— Трёх, — поправил я.

— Интересно, — Марго приподняла брови. — Я назову свои два, а вы добавите третий, идёт?

— Валяй.

— Кто убийца — это раз, что за документы — это два.

— Успел ли убийца и, возможно, шпион их продать — это три.

Марго кивнула.

— Вы правы. Что нам теперь делать? Не хочется этого говорить, но, по-моему, мы в тупике.

— В нём, — согласился я. — По идее, единственное, что может дать нам зацепку, это сравнение личных дел подозреваемых по делу Зинберга-Девятаева-Курникова и замешанных во взрыве на заводе. Согласна?

— Кто знает.

— Больше ничего не остаётся.

— Хорошо, я этим займусь.

— Мы оба займёмся. Как только закончим трапезу, — я взглянул на часы.

— Поняла, ускоряюсь, — Марго отодвинула пустую тарелку из-под салата и принялась за чай.

Когда мы оказались в штаб-квартире конторы, было уже темно.

— Надо запастись кофе, — Марго достала из шкафчика термос и банку. — Сейчас заварю.

Как только она закончила приготовления, мы сели за компьютер.

— С чего начнём? — спросила девушка.

— Ты проверила сына Зинберга? Как у него с алиби?

— На первый взгляд, всё нормально. Не придерёшься. И боюсь, большего нам выяснить не удастся. Если он прилетал в Россию по чужим документам, то дело дрянь. Нам его не вычислить: слишком много пассажиров.

— А если проверить отлетавших? На предмет их ранней смерти или малолетства.

— Понимаю, что вы имеете в виду, но и это займёт слишком много времени. И почти наверняка ни к чему не приведёт. Если он связан с иностранной разведкой, ему сделали не только паспорт, но и легенду. Так что никаких нестыковок не будет.

— Ну, да. Ты права.

— Я знаю, потому что раньше работала в службе безопасности аэропорта, — улыбнулась Марго. — Мне приходилось иметь дело с подобным поиском. И знаете, что? Ни разу ничего не нашли. Погрязли в материале.

— Тогда начнём с анализа документов. У тебя есть программы для сравнения?

— Конечно. А как же иначе? Мы на них в половине случаев выезжаем.

— Отлично. Думаю, вы в то или иное время уже делали нечто подобное, так что объяснять долго не буду. Наша задача — обнаружить совпадения, уцепиться за них, как за конец клубка, и распутать столько, сколько удастся.

— Всё ясно.

Группа под руководством Марго засела за документы. Девушка руководила процессом. По её сигналу часть сведений заносилась в компьютер, чтобы быть проанализированной с помощью специальных программ, обрабатывавших сведения с разных ракурсов.

Прошло часа три, когда Марго вдруг встала со своего места, держа в руке листок.

— Что⁈ — тут же спросил я.

— Кажется, что-то есть! — ответила девушка, подняв на меня глаза. — Вот тут, в досье на Раскатова, — Марго указала ногтем на один из абзацев. — Вас ничего не удивляет?

— Ну-ка, — я отобрал у неё листок и начал читать вслух. — «…закончил Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов, работал три месяца бухгалтером, затем уволен по собственному желанию. Поступил к Лапальскому секретарём, затем устроился по рекомендации профессора к…». Стоп! — я нахмурился. — То есть как это⁈

— Заметили? — быстро спросила Марго. — Между тем, как Раскатов закончил университет, и тем, как поступил к Лапальскому, прошло четыре года. Чем он занимался в течение этого времени? Об этом нет сведений. Вообще никаких!

— Странно, — кивнул я.

— Очень даже. Нужно сделать спецзапрос.

— Может, парень просто бездельничал, — предположил я.

— Может, — согласилась девушка. — Либо нам придётся получать особое разрешение, чтобы прочитать его полное досье.

— Что это значит? — спросил я.

— То, что Раскатов, скорее всего, служил в разведке, Ваше Сиятельство. Или что-нибудь в этом роде. Если в нашем досье нет сведений об этом периоде, это означает, что они засекречены. Нам понадобится ваша помощь, чтобы получить доступ к его биографии.

— Не проблема. Едем.

Через полчаса мы были в отделе разведки.

— Чем могу помочь, Ваше Сиятельство? — спросил Шевцов, с интересом поглядывая на Марго.

— Мне требуется доступ к секретному досье. Раскатов Борис Михайлович.

— Минутку, — начальник разведки порылся в компьютере. — Да, есть такой. Вас интересует что-то конкретное?

— Просто покажите досье.

— Прошу, — Шевцов встал, уступив мне место.

Спустя несколько минут, в течение которых мы с Марго изучали файл, девушка присвистнула.

— Значит, после университета Раскатов записался в армию, а через год по контракту — в спецназ, — сказала она. — В некую группу «Немезис». Впервые о такой слышу. А вы?

— Тоже.

Мы оба вопросительно уставились на Шевцова.

— И не должны были, — сказал тот. — Она не существует, если вы понимаете, о чём я.

— Не совсем, но догадываюсь. Чуть подробнее.

Начальник разведки взглянул на Марго.

— Говори при ней, — кивнул я.

— Как прикажете. «Немезис» — наш спецотряд. Наш карающий меч, так сказать. Проводит силовые акции, которые не должны быть связаны с родом Пожарских. В основном, занимается ликвидацией.

Марго снова присвистнула.

— Значит, Раскатов ни при чём?

— Да нет, почему же? — проговорил я. — Как раз он, похоже, и есть наш клиент. Раскатов был уволен из отряда по подозрению в превышении полномочий в отношении допрашиваемых военнопленных. Это такая формулировка. Что она на самом деле означает?

Шевцов вздохнул.

— Что он кого-то убил во время пыток. Несанкционированно. Кажется, я вспомнил этого парня. Что интересно, он никогда никого не бил — брезговал. Чистюля.

— Как же тогда… — начала Марго.

— Передоз. Раскатов был спец по составам, развязывающим язык. Мог любого разговорить. Но любил экспериментировать. А тот, кто загнулся от его укола, ой как нужен был живым.

— Теперь ясно, откуда растут ноги, — сказала Марго. — Тут тебе и спецподготовка, и связи с нужными людьми, и умение понять, когда удача сама плывёт тебе в руки, и способность смешать коктейль, чтобы развязать язык.

— Не говоря уж о бомбах, — добавил я.

Девушка кивнула.

— Само собой. Остаётся вопрос: насколько велик шанс, что Раскатов загнал чертежи кому надо? Думаю, велик. Более, чем. Что будем делать? Брать его?

— Естественно. Хорошо бы выяснить, как он связан с Рыкиным, Митрофанченко и тремя рабочими с завода.

— Думаю, это есть в досье, — Марго взглянула на монитор. — До службы в «Немезисе» фамилия у Раскатова была Денисов. Он сменил её после увольнения. Это обычная практика. Документы выдали ему новые, биографию подчистили и выпустили в гражданскую жизнь, так сказать.

Шевцов кивнул.

— Так и делается.

— Поэтому наши программы и не давали никаких результатов при сопоставлении, — сказала Марго. — Но теперь мы можем проверить его ещё раз, с новыми вводными данными. Впрочем, можно и здесь посмотреть, раз уж мы всё равно влезли в его досье. Дайте мне несколько минут.

Марго углубилась в файл.

— Та-ак, — протянула она через некоторое время. — Кажется, ясно! У Денисова есть сестра, Эвелина. Она была замужем. Угадайте, за кем!

— За Рыкиным?

— Именно! Мы провели тщательное расследование после взрыва. Этим занималась одна из моих групп. Оказалось, что Рыкин был не так чист, как все считали. Он был связан с разведкой Бундесрата. Действовал крайне осторожно, так что, когда Денисов, он же Раскатов, решил продать чертежи Зинберга, то, видимо, связался с ним. Наверное, они и раньше действовали вместе. Но на этот раз Денисов решил разыграть партию иначе. Каким-то образом три приятеля Рыкина что-то узнали. Скорее всего, захотели в долю, или просто возникла угроза разоблачения. Денисов подговорил Рыкина заложить бомбу, но и своего подельника отправил на тот свет вместе со свидетелями. Помощью сисадмина они тоже заручились, так что шансов остаться в живых после взрыва не было и у Митрофанченко. Думаю, он понял это слишком поздно. Наверное, поначалу списал всё на сбой в устройстве или ещё на что-нибудь. Но потом, конечно, догадался, что Денисов убирает свидетелей, и он — следующий.