— У тебя есть кандидат на примете? — улыбнулся я. — Не думаю, что можно просто так взять кого-нибудь из своих и поменяться. Да и двойной перенос сократит мою магию в четыре раза. А это значит, что я не смогу вхерачивать заклинания второго и первого круга. А Катя и так ходит еле живой.

Ага, я уже взял у нее ровно столько крови, сколько не доставляло бы ей сильного дискомфорта. В следующий раз я смогу пополниться от нее только через недельку-две. И это… чертовски медленно. Мне нужна кровь. Качественная и много.

— Ты говорил… про королеву нимф… — посмотрев на ноготки, произнесла Аша.

— Ты… да ну на? В нее?

— Угу.

— Так она тупая.

— Так и надо.

Я не сразу понял, о чем говорит Кентавряша. Пришлось уточнить:

— Ты понимаешь, что ее… эм-м… серое вещество может и не развиться до твоего уровня? Я когда нахожусь в гоблине, не могу три на четыре умножить. Извилины работают на максимуме и перегреваются. Если бы я там задержался, то… не знаю, что бы произошло. Пускал бы, наверное, слюну и мечтал о склизком коме с дырочкой. Я поэтому к нему стараюсь подключаться пореже. И это я не говорю о Блюме. Там вообще мрак из кошачьих мыслей.

— Так надо.

Я смотрел на Ашу. Долго и внимательно. Прощупывать ее эмоции не стал. Сейчас это казалось неправильным.

— Не обещаю. Их там много, и мы мало о них знаем. Если они нападут на нас разом, то даже я могу не справиться. Что они умеют?

— Да так… то-сё.

— А подробнее?

— Ну-у… драться.

— Магией пользуются?

— Не.

— А королева?

— Не.

— Точно?

— Не.

М-да. Аша кивнула и ушла. Точнее, она дошла до дерева, уткнулась в него. О чем-то задумалась — наверное, о бытие или как обойти возникшее препятствие. Спустя секунды так и поступила, скрылась в диком буреломе.

Когда я вернулся, то Дриайя лежала на земле и не двигалась. О том, что она жива, свидетельствовало только редкое сердцебиение. Верхняя часть головы превратилась в кашу из запекшейся крови и лечебной паутины Усика. Катарсия работала иглой и зашивала глубокую рану на шее. Кая вся побледнела, но продолжала делать пасы над головой эльфийки. Беловолосый мужик стоял рядом, а его губы предательски тряслись.

Большинство эльфов испытывали если и не злорадство, то полное безразличие точно.

— Что с ней? — спросил я Каю.

— Не может очнуться, Трайл. Бедная Дриайя…

— Глаза? — прохрипела Астария. — Ослепла?

— Не знаю, ой, не знаю. Не мешайте, пожалуйста.

Кто о чем, а раки о пиве. Ладно, тут я ничего не могу поделать. Переселяться в раненного я не буду. Это не легкая контузия или крепкий сон. Черт знает, как все обернётся. Окажусь в коме и живи потом в вечных глюках. Еще можно попробовать превратить ее в вампира, но… есть у меня теория, что в момент превращения, тело запоминает какое оно. И ты остаешься таким навечно. То есть кривоногого инвалида вампиризм не спасет. Тело навечно останется таким.

Махнул рукой эльфам:

— Делайте волокуши… Гурон, распорядись.

— Да, хозяин, — грустно кивнул гном.

«И что они так распереживались за предательницу?» — подумал я, нервно накручивая локон волос на палец.

Путь по территории нимф затянулся, но не сильно. Четырёх дней на дорогу нам достаточно даже с раненой на волокуше, которую тягал Пуки. По пути я думал о просьбе Аши. Все-таки это дичь. Можно нажить себе во враги целую расу. Или… наоборот. Сделать союзниками. Они же не очень умные, может если королева немного изменится, то никто ничего не заметит? Хм…

Два дня прошли без особых происшествий, разве что пришла весть от Эридраса. Капюшонщик протянул мне письмо с нетронутой восковой печатью:

Берегись!

Я не рискнул в этом письме упомянуть то, что ты спрашивал. О НИХ ходят слухи. И очень неприятные. Их единственная цель — скрывать. Они ЕГО личная гвардия. Фанатики, без единого сомнения откусывающие себе языки при малейшем риске разоблачения. Теперь береги девчонку всеми силами. То, что она узнала намного ценнее и опаснее, чем я думал.

Ко мне подошла Астария.

— Что там, Рео?

— Я не Рео. И это не твое дело.

— Ты же понимаешь, что Эридрас отправил нас с тобой, чтобы обезопасить себя? Он хочет знать, но не хочет связываться.

— Догадываюсь. Не приставай.

Астария сморщила мужской шнобель.

— Зря ты так со мной. Мы ведь когда-то так хорошо с тобой проводили время… Может повторим?

Морщинистый перекаченный мужик провел по моему плечу тыльной стороной мазолистой руки. Мои глазища расширись.

— Никогда… больше… не… предлагай… такого…

— Что? Почему? — искренне удивился мужик.

— Я не гомик!

— Кто?

— Мужики не трахаются! Они вспарывают друг другу брюхи и иногда бухают! — отчаялся я в аргументах.

— О чем ты? А как же удовольствие?

— Какое, нахер, удовольствие! Долбиться в волосатую жопу?! Когда-нибудь я издам закон о…

Диалог был настолько шокирующий, что я и не заметил, как пролетело время до самого вечера. К этому моменту Дриайя так и не очнулась. Кая сказала, что если в течение пары дней она не проснется, то, скорее всего, это навсегда. Гурон от этой инфы скис еще сильнее. Странно, не замечал в нем такой привязанности к девочке…

Эх, видимо, придется её укусить и вырвать воспоминания из подкорки умирающего мозга. И это мне не очень нравится. Озвучил эту идею. Гном хлюпнул носом. Астария побледнела.

Под ночь я подключился к гоблину. Заметил, что в вампире двойной контроль давался легче, чем обычно.

— У-а-а-а-а! — послышался превозмогающие выдохи орков.

— Ы-ы-ы-ы! — стонали они, с трудом всовывая в узкие дырочки нимф.

О! Кстати, а почему я не в клетке?

На этот раз палуба была полна пиратов с завистью наблюдавших за орками. Орочьего начальства не было. А вот мистер Мрот тут как тут. Тоже поглядывает на траходром с грустным видом.

— Чеее не присоеднятиии?

Мужчина не ответил, медленно обернулся.

— А ты…?

— Да-да, этиии яаа. Уметиии переселятиии блааа-блаааа-блааа. Оркиии не расказатиии?

— Вкратце. Без желания. И то, только потому что гоблин лупил орков и нам стало интересно, почему это.

— Ясниии.

И вот я заново рассказываю свою историю о великом герое. Какой раз за последнее время.

— Что только в море не встретишь… — задумчиво протянул моряк, наблюдая, как ближайшая нимфочка старательно обводит язычком огромную орочью головку.

— Мы ниии в мориии.

— Не важно. Для меня вся вода — море. Нимфы нас не хотят. Говорят, мы слабые, — хмыкнул мистер Мрот. — Но если посмотреть на орков, то нам, наверное, повезло. Я бы не хотел оказаться на их месте. Только вот ему не прикажешь.

Мистер Мрот кивнул на выпуклость между своих ног.

— Ну ничёёё, когда-нибутиии и на васиии улицеее перевернётиии грузовикиии с проституткамииии.

— С кем?

Я махнул рукой, оглядывая орочьи оргии.

— А детии гдиии?

Пират как-то неприятно улыбнулся, кивнул куда-то в сторону.

— Там. На лужке. Вместе с женщинами. Подальше от этого.

— Яснии. А почемии гоблинии на свободии?

— Подружились.

В начале четвертого дня мы достигли пункта назначения. Удивленные и шокированные эльфы встретились со своими будущими соклановцами — страшными, измученными, полудохлыми. Зеленые тянули руки к небу и умоляли о милости предков. Они уже давно не предпринимали никаких действий — нимфы сами игрались со сдохшими анакондами. Пытались всунуть в себя и шипели от злости, когда желеобразная палка не хотела проталкиваться внутрь.

Бом и Гым сдохли. О! Нет, вроде живые.

— Девять десяток и семь… — заныл Гым, увидев меня.

— Десять… десяток… — запрокинул голову на бок Бом и больше не произнес не звука.

Брат попытался окликнуть его:

— Бом жить. Бом… а-а-а… можешь не жить.

И завалился сам, высунув язык.

Похоже, я вовремя. А теперь слово силы: