«Единожды предав, предаст не раз ещё». — Я хорошо знал цену этим словам, но знал так же что применять ко всем подряд их не стоит.

Вот к примеру, взять тех же лопуховцев. Кого они предали? Сумасбродного господина? К тому же, на момент «предательства», уже благополучно почившего. Считается ли это?

Если делить мир исключительно на чёрное и белое, тогда да, считается. Но стоит добавить толику других цветов, и вот уже вся эта однозначность куда-то пропадает.

А если разбираться во всём с учётом сопутствующих факторов, то практически любому предательству найдется если не оправдание, то куча смягчающих обстоятельств.

И да, несомненно есть то, чему оправдания нет, и быть не может, но в данном случае, как с лопуховскими ратниками, так и с Валиевскими, речь не идет о каких-то клятвах на крови, или чем-то подобном, здесь это можно трактовать скорее сменой работодателя. Ну а что? — У кого условия лучше, к тому специалист и пойдёт. Никто же это не называет предательством?

С условиями у меня пока так себе, но в перспективе будет интереснее чем где бы то ни было. Сейчас главное людей разместить, жильё до зимы достроить, со снабжением разобраться. Зимы в этой местности хоть и не особо снежные, но грязь такая, что вся жизнь замирает, все сидят по местам и никуда не дёргаются. Проезда нет нигде, распутица настолько суровая, что не то что на телеге, пешком не пройдёшь толком.

А вечером, точнее уже за полночь, меня ждал сюрприз.

По обыкновению засидевшись допоздна, я собирался уже ложиться, как в дверь постучали.

— Не заперто! — крикнул я из-за стола, думая что это денщик пришёл о чем-нибудь справиться.

Но это был не денщик.

Дверь скрипнула, и в комнату проскользнула тонкая девичья фигурка.

— Что-то случилось? — напрягся я, силясь «опознать» посетительницу. Свет горел только за столом, и под накинутым капюшоном лица девушки видно не было.

Гостья промолчала, задвинула защёлку на двери, и сделав пару шагов в мою сторону, замерла.

Я тоже поднялся, вышел из-за стола и подошёл к ней, на ходу соображая кто же это может быть.

— Что-то случилось? — повторил я, но вместо ответа девушка скинула с себя плащ, оставшись лишь в почти не скрывающей лица маске.

— Окс… — я хотел назвать её по имени, Оксана, но вовремя прикусил язык. С женщинами всегда сложно, а с совсем юными, начитавшимися любовной литературы, эта сложность увеличивается на порядок.

Вот что значит эта маска? Она же не может не понимать что я её всё равно узнаю? Или это какой-то знак? Да и вообще, что за перемена настроения такая? То она в драку кидается, то ночью голая приходит? От ненависти до любви один шаг? — Может это оно?

Наверное, будь я в своём старом теле, поразмышлял бы на эту тему, но тело не старое, поэтому долго терпеть такой раздражитель не вышло, и я, не задерживаясь, повалил даму на кровать.

Вот тоже минус неопытности; оголившись, женщина считает что уже одним этим осчастливила своего партнёра, и совершенно не желает хоть как-то проявлять инициативу. Нет, требовать «наездницы» или оральных ласк от столь юной особы я не собирался, но можно делать хоть что-то?

Ну и когда всё кончилось, — а из-за того что она оказалась девственницей, процесс получился скомканным и спонтанным, Оксана так же беззвучно поднялась, накинула упавший плащ, и не прощаясь, скрылась за дверью.

Я же остался в одиночестве, наедине со своими мыслями.

И не то чтобы меня очень волновала подоплёка такого поступка, но всё равно было любопытно.

Что это было? — «Намёк» на замужество? Или это уже не намёк? — Быка за рога? Ведь если откинуть весь пафос, на дворе война и количество претендентов на руку и сердце тает на глазах. Да и после смерти главы Лопухиновского клана и полной неизвестности, когда само существование семьи под большим вопросом, даже моя скромная персона оказывается не самым худшим вариантом. Тем более они, вроде как у меня в плену.

Но долго поразмышлять мне не дали. Только я плеснул себе некрепкого винца, как в дверь опять постучали.

«На сей раз точно дядька Иван». — подумал я. Свет в окошке увидел, и пришёл с какой-нибудь проблемой.

— Открыто!

Но это опять был не денщик. Словно тень, в комнату просочилась тонкая девичья фигурка.

Вот значит как, видимо по какой-то причине Оксана сочла свою миссию не выполненной и пришла за добавкой?

Ну что ж, я не против. Тем более в первый раз всё вышло быстро и смазано, а сейчас уже можно вдоволь насладится процессом.

Девушка так же настороженно застыла, но в этот раз я не стал дожидаться когда она сама подойдёт, а решительно поднялся, и преодолев отделявшее нас расстояние, с ходу бросил её на кровать.

Надо же, успела одеться… — подумал я, разворачивая даму спиной и задирая плащ. Хотел вообще снять этот ненужный аксессуар, но в этот раз она вцепилась в него мёртвой хваткой.

Ну и ладно, так даже интереснее… Наверное отошла от шока и решила поиграть.

Поставив её в «позу подчинения» — а именно так трактует «догги стайл» камасутра, я кое как содрал с неё бельё, и отметив при этом что как-то уж очень реалистично она сопротивляется, приступил к процессу.

Вошёл резко и сразу на всю глубину. Девушка вскрикнула, но гася крик, я вжал её в подушку. Она что-то пыталась сказать, вроде ругалась, но меня это только распаляло. И нет, я «не играл в одни ворота», выдерживая хоть сколько-то постоянный ритм, я честно старался «нащупать» тот порог при котором дыхание и стоны партнёрши станут наиболее яркими. Начал осторожно разгоняться, совершенно искренне собираясь сделать Оксане приятно, но в какой-то момент перестал себя контролировать, и так увлёкся, что не заметил как стоны превратились в крики, а когда осознал, это ещё больше раззадорило меня. Рванул, обнажая спину, и так задранное платье, схватил за волосы, и одной рукой резко потянув на себя, второй ухватился за грудь.

Девушка закричала, рванулась, пытаясь вырваться, но сил не хватало, а своими попытками она ещё сильнее распаляла горевшее во мне желание.

«А может она забеременеть хочет?» — не кстати пришла мысль. Ну а что, вполне вероятно. То что я пью предохраняющее зелье никому неизвестно, вот и решила подсуетится. Но с другой стороны, тут так не принято, одно дело когда за такой залёт есть кому предъявить, заставив женится, и совсем другое так, когда всё их семейство в одном шаге от рабского клейма.

В общем, не стал я заморачиваться по этому поводу, и дойдя до кульминации, отошёл чтобы плеснуть вина.

— Выпьешь? — глядя как торопливо гостья восстанавливает целостность своего одеяния, спросил я, и чуть не выронил бокал когда она обернулась.

Капюшон спал, маска куда-то делась, но самое главное что на меня смотрела не Оксана Лопухина, а Шереметьева Ольга.

— Ты? — вырвалось у меня. — Но как?

Девушка посмотрела исподлобья, поправила платье, подошла к столу, и выдернув из бутылки пробку, молча вылила в себя почти половину.

— Как-то так… — наморщившись, ответила она и снова присосавшись к бутылке, допила остатки.

— Это не то что…

— Не оправдывайся. — перебила Ольга. — Я, конечно, думала что первый раз будет несколько иным, но так тоже неплохо. Во всяком случае будет что вспомнить.

— Главное внукам не рассказывай… — видя что не всё потеряно, пошутил я.

— И не подумаю. — усмехнулась девушка, и перевернув бутылку, спросила, — Есть ещё?

Конечно же у меня было. По такому случаю я даже достал самое старое вино, которое, если верить этикетке, закупорили ещё во времена моего прадеда.

— Я так понимаю это можно считать предложением? — стукнув своим бокалом о мой, Ольга так соблазнительно облизала губы, что я даже не сразу сообразил о чём она говорит.

— Или я тебя не правильно поняла? — повторила она.

С трудом сфокусировавшись на вопросе, в голове тут же выстроилась чёткая логическая цепочка. Женитьба на наследнице — а Ольга прямая наследница клана Шереметьевых — это открытая дорога к власти, хотя, в то же время, более чем полный комплект врагов.