Разумеется, я не знал цен в Триесе, да и вообще покупкой морских судов не интересовался и в Прошлом Цикле. Но ещё в далёкой юности я зачитывался книгой Ефремова «Таис Афинская». Этот роман тогда просто покорил моё молодое сердце, произведя неизгладимое впечатление. Во многом из-за него я и остался в гимнастике, как не парадоксально. Действие в этой книге описывало времена Александра Великого. И меня очень поразила денежная мера, которая упоминалась в романе, и которую почему-то чтобы перенести, требовались большие усилия. Эта денежная мера называлась талантом. А так как я был любопытным юношей, то я выяснил, что в то время талантом называлась мера золота равная примерно шестнадцати с половиной килограммам! Также я не поленился и выяснил, что в то время можно было купить на этот талант. И мне запал в память тот факт, что в то же время постройка галеры для Афин стоила примерно полтора таланта. Не огромной триремы, а обычной галеры, похожей на «Кровавую волну», — полтора таланта! То есть почти двадцать пять килограмм золота. И это не стоимость продажи, а себестоимость постройки. Вспомнив эту деталь, я перевёл весовую меру в местный эквивалент и ответил:

— Примерно двенадцать тысяч золотых?

— О! — Немного удивлённо отозвался Аун, он явно не ожидал от меня таких познаний. — Почти. Столько стоят боевые корабли. Торговые суда всё же дешевле. Отец купил новый торговый корабль за девять тысяч. Плюс наём команды, прибавляем ещё затраты на товары, которые мы планировали продать… — Он замолчал почти на минуту, а потом добавил: — А сегодня я радуюсь сотне.

— Погоди! — Меня посетила очень интересная мысль. — То есть «Кровавая волна» стоит около двенадцати тысяч в золоте⁈

— Нет, конечно! — Всплеснул руками сын торговца. — Она же не новая. Хотя и в отличном состоянии. Тысяч десять максимум! Но, скорее всего, восемь-девять.

— То есть получается, я богат? — Не удержался я от немного грустной улыбки.

— С чего это? — С изумлением посмотрел на меня Аун.

— Ну как же, — поясняю я, — «Кровавая волна» — призовой корабль. Его собрались продать с аукциона. А деньги с продажи поделить между командой и мной. Да, и мной, у меня была договорённость с Хураном о том, что часть доли после продажи моя! А раз все другие держатели доли мертвы, то получается, вся сумма от продажи целиком… моя!

Молчание Ауна длится долго, больше минуты, после чего он отрицательно качает головой и с грустью в голосе говорит:

— Нет. Всё работает совсем не так.

— А как?

— Для начала у вас есть письменный договор о том, что у вас есть доля от продажи «Кровавой волны»?

— Нет. — Я уже начал понимать, к чему он клонит.

— Хорошо, возможно, вы можете предоставить минимум трёх свидетелей того, что вы заключали с исполняющим обязанности капитана «Кровавой волны» подобный договор?

— И свидетелями должны выступать граждане Триеса, потому как другие голоса в местном суде не будут приняты к сведению? — Уточняю я.

— Мастер Рэйвен, вы же сами всё понимаете… — Развёл руками в стороны этот малец.

— А твоего слова, как уважаемого гражданина, не будет достаточно? — Попытался найти выход я.

— Разве меня трое? — Недоуменно воскликнул Аун и театрально огляделся.

— И что же теперь будет с «Кровавой волной»? — Ладно, эти воображаемые деньги никогда не были моими, так что нечего и расстраиваться, но мне любопытно.

— Если сделка о продаже уже состоялась, то галера уйдёт новому хозяину, а деньги за неё в городской бюджет. А если сделка ещё не заверена, то могут снова выставить на аукцион и провести его вновь, а могут реквизировать судно на нужды города.

Последнее его уточнение чем-то царапает мне в мозгах. Заставляет дёрнуться, задуматься, но мысль не успевает сформироваться, потому как Аун неожиданно протягивает мне кинжал своего деда и говорит:

— Берите. Вам нужнее. Просто так берите.

— А⁈ — Эти простые слова напрочь выбивают меня из колеи. — В смысле «просто бери»?

— Я не владею Молнией, я навечно застрял на Меди. Зачем он мне? Вам нужнее.

Это настолько на него непохоже, что я невольно оглядываюсь по сторонам, на что паренёк как-то даже весело произносит:

— Ищите трёх свидетелей? Не волнуйтесь, я напишу бумагу о передаче собственности, прямо сейчас и напишу.

То есть он не шутит? Нет, я понимаю, что у мальчишки сейчас кризис, и пользоваться его нестабильным психическим состоянием не очень правильный поступок. Но, наверное, я не такой хороший человек, как о себе думаю, потому как я киваю и протягиваю ему свой кинжал со словами:

— Лучше бумагу на обмен.

— Хорошо. — Равнодушно кивает он.

— Ты же осознаёшь, что подобный кинжал в лавке Артефактов стоит почти девяносто золотых? Да и то его просто так не купить, их делают на заказ, и ждать изготовления около месяца. — Как не душит меня жаба, но я всё же нахожу себе силы у него спросить.

— На ставках на вас я заработаю куда больше. — Он полностью серьёзен, смотрит в глаза, не отводит взгляда, что же, пусть будет так.

— Договорились. — Пожав руки, мы меняемся внешне очень похожими клинками.

— Вы думаете, я внезапно поглупел? — Неожиданно спрашивает меня этот мальчишка.

— Не без того. — Не вижу причин юлить.

— Нет, всё проще. Моя жизнь сейчас во многом зависит от вас. И я видел, как вы тренируетесь сегодня. Я не мастер меча, но глаза-то у меня есть. С кинжалом моего деда вы защитите меня лучше, чем без него. — Он подмигивает. — Тем более в черте города вам подобное оружие можно носить, в отличие от копья или меча.

Потушив огонь в атриумном очаге, Аун развернулся и направился в сторону спальни. Смотрю, как он поднимается по лестнице, и не очень понимаю, кто кого больше использует, я его или всё же он меня?

Проверив, все ли угли потушены, я налил себе кипятка с местным аналогом чая и ещё недолго посидел под открытым небом. И только допив свой напиток, поднялся на второй этаж вслед за молодым хозяином дома.

К моему немалому удивлению, Аун уже спал. Я думал, он всю ночь пролежит, разглядывая потолок, после всех сегодняшних переживаний, а он уже дрыхнет. Видимо, его нервы сегодня дошли до предела, и паренька сразу выключило, стоило его голове прикоснуться к подушке. Посмотрев на мирно посапывающего мальчишку, подумал о том, что в принципе не так и важно, кто из нас кого больше использует, пока наше сотрудничество выгодно обоим. С этой мыслью, скинув обувь, я улёгся на свою кровать.

В отличие от Ауна, сон ко мне столь быстро не пришёл. Сегуна уже была в зените, а я всё сортировал в своей головушке события прошедшего дня. И несмотря на все свои полуночные труды, когда засыпал, то явственно ощущал, что пропустил что-то важное. Но как не цеплялся за это ощущение, не смог поймать его исток и в итоге так и уснул, полный сомнений.

Разумеется, подобное настроение сказалось на сне, и мне всю ночь снились какие-то смутные тёмные кошмары, заставляя просыпаться минимум три раза. Что стоил только тот сон, в котором Кристо тянул ко мне свои обгорелые руки и звал за собой. Но при всём этом совсем неспокойном сне, вместо того, чтобы встретить утро с радостью, мне наоборот было тяжело открыть глаза. Да и ощущения такие, словно по мне всю ночь топталось стадо бегемотов, настолько разбитым я себя чувствовал. Хорошо, что сегодня в Бронзовой сетке турнира только жеребьёвка, и сражаться мне не придётся, а то в таком состоянии это было бы нелегко. Победил бы, конечно, всё равно, но без артистизма.

— Вы не заболели? — Когда я спустился в атриум, спросил Аун. В ответ я пожал плечами, на что юноша уточнил, — Нездорово выглядите.

— Спал плохо. — Буркнул я в ответ.

— И всё же, может мне сходить в лавку знахаря?

— Не стоит. — И чтобы он не сделал какую-нибудь глупость из благих намерений, добавляю. — Я вчера смешал два плохо совместимых алхимических состава. После принял антидот, но последствия, видимо, ещё прошли не до конца. Простые знахари мне не помогут.

— А хороший алхимик? — Уточнил юноша.