— Олеся поступит в институт, — заявила моя мать. — И я подам на развод. Не хочу больше и минуты терпеть тебя в своем доме.

— Чего тебе не хватало, дрянь? — с глубокой обидой протянул мой отец. — Я же все ради тебя делал, — не в силах участвовать третьим, негласным участником их скандала, я опрометью ринулась прочь из дома, попутно хватая с полки свою сумку.

Заплаканная, потому что сдержать слезы была не в силах. Нацепив на глаза солнцезащитные очки, выбежала из подъезда и бездумно побежала к остановке. Яркое солнце слепило, буквально выжигало глаза даже через очки, а снующие во дворе люди, раздражали донельзя.

Куда мне идти? Куда ехать? У меня была лишь одна родственница, в Питере, но я бы не смогла добраться до нее, не имея при себе денег на билет. В сумочке оказалось немного денег и не придумав ничего более подходящего, я села на автобус, едущий в Подмосковье.

К Маше. Она, наверное, будет дома. Дорога в душном автобусе заняла несколько монотонных часов, в которые я размышляла об услышанном в гостинной. Слезы лились из моих глаз, и я все поглядывала на дисплей телефона. Тишина. Время близилось к вечеру, но мне так никто и не позвонил. Отец часто засиживался в своем кабинете, разбирая работы своих студентов и частенько забывал обо всем на свете. Я приходила к нему вечером, украдкой, с чашкой чая с молоком и мы беседовали обо всем на свете.

Автобус затормозил на остановке, от которой шла развилка, одна часть которой вела к дому Каминских. Не знаю, каким образом я пешком пересекла этот путь, но уже через полчаса была у места назначения.

Меня впустили сразу же, так как хорошо знали подругу детства Маши. На лестнице ведущей на второй этаж, я столкнулась взглядом со старшим братом подруги — Сергеем, которого всегда недолюбливала. Даже несмотря на его внешнюю привлекательность. Парень бросил сальный, тошнотворный взгляд в мою сторону и подмигнув мне, отправил воздушный поцелуй.

Слава Богу, он покинул особняк. Алена — работница дома, сообщила мне о том, что Маши, к сожалению, тоже не было, ведь родители отправили девушку к своим родственникам на несколько дней.

Поднявшись на второй этаж, как предложила мне горничная, я остановилась. Зачем я здесь? Моей подруги не было дома, а Надежда Ивановна, и тем более, их строгий отец, никогда не относились ко мне благосклонно. Скорее равнодушно, но в их случае это было одним и тем же.

К сожалению, денег на обратный путь у меня не было. Тем более, в такой поздний час автобусы не ходили, что значило, что я попала в неоднозначную, глупую ситуацию. И от обиды захотелось взреветь еще сильнее, на секунду ощутив себя бездомной идиоткой.

Внезапно, из помещения справа послышались крики и оглушительный шлепок, будто кого-то ударили каким-то предметом. И комнаты выбежал Руслан — младший братик моей подруги и эта картина едва не заставила меня открыть рот от шока. В синяках и ссадинах: на щеке ребенка красовался бордовый синяк, оставленный, очевидно ремнем, ведь Владимир Львович последовал следом за мальчиком. Замахнувшись пряжкой, мужчина нанес очередной удар по плечу сыну.

Разве такое возможно?

Полчище зудящих мурашек пробежало по моему телу, стоило увидеть, как очередной удар от ремня исполосовал тело беззащитного ребенка. Но Руслан, мужественно подняв голову, не проронил и слезинки.

Ему ведь всего лишь десять лет.

— Что вы делаете?! — заслонив мальчика спиной, я закричала. — Вы с ума сошли?!

Фыркнув, мужчина бросил пояс с пряжкой на пол и не обратив на меня внимания, хлопнул дверью. Я расслышала истерические рыдания их матери, с мольбой о том, чтобы этот тиран больше не трогал сына. Увиденное повергло меня в состояние непреходящего шока. Мальчик не двигался, стоя как вкопанный и наблюдая за закрытой дверью. Он… намеренно ждал очередного удара?

— Родной, как ты? — встав перед ним на колени, я опустила руки ему на плечи.

Мальчик не сказал ни слова. Лишь наполненные слезами глаза давали ответ за него. Обняв парня, повела его осторожно в комнату: к сожалению, замка на ней не было. Но этим вечером я твердо решила защищать мальчика от психопата-отца, пусть даже лезла не в свое дело.

Стоило Руслану войти в комнату, как слезы скатились из его прекрасных, зеленых глаз водопадом.

— Малыш, что случилось? — поцеловав его в обе горячие и солоноватые от слез, щеки, я обняла мальчика, сидя перед ним на коленях. — Ты опять с кем-то подрался? Из-за этого тебя наказали?

Хотя, разве это стало бы оправданием того насилия, что творил его отец в кабинете? Руслан отрицательно помотал головой и протер тыльной стороной ладони свои глаза.

— Что бы я ни сделал, — прошептал он надломленным голосом. — Все не так…

Прижав к себе любимого мальчика, отчего-то, я заплакала вместе с ним. Правда, очень тихо, чтобы не напугать без того напуганного Руслана. Мои проблемы сейчас, не имели значения.

— Ты голоден? — спросила я, когда мальчик успокоился. — Я принесу тебе поесть.

И мне было совершенно наплевать, что меня могут поругать или же, прогнать из дома. Спустившись на первый этаж, быстро состряпала парочку бутербродов и аккуратно пересекла путь до второго этажа. В той комнате, где случился скандал, никого не было: видимо, родители мальчика уже ушли к себе.

Выдохнула со спокойствием и осторожно потянула за ручку детской спальни. Поразилась, увидев, как прижавшись к подушке, мальчик тихо посапывал, свернувшись клубком на постели. Наверное он замерз, ведь окна в комнате были отворены настежь, а по вечерам, здесь бывало прохладно.

Взяв одеяло с дивана, приблизилась к парню и поцеловав его в лоб и раненную щеку, накрыла замерзающего Руслана.

— Поспи со мной, — схватив меня за руку прошептал он, стоило мне встать с кровати. — Пожалуйста.

Улыбнувшись, я легла рядом, опустив свою ладонь на его спину. Руслан придвинулся ближе и уткнувшись лицом мне в шею, умиротворённо вздохнул. Бедняжка. Он не заслуживал такого пакостного отношения к себе. Погладив парня по голове, прикрыла глаза и тоже погрузилась в сон.

Руслан

Она такая красивая. Длинная, густая коса, с несколькими выбившимися прядями, лежала на моей подушке, а сама Олеся все еще крепко спала.

Светало. Окна были уже закрыты, но в комнате все равно под утро становилось холодно. Я накрыл своим одеялом Олесю сразу же, стоило ей уснуть. Не мог допустить того, чтобы она заболела.

Девушка зашевелилась во сне и придвинулась ко мне теснее. И хоть я уже не спал, но все равно не мог встать, завороженно наблюдая за ней. Приблизившись, я поцеловал ее в щеку, так же, как и она меня этим вечером. Девушка так часто оберегала меня, что я привык к тому, что она всегда рядом. Иногда мне даже кажется, что ближе нее у меня никого на свете нет.

Я бы хотел сделать ей какой-нибудь подарок на память. Сразу же вспомнил о тех красивых браслетах из бусинок, которые делала моя одноклассница на заказ. Хотя, вряд ли Олеся примет подобный подарок, а тем более станет носить такое украшение.

Ненароком я бросил взгляд на ее розовые губы, которые она слегка вытянула во сне. Мои щеки вспыхнули, стоило почувствовать что-то странное внутри, в районе груди, что-то, что прежде я никогда не чувствовал. Что это такое?

Я однажды влюблялся в одноклассницу, правда, ощущения были совсем другими. Лесенка мне как сестра, иначе и быть не может. Рассматривая ее красивое лицо, как зачарованный, я все чаще ловил себя на мысли о том, что чувствую что-то определённо иное.

Она мне не сестра.

Но она обо мне заботится как о своем младшем брате. Загипнотизированный, я наклонился и легко прикоснулся губами к ее щеке снова. И губы мгновенно стали зудеть, словно к ним поднесли спичку.

Что будет, если я поцелую ее в губы?

Нет, это неправильно, ведь мне всего лишь десять лет. Нет, нет, нет. Я — чокнутый сопляк, который помешался на подруге своей сестры, а ведь она заботится обо мне всего лишь из жалости.

Леся, наверняка, уже много раз целовалась с парнями. Мысль об этом мне совсем не понравилась и вызвала прилив… ревности? Как такое возможно? Нет, это определённо ревность, ведь подобное чувство мне было знакомо. Только сейчас, в сто раз помноженное, рвущее грудную клетку напополам.