Прожил Чарторыйский долго, 91 год, не дотянув двух лет до очередного польского восстания 1863 года.

Отношение русских – и царя, и офицерства к полякам просто не правдоподобно рыцарственное. Не как к восставшим подданным. К декабристам оно было принципиально иным. Вот она, классическая русская двойственность!

Даже недостатки национального характера выглядят чуть ли не достоинствами. Когда согнут в дугу перед любым «начальством», не говоря о царе, так хочется, закрутив усы, облить все вокруг «шляхетным гонором»!

Даже неприкаянность поляков оборачивается новыми возможностями. Они могут выбирать… У них дядя-король досиживает дни в Петербурге, а племянник служит Наполеону. Одни могут служить Александру, а другие – якобинствовать в Варшаве… Ах, как хочется свободы выбора!

Дело в том, что все поляки, названные здесь, на этих страницах, – это русские. Исключение, кажется, Домбровский, но и в этом я не уверен. А остальные – точно русские, все до единого. Или это уже поляки, но имеющие русских предков?

Но поместья Костюшко – на Волыни, и не будь он шляхтичем, быть бы ему украинцем. Понятовские – из князей Белой Руси. Чарторыйские – потомки Гедимина и многих русских князей, православные еще в XVI веке. В XVIII веке они и сами себя осмысливают как поляки, и в глазах всего света – польского происхождения. И для поляков, и для русских.

До какой степени «русская шляхта» и ее потомки – «свои» в Речи Посполитой, показывает хотя бы избрание Михаила Вишневецкого на польский престол в 1669 году.

При том, что «Михаил оказался человеком слишком слабым, чтобы править самостоятельно», выбрали именно его, а не предлагавшихся немецких и французских кандидатов.

После войн XVII века Польше нужен был «Пяст» – польский кандидат на престол. «Михаил Вишневецкий был сыном героя войн с казачеством, Иеремии Вишневецкого…

Для избирателей важнее были фамилия и польское происхождение, чем сама личность кандидата» [120].

Человек «польского происхождения», в котором не усомнился ни сейм 1669 года, ни современные историки, – сын православного Иеремии Вишневецкого, перешедшего в католицизм уже взрослым, и двоюродный внук Константина Вишневецкого, который признал в свое время Дмитрия Ивановича. Каково?

Русский по происхождению и род Огинских, владевший поместьями по всему Виленскому краю. Род, давший Польше автора ее национального гимна, Михаила Огинского (в Польше произносят с мягким «н» – Огиньский). Этот Огинский-Огиньскнй сочинил не только знаменитый полонез, но и «Еще Польша не погибла» («Ще Польска не сгинела»). Помните? Национальный гимн поляков, который в 1831 году они будут петь под пулями москалей.

В конце XVIII века все они, что Костюшко, что Огиньский, воспринимают себя совершенно однозначно, как поляки. И для русских они тоже поляки. Для всех русских, всех наследников Киевской Руси – для украинцев, белорусов, великороссов, – они все иностранцы, иноземцы.

«Польские магнаты – Вишневецкие и Потоцкие…», – пишется в современном украинском учебнике. В том самом, где несколькими страницами раньше рассказывается о князе «Дмитро Вишневецьком», «особе исторической и легендарной» [121]. Только «князь Дмитро» жил и сложил голову в середине XVI века. Тогда это была русская семья. А внуки «князя Дмитро» – уже как бы для всех и поляки…

И как хотите, но все это очень печально.