Он серьёзно кивнул. С этого дня начался новый виток в их отношениях.

25 мая был последний звонок. После него начинались выпускные экзамены. Быть может, кто-то и переживал насчёт них, и сидел дома, зубря алгебраические формулы и правила современного русского языка, но только не Ваня Перелётный.

К концу апреля он прочно сидел на наркотиках, пропадал со своими новыми друзьями и не замечал, как быстро опускался всё ниже и ниже. На своей машине он почти не ездил, она дважды была в аварии, на третий он даже не забирал её из ремонта, пока не вмешалась мать.

В школе от учителей было масса претензий, классный руководитель звонила домой каждый день, и Маше Перелётной надоело разговаривать с ней — она не брала трубку. Ваню же не беспокоило ничего. Он отлично себя ощущал после истории с Дашей, друзья смотрели на него с большим уважением, одноклассники — с некоторой долей страха, девушки — с интересом вперемешку с возбуждением. Он чувствовал, что его время пришло. Есть он, а есть все остальные придурки, к числу которых он причислял и Олега Роторова.

Сначала могло показаться, что Ваня успокоился и зажил своей жизнью, но так бы мог сказать кто-нибудь, кто его не знал. Он был мстительным с детства, не прощал ошибок никому, кроме себя.

После первого экзамена в школе, а он был по алгебре, письменный, ЕГЭ, стало ясно, что Перелётный всё же окончит образование. В этом ему помогала, конечно, мама.

2 июня Тая, совершенно разбитая, приплелась домой после экзамена и уже с первых секунд пожалела об этом. Олег всё ещё писал ЕГЭ, они находились на территории чужой школы, и поэтому девушка не стала его ждать. Она видела, что он погружён в решение, и когда закончила, тихо ушла. Адски болела голова, хотелось лечь и просто не шевелиться. Это было из-за напряжения, осознания серьёзности экзамена. Вот и всё, они выходят во взрослую жизнь.

Открывая дверь квартиры ключом, Тая вдруг услышала, что у них кто-то есть. Разговаривали мужчины, глубокий чужой голос сопровождался лебезящим и тонким деда. Девушка никогда не замечала у него таких интонаций.

Тая была одета в белую блузку с прозрачными пуговицами и тёмно-синюю юбку — единственная парадно-выходная одежда для школы. Войдя, она застыла на пороге, устало опустив свой видавший лучшие дни рюкзак. Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе.

Посреди комнаты стоял отец Олега, сложив руки на груди, и снисходительно улыбался. Бросилось в глаза и то, что он не снял в прихожей своих туфель.

— А вот и она, — медленно произнёс Антон Григорьевич, холодно и очень внимательно оглядывая девушку.

Тая не знала, как реагировать, стремительно покраснела и произнесла предательское: — Здравствуйте.

— А я к тебе с деловым предложением. Представь только, да, — хмыкнул мужчина, подходя ближе к ошарашенной девушке. — Олег уезжает за границу учиться, я уже готовлю визу, документы. не хочу, чтобы ему что-нибудь мешало. Понимаешь? Такая возможность многим и не снилась. Так вот, если он что-то значит для тебя, ты поможешь мне. Поможешь спокойно его туда отправить. Без истерик и сцен сделай так… чтобы вы расстались. И всё. У него будет хорошая учёба и жизнь вообще.

Антон обезоруживающе, спокойно улыбнулся и стал молча, выжидая, смотреть на Таю. Лихорадочный румянец не мог скрыть заострённых скул и подбородка, тоненькая шея выглядывала из выреза блузки. Она была очень худа, даже болезненно тощая.

Тая опустила голову и молчала.

— Ну, так что? Ты согласна? — спросил нетерпеливо мужчина.

Дед хотел было вставить слово, но тот махнул рукой, и старик умолк, алчно глядя на пачку денег, оставленных на телевизоре пришедшим. Ради такого можно было и помолчать.

— Я думала, решать будет Олег, — робко пожала плечами девушка.

Лицо Антона Григорьевича на глазах стало меняться из терпеливого в раздражённое до крайности.

— Нет, решать будешь ты. Ну, так что? — послышались звенящие ноты во властном голосе, которые заставили задрожать Таю.

— Я… я не знаю. Если он захочет… Я не могу…, - она вдруг замолчала, медленно сняла с себя туфли и прошла на кухню, обходя мужчину.

Тот изо всех сил заставлял себя успокоиться.

— Ты подумай, у меня всё уже готово к выезду, осталось только сдать экзамены. Если он из-за тебя останется, я тебя в порошок сотру.

Произнеся последнюю угрозу, мужчина вышел за дверь, и по деревянному крашеному полу коридора быстро застучали его туфли.

То, что было потом, Тая не видела уже давно. Дед совершенно благодушно разрешил ей перекусить, переодеться и вообще делать всё, что она захочет. А сам собрался и ускакал в магазин. То, что говорил отец Олега, он вообще никак не прокомментировал, потому что ему были безразличны эти мексиканские страсти.

Позже девушка лежала на полу кухни и смотрела на крашеную стену, даже не пытаясь вытереть бесконечно текущие слёзы. Она должна сделать выбор, должна, или это уже сделали за неё? Ей было непонятно и больно. С другой стороны, раз его отец пришёл сюда, значит, решение впереди.

Как же плохо на душе, и каждый раз Тая всё больше и больше думала о своём эгоизме. Да, она любила, но разве хотела, чтобы он уехал на другой край земли ради учёбы? Ради другой жизни — без неё? Глупости. Она не хотела этого ни секунды. Но не хотел ли этого он…

Не выйдет ли так, что потом он будет обвинять её — не поехал и не дал себе шанс на другую жизнь…

Она зажмурилась, не сдерживая всхлипы. Конечно, он не достоин того, что его ждёт в будущем с ней. Но разве есть у неё право решать за него? Девушка прекрасно понимала, что оттолкни его сейчас, она, быть может, и добьётся отъезда за границу. Но будут ли они счастливы… И снова эгоизм. Не хотела она этого. Не хотела и не могла совершить даже из лучших соображений, даже ради него. Потому что не знала, лучше ему будет от этого или хуже.

Немного полежав, так и не заснув, Тая встала совершенно разбитой. Пришёл дед и стал требовать приготовить ему ужин — он набрал мяса, картошки и овощей. Девушка встала за плиту, ей не слишком часто удавалось так плотно поесть. Чувство постоянно гложущего голода даже не трогало. Она его просто не замечала.

Вечером, когда жара спала, Тая вышла из своего подъезда и пошла к дому Олега. Они с ним созвонились и договорились встретиться через 20 минут, но находиться в душной квартире больше не было сил, и девушка вышла раньше. В кармане джинсовых шорт, сделанных из старых штанов, лежал новенький мобильник — его подарил Олег, чтобы всегда иметь доступ к голосу любимой.

Нередко они переговаривались глубокой ночью, когда дед всё же засыпал. Тая лежала на кухне, закрыв двери, отвернувшись к стене, и тихо-тихо разговаривала, чувствуя присутствие Олега рядом. Представляя, как он лежит на своей широкой постели и смотрит на отсветы фонаря на шторах, на квадраты света, освещавшего комнату. Он непременно закинул одну руку за голову, это означало полное расслабление, лежал на спине и улыбался, держа свою трубку телефона возле уха. Его Тая тоже не спала и глубоко, неспокойно вздыхала, потому что им не хватало дневного времени побыть рядом. Его было мало.

Тая посмотрела по сторонам и перешла дорогу. К вечеру подул освежающий ветерок, лето обещало быть жарким прямо с самого начала. Видя вдалеке дом Олега, девушка не заметила в тени от балконов двоих парней, пристально наблюдавших за ней.

Она вышла на солнце, и в расплавленном мареве не хотелось даже думать. Её ослепило стекло проезжающей машины, девушка зажмурилась. Олег всё не появлялся из подъезда, а машина — серая иномарка, остановилась на обочине. Взяв чуть вправо, чтобы обойти её, почувствовала, как мобильник в кармане завибрировал. Девушка достала его и увидела, что звонит Олег. Она улыбнулась, нажала кнопку «Принять вызов», и тут кто-то толкнул её на асфальт.

Тая упала, совершенно не ожидая удара, резанула мгновенная боль в коленях. Мобильник упал в траву рядом с дорогой. Её грубо подняли, по ногам текла кровь, тонкими дорожками спускаясь к босоножкам без каблуков. Кожа на худых коленках была содрана об асфальт.