После того, как они поужинали, Эндрю заглянул в комнату к Мэтью.

— Мы ненадолго уйдем, справишься один?

— Пока мамочка.

— Сильно не шали, Мэтти, — улыбка Эндрю была озорной и лукавой, и Мэтью нахмурился.

— Вали малыш.

После того как они ушли, он еще минут пять полежал на кровати, понимая что проголодался, но когда вышел в гостиную, его ждал ошеломительный сюрприз в виде голой девочки, сидящей на коленях возле его двери.

— Ты кто?

— Твоя таблетка, — ее голос был нежным, и он подошел ближе, поднимая ее голову вверх.

Очуметь.

Глаза яркие и разные. Один голубой, второй карий. Черный веер ресниц обрамляет кошачий разрез глаз, а полные губы манят к ним прикоснуться и он от такого зрелища начинает сильнее поглаживать ее скулу.

— Как много раз тебя надо принять, чтобы боль притупилась?

— Столько, чтобы она прошла навсегда.

Её улыбка это что-то дьявольское, порочное, с примесью греховного вкуса и запаха.

— Не пройдет, уже пробовал, — он тянет ее наверх и она поднимается, давая разглядеть себя в полной мере, и то, что он видит, ему определенно нравится. — Любишь пожестче?

— Все как ты захочешь.

— Как захочу? — он улыбается, поворачивая ее к себе спиной и опуская взгляд на круглую попку, проводя рукой по спине, и прихватывая одну ягодицу. — Правило только одно: никаких поцелуев в губы!

— Все как ты захочешь.

— Тогда мне виски и твой ротик на члене!

17

— Ты поговорил с ним?

— Нет, и я тебя прошу, не лезь в это, хорошо? Его семья это табу для всех, даже для меня, — бросил Эндрю, обнимая Кэти за талию, гуляя по пирсу. — Он слишком близко воспринимает все к сердцу. Но если захочешь проверить, насколько он псих, просто спроси про них, — он засмеялся и тут же уткнулся в ее волосы.

— Его мама жива? — спросила шепотом Кэти, и он кивнул.

— Если это можно назвать жизнью.

— Она больна?

— Кэти, зачем тебе это?

— Потому что хочу понять, почему он такой невыносимый гавнюк?

— Думаешь, что если узнаешь правду, поймешь его поступки и его самого? — он цинично улыбался, качая головой. — Он самый скрытный человек и никогда ничего не скажет тебе, только если сам не захочет. Он все время закрыт, всегда один, если ты понимаешь, о чем я, — он пожал плечами. — У него с отцом крупный скандал произошел на почве матери, и он ушел из дома. Он единственный из нас, у кого есть полная семья, но которая ни хера не цельная. Отец гандон, мать парализована, а сестре всего пятнадцать…

— Парализована?

— Черт! — он ругнулся, понимая, что невольно все выложил и тут же обхватил ее за плечи, заглядывая ей в глаза.

— Не вздумай сказать ему, что ты знаешь. И еще, никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей жалеть его! Клянусь, даже я не смогу помочь, если он узнает о том, что ты знаешь. То, что происходит сейчас, цветочки, поверь. Была бы ты парнем, он смело набил бы тебе рожу, как это вышло у нас. Первое время, когда я спрашивал его о семье, он кидался на меня, жалея о том, что по пьяни сболтнул лишнего, поэтому пьет редко, всегда старается держать все эмоции под контролем, как и ситуацию. Поэтому прошу, не сболтни, потому что в противном случае, тебе может и не прилетит, а вот меня он разукрасит как яйца к Пасхе!

— Но ты же понимаешь, что это не мы виноваты в этом? Почему мы должны закрывать глаза на то, что он психованный ублюдок?!

— Потому что он мой друг, Кэт! Я люблю его как брата, как отца, которых у меня, никогда не было, он единственный кто заботится обо мне, в своем понимании конечно, — улыбнулся он. — Он моя семья, понимаешь?

— Понимаю, что это ненормально, — пожимает она плечами.

— Просто если вдруг это случится, и он услышит это от тебя, просто беги, хорошо?

— Шутишь? — Кэти округляет глаза, когда он начинает качать головой.

— Да и еще. Никто не знает об этом, никто! Теперь знаем только мы втроем.

— Хочешь затащить меня в свою секту «Молчим о святом Мэтью»?

— Ты уже в деле детка, — он смеется и целует ее, поглядывая на часы. — Хочешь перекусить?

— Нет, но я бы вернулась домой, холодно, — она поежилась, и он кивнул, надевая ей на плечи свою куртку.

Он осторожно открыл дверь в квартиру и прислушался, вроде тихо и, взяв Кэти за руку, прошел в комнату.

— Как насчет ванны, чтобы согреться? — спросил Эндрю, и она кивнула, чувствуя, как ее тело сотрясает дрожь.

Они слишком долго просидели на пирсе, разговаривая про Мэтью. Она разделась и накинула халат на голое тело, когда Эндрю вышел к ней совершенно голым, немного смутив ее.

— Эндрю?!

— А что? Мне казалось, что мы уже прошли этот рубеж, мы вроде как спали с тобой детка?

— И что?

Румянец вводил его в ступор, и все же он кайфовал, когда видел ее такой, нежной, почти непорочной, наивной и безумно красивой.

— Ты первая, — он дает ей руку, помогая забраться в ванну, и следом опускается сам, садясь напротив. — Шампанского?

Он достает фужеры и бутылку из ведерка со льдом, которое она не увидела, потому что была поглощена, его видом и, пожав плечами, кивнула.

— За нас детка!

— За нас, — ее тихий смех и ведьмовские глаза, заставили его в два глотка осушить фужер и поставить на плитку.

— Дай мне свою ножку.

— Зачем? — спросила она, но все же сделала, как он просил, откинувшись на полотенце и упираясь ему в грудь.

Он обхватил ее пальчики руками и стал нежно массировать, поднимая выше и выше, пока его язык не коснулся их, заглатывая каждый, со стоном.

— Эндрю?!? — ее голос был прерывистым.

Он под водой нашел вторую ножку и проделал тоже самое, заставив ее выронить фужер в воду.

— Черт…

Она пыталась найти его, но он все время будто ускользал, и она приподнялась, чтобы схватить его, но вместо фужера наткнулась на руку Эндрю. Встретившись с его глазами, она сглотнула, потому что радужки его глаз потемнели и жадно ощупывали ее голую грудь.

Он лизнул сосок, и она со стоном выпустила воздух, чуть ли не падая на него. Он обхватил ее за талию двумя руками и усадил на себя, чувствуя, как входит в нее, заставляя стонать.

— Малышка, — он подхватывает ее за попку, а она его за шею, прижимаясь к нему всем телом и, откинув голову назад. — Я дико хочу тебя!

Она трется об него и ему сносят голову ее призывные движения и стоны, поэтому он помогает ей, придерживая за талию и опуская на себя, слыша как за стеной тоже что-то происходит.

— Да! Да!

Крики становится громче и громче, и Эндрю смеется, понимая, что они видимо, разбудили Мэтью и его «таблетку».

— Кто это? — спросила Кэти, продолжая движения, и он покачал головой.

— Не отвлекайся малышка, иначе я умру, — шепот Эндрю веселит ее и она утыкает его голову в свою грудь, позволяя ему играть с ее сосками, доставляя неимоверное наслаждение.

— Эндрю!? — стонет она чуть громче, когда чувствует, что еще немного, и она придет к финишу.

— Да малышка, сейчас, — он начинает врезаться в нее, расплескивая воду на плитку и совершенно не заботясь о том, что этим может как-то повредить.

— Да! Да, Мэтью! — кричит девчонка за стеной, видимо тоже ловя свой оргазм.

— Эндрю, — стонет Кэти, достигая разрядки и едва не падая на него, когда он выходит и кончает ей на спину.

После того как они довольные лежали в воде, крики из соседней комнаты вновь нарушили тишину, и Кэти удивленно посмотрела на Эндрю.

— Он всегда такой после долгой завязки, — он смеется и качает головой, когда стоны замолкают.

— И долго это будет продолжаться?

— Ну, смотря когда это все началось. Если недавно, то, скорее всего до утра, а если давно, то максимум еще пару раз.

— Придурки, — шепчет Кэти и бьет Эндрю в плечо. — Всегда так делаете?

— Нет, такое редко происходит. Ты не забыла, парень из больнички только вернулся, ему нужны положительные эмоции? — защищает он его и Кэти качает головой.

— Тебе не кажется, что он итак положил на нее все?! — спросила она, слыша, как девчонка вновь начинает заводиться и громко стонать. — Господи, он, что там с ней делает? Жрет ее, что ли?