затем изобразил букву «М». В ответ Искай описал платком кольцо — букву «О». Значит, маскировка о’кей, уж кому-кому, а Искаю в этом деле можно доверять.
Последним проверил Юнапаке — тот вольготно развалился за камнем, выставив напарника наблюдать за дорогой.
— Базука заряжена?
— Все в порядке, касик.
— Хорошо. Помни, что бы ни случилось — не бросай пост.
Индеец снисходительно кивнул, сколько можно долбить одно и то же? Тупак с досадой вернулся на свой «командный пункт» чуть выше общей линии.
Теперь оставалось только ждать. И цыкать на бойцов, вдруг решивших почесаться или переложить винтовку, отчего она стукнула о дерево. И лупить проклятых вездесущих мошек, так и норовивших впиться в кожу. Верно сказано — бесшумных засад не бывает.
Деньги солдатам в Самайпату возили раз в неделю из Санта-Круса, столицы департамента. Легковая машина с важным лейтенантом лет пятидесяти, не иначе главным финансистом, грузовик с пятью-шестью солдатами в кузове при десятке плотных мешков под сургучными банковскими печатями. Сегодня как раз такой день.
До Самайпаты отсюда примерно тридцать километров, час езды по сухому — дождь собирался-собирался, но так и не собрался, только заставил всех упариться. Куэвас ближе втрое и там есть полицейский пост. Даже если они как-то узнают о нападении, оттуда меньше чем за двадцать минут не добраться, за это время выпотрошить грузовик можно без спешки. Да и сколько пост сможет послать на помощь, если там всего трое полицейских?
Амару привычно закинул в рот листья коки из мешочка на шее и еще раз подумал, что правильно он взял не десяток бойцов, а два — и страховка от случайностей, и больше людей пройдут крещение боем. А потом отход тремя группами, чтобы не торить слишком широкий след.
Дважды крикнул чахой дозорный — едут! Амару навел в ту сторону старенький бинокль с самодельными блендами, но листва скрывала поворот. Секунд через тридцать среди симфонии горных звуков прорезался движок грузовика. Старый наверно, вон как тарахтит, легковушку за ним и не слышно. Зато видно — через минуту-другую из-за поворота вырулил и сбросил скорость сверкающий хромом Chrysler New Yorker. За ним метрах в десяти громыхал не то джип-переросток, не то недогрузовик с открытым кузовом, над бортами которого торчали четыре… пять… шесть голов.
Адреналин пошел в кровь бурным потоком, высохшая было спина мгновенно взмокла.
«А красиво живут финансовые лейтенанты» — успел подумать касик до того, как американская машина, нелепая на здешней щебенке, наехала на «чеснок» и с шипением села на обода. Она прокатилась, чавкая шинами, еще метров пять и остановилась.
Со скрипом затормозил грузовичок, головы солдат качнулись вперед и назад. Один из них привстал, глядя вперед.
Водитель легковушки, изрыгая проклятья, вылез наружу и напоролся на «чеснок», отчего завопил еще громче.
Внутри крайслера в попытках понять, что происходит, завозился и открыл дверь лейтенант.
Стоящий в кузове, видимо, сержант, скомандовал, солдаты нехотя принялись открывать задний борт.
Лейтенант вылез наружу, вывалил пузо между стойкой и дверью, и начал кричать на водилу.
Амару взял прицел, задержал дыхание, нажал спуск. Пуля вошла через открытое окно кабины грузовичка прямо в висок шоферу, забрызгав сидевшего рядом кровавыми кляксами.
