я буду молиться вам, выдуманные боги, чтобы возложить на ваши хрупкие плечи

  свою ответственность за мироздание

  ______________________________

  Снег выпал ровно тогда, когда этого возжелал мой господин - в середине осени.

  Я осматривал свои владения, гуляя вдоль кромки леса. Свежее серебро сыпалось с еловых веток, когда я проходил мимо них. Чудесен был контрастный полдень, то золотой, то мрачно-серый. Я любовался им и тем, как, подчиняясь моей мысли, к югу плыли тучи.

  Сухая трава трещала от моего дыхания. Под тонким слоем снега ещё виднелись полевые цветы. Я слушал их мёртвый шелест.

  А в остальном - тишина.

  И в этой тишине источник звука - только я один.

  Да.

  Изумительно.

  Вот сколько уже существую, а всё не могу привыкнуть к самому себе.

  Каждое мгновение моего бытия кажется мне новым, особым в плане ощущений. Какая-то мешанина чувств дана мне, каша из боли, тоски, восторга, злости, радости, боли, наслаждения, безумия, покоя, усталости, боли, страха, счастья, боли, боли, боли... перечислять можно до бесконечности, но, пожалуй, не нужно. Не будем задевать мои шальные нервы.

  Итак, в этот контрастный полдень я гулял.

  Наслаждался волей и осматривал свои владения.

  И вдруг увидел впереди девушку.

  Она пробиралась вдоль леса, по колее, озираясь. Шла она так, будто крайняя решимость боролась в ней с осторожностью, близкой к абсурду. Голову она держала опущенной, как охотящийся волк, и на каждый сторонний шорох откликалась очень живо. Маленький человеческий зверёк, и такой дикий, такой домашний, просто прелесть.

  Разумеется, я решил с ней поиграть.

  Я подкрался незаметно и потрепал ей волосы. Она улыбнулась, накинула капюшон и нисколько не испугалась. Я обиделся. Это она зря. Нельзя так со мной. Как лучший исполнитель господской воли я имею право на уважение, по крайней мере, мне так всегда казалось. Что ж. Меня подстегнули. Меня обидели. Да здравствует хаос. Да грянет тьма. Да прольются реки крови. Да восторжествует безумие, да настанет чёрная смута!

  Я опрокинул перед девчонкой сухую берёзовую ветку. Ветка задела её по голове, и она вздрогнула, отскочила назад, но и это явно без страха, просто по привычке. "Ах, вот ты как", - подумал я и нырнул в лес, спрятавшись за двумя пихтами.

  Там я принял облик большого белого пса.

  Бесшумно пробравшись вперёд, я затаился и стал ждать девчонку.

  Когда поравнялась она со мной, я выпрыгнул из укрытия, преградив ей путь.

  - Ой, - прошептала она. - Какой пёс...

  Я пошёл к ней, расплываясь в зубастой ухмылке. Она не попятилась. Она сняла перчатку и опасливо протянула руку.

  - Не кусай меня, пёс, - сказала она. - Иди сюда, я тебя поглажу, тихо, ти-ихо...

  Я взял её тоненькие пальцы в пасть. Она улыбнулась и повернула руку, высвобождая, но я сильнее сжал клыки. В её глазах мелькнул страх.

  - Эй! - воскликнула она, дёрнув руку. - Отпусти!

  Ага, испугалась. Так-то.

  Я разжал пасть и невинно вильнул хвостом.

  Она посмотрела на руку, где остались белые отметины от моих зубов, затем на меня. Кажется, она не могла понять, как теперь ко мне относиться. Её сбивал с толку мой дружелюбный вид, который никак не вязался со следами клыков на её коже.

  - Ладно, пусть так, - пробормотала она. - А я тут гуляю. Пойдёшь со мной? Ты большой сильный пёс, с тобой будет не страшно. Мне не помешал бы спутник.

  Вот те на. "С тобой будет не страшно". Нет, вы слышали это?