Я лишь ухмыльнулся.

— Ангел, — негромко произнёс я, — Я доверяю тебе. Ты знаешь, что делать.

Щупальце воткнулось мне прямо в шею, проникая в сонную артерию, и я потерял сознание.

Граф Сухоруков резко распахнул глаза. И с удивленным видом огляделся по сторонам. Он находился все в той же белой лаборатории, куда привели его Омутов и профессор Непостижимев. Он сидел на белом стуле, крепко привязанный к нему ремнями, и не мог пошевелиться. Рядом с ним находились Омутов и, собственно, профессор.

Князь Омутов смотрел обеспокоено, профессор же чему-то довольно улыбался.

— Ты как? — спросил князь.

Он встал со своего стула и подошёл к детективу, положил ему руку на плечо.

— Бывало и лучше, — Сухоруков поморщился от сильной боли по всему телу. Каждая клетка как будто орала от боли. Ощущение было такое, как будто его долго долго били электрошоком.

— Можете не волноваться, князь, — самоуверенно заявил профессор Непостижимцев, — То, что контролировало нашего графа, полностью обезврежено. Никакой опасности он больше не представляет. Я готов поставить свою репутацию на кон, что перед вами ваш прежний Сухоруков.

Сухоруков положил руку на лоб, морщась от сильной головной боли. Воспоминания последних дней были какими-то очень смутными. Последнее, что он помнил чётко, это Зелёный огонь, в который его кинул по приказу князя Апрелева один из его подручных головорезов в чёрном. А дальше граф как будто перестал быть собой.

Он наблюдал как будто во сне за собой со стороны. И ничего не мог сделать. Будто кто-то другой говорил за него и делал другие действия, управляя им, словно роботом. Жуткое ощущение, если разобраться. Не дай Бог ещё раз испытать нечто подобное.

К счастью, сейчас и правда забвение отпустило его. Профессор Непостижимцев, несмотря на весь свой дурной характер, реально смог сотворить чудо.

— Спасибо, профессор, — хрипло произнес Сухоруков, чувствуя сильное желание закурить.

— Не стоит благодарности, — сварливо произнёс Непостижимцев, махнув рукой, — Я сделал это не ради вас, а ради науки. Ну и ещё, может быть, чуть-чуть ради князя Омутова.

— Аха-ха-ха-ха, — князь Омутов рассмеялся, — Вы, как всегда, сама скромность, профессор.

— Да я просто воплощение скромности, — продолжал бурчать Непостижимцев.

Внезапно граф Сухоруков застыл. Неожиданная мысль пронзила все его существо. Он вспомнил… вспомнил разговор князя Апрелева со странным черным человеком, который состоялся при нём… ещё когда его только-только подчинили и выдавали все необходимые инструкции. И этот разговор напрямую касался того, что очень скоро произойдёт на военной авиабазе номер сто тринадцать.

— Князь! — громко воскликнул граф Сухоруков, — Мы все в опасности!

— Что случилось? — Князь Омутов перевёл взгляд на графа Сухорукова.

— На базу очень скоро нападут… если уже не!.. — быстро произнёс граф Сухоруков, — Князь, вы должны предупредить императора! И чем скорее, тем лучше!

Князь Омутов думал недолго. Развернувшись, он бросился в сторону выхода. Граф Сухоруков тут же последовал за ним.

— Даже не попрощались, — проворчал профессор недовольно, глядя им вслед.

— Что именно должно произойти? — на бегу спросил князь Омутов графа.

— Нападение, — пропыхтел граф Сухоруков, стараясь не отставать от князя, — Какая-то очень сильная Аномалия очень скоро нападёт на базу. Скорее всего это будет аномалия Рой.

— Какова их цель, — спросил Омутов.

— Император Романов, — пропыхтел граф Сухоруков, чувствуя, как у него уже начало колоть в боку, — Они… я помню, они говорили об убийстве императора Романова.

Князь Омутов до хруста стиснул зубы. Ситуация вырисовывалась крайне скверная.

— Ты уверен в этом? — уточнил князь.

— Совершенно, — подтвердил граф Сухоруков, к которому полностью вернулись воспоминания, — Я точно не знаю, по какой причине они хотят убить Романова, но это точно одна из их целей.

Омутов и Сухоруков стремительно неслись по коридорам, перепрыгивали ступеньки к удивлению мимо проходящих сотрудников. Это была самая настоящая гонка со временем. И цена поражения в ней была очень высокая.

Граф Сухоруков немного отстал, поскольку был истощён, а Омутов вырвался вперёд. Именно он самым первым и ворвался в зал совещания, где император Романов произносил свою речь перед дворянами.

— Может ли существовать реальная угроза повторного пробуждения Аномалии Архидемон? — услышал Омутов голос вдалеке за закрытыми дверями. Прямо сейчас там шло заседание, на которое князь Омутов опоздал, пока был занят графом Сухоруковым.

…Все взгляды в очередной раз обратились к Императору Николаю. В тишине Император встретил вопросительный взгляд Великого Князя и, с тяжестью, от которой замирали сердца присутствующих, кивнул:

— Да. Оно уже происходит. Аномалия Архидемон готова пробудиться. По этой причине я вас всех и собрал…

Император Николай едва успел закончить свою фразу, как зал снова сильно задрожал. Люстры задрожали в такт пульсации земли, словно вот-вот собирались рухнуть вниз. Один из бокалов опрокинулся и покатился по столу, заливая белую скатерть алым.

Дворяне удивленно переглядывались, взволнованные возгласы наполнили воздух. Генерал Васильев побледнел и снова схватился за свою рацию.

Парадные двери конференц-зала внезапно распахнулись, появился князь Омутов, запыхавшийся и заметно взволнованный. Его массивная фигура вызвала, казалось, еще большую тревогу. Бисеринки пота блестели на лбу князя.

Сдавленным голосом он прохрипел:

— Господа! Мы… мы в серьезной опасности! — выдал он и, запыхавшись, опёрся о колени и низко опустил голову, пытаясь восстановить дыхание.

По лицам собравшихся прокатилась очередная волна удивления. Князь, обычно являвший собой образ спокойствия и самообладания, теперь выглядел измученным и уставшим, словно прошел через нехилую заварушку.

Император Николай, сузив глаза, стремительно поднялся со своего стула.

— Объяснитесь, князь, — приказал он, его голос эхом пронёсся в тишине зала. Собравшиеся смотрели, широко раскрыв глаза, как князь выпрямился и встретил взгляд императора.

В тот момент, когда напряжение в комнате достигло своего пика, тишину прорезал грохот и треск. Окно разбилось, осколки стекла брызнули во все стороны. В комнату, окруженная сверкающими разлетающимися осколками, влетела чудовищная оса размером со взрослого тигра. На ее лбу виднелось светящееся золотое ядро, пульсирующее в такт ритмичным движениям огромного брюшка. Ее зазубренные мандибулы угрожающе скрежетали, сдвигаясь и раздвигаясь. Она зависла под самым потолком, в ее сложных фасетчатых глазах отражались лица собравшихся. Казалось, тварь выбирала свою следующую жертву… Золотое свечение от Ядра заливало комнату жутким светом…

Хор изумленных вздохов эхом разнесся по залу. Оса, её острые мандибулы, шипы на лапках и острое жало представляло собой пугающее зрелище. Мощные потоки воздуха, порождаемые её крыльями, были подобны порывам ураганного ветра. Она словно являлась предвестником страшного пророчества, которое только что обнародовал император Николай — о скором пробуждении Аномалии Архидемон.

Император Николай, хотя и выглядел ошеломленным, не выказал никаких признаков страха. Он встал, подняв руку, чтобы заглушить испуганный ропот, наполнивший зал. Его взгляд был устремлен на осу, символ вызова, который был брошен человечеству.

С огромной скоростью Оса устремилась прямо на императора. Огромное черно-желтое хитиновое тело со свистом рассекло воздух. В гигантских фасетчатых глазах отражалось множество лиц императора Николая, неизменно спокойных.

Император ничего не делал, чтобы защититься. По какой-то причине он даже покров не активировал.

Однако, когда оса была уже совсем рядом, произошло нечто странное. Насекомое резко и с хрустом остановилось прямо в воздухе, как будто напоролась на нечто невидимое. Её панцирь треснул в нескольких местах, в нём появились отверстия, как будто его насквозь пронзили невидимые шипы. Щедро хлестнула лимфа, забрызгивая стол…