— Мы уповаем на тебя, Бен Адаэфон Делат, — отчеканил его собеседник.

— Чего вы от меня ожидаете?

— Исполнения всех твоих замыслов, какими бы они ни были! — выкрикнул Таламандас. — И пусть они осуществятся!

Быстрый Бен усмехнулся, поглядел на хрупкую фигурку, но не произнес ни слова и лишь молча покинул шатер. Таламандас двинулся следом. Выйдя наружу, маг сообразил: то, что он принял за стук дождя, было всего лишь капелью с листьев развесистого дуба, ветви которого нависали над шатром. Полдень давно миновал. Небо над головой прояснилось.

Вокруг раскинулся лагерь баргастов. Между деревьями стояли шатры, сплетенные из веток и накрытые шкурами. Их было столько, что они занимали часть холма, поросшего редколесьем. Судя по облику шатров, лагерь населяли два племени баргастов. По истоптанным тропкам передвигались туда-сюда воины. Многие из них были ранены сами и тащили на спине раненых товарищей.

— А где мои друзья — сжигатели мостов? — спросил Быстрый Бен у Таламандаса.

— Они первыми ворвались в Капастан и до сих пор находятся там. Сейчас, наверное, малазанцы в Невольничьей крепости.

— Им пришлось сражаться?

— Только у Северных ворот. Там у них на пути оказались паннионцы. Но все прошло быстро и гладко. Никого из твоих даже не ранили. У тебя удивительные соплеменники, Бен Адаэфон Делат.

— Я тоже так думаю, — отозвался маг, разглядывая проходящих мимо воинов. — Никак поединки между баргастами прекратились?

— Верно подмечено, — хмыкнул Таламандас. — Наши боги обратились к шаманам, а те передали их волю всем баргастам. На войне недопустимо враждовать из-за клановых различий. Ведь Белолицые еще не выполнили свою миссию до конца.

— Так вы пойдете с нами на юг? — встрепенулся Быстрый Бен.

— У нас нет выбора. Мало затупить вражеский меч — мы должны отсечь руку, которая держит его.

— Мне нужно пообщаться с союзниками… с той армией, что находится к западу отсюда. Как ты думаешь, стоит попробовать добраться к ним по магическому Пути?

— Я готов тебе помочь.

— Тогда пошли, поищем укромный уголок.

А тем временем в двух лигах к западу от Капастана, на склонах пологого холма, покрытого узором предвечерних теней, шел бой. Многочисленные отряды тяжелой малазанской пехоты наступали на бетаклитов. Военные моряки, заняв передовые позиции, вели прицельную стрельбу из арбалетов. От оборонявшихся врагов их отделяло каких-нибудь тридцать шагов.

Скворец следил за сражением с гребня холма. Он оставался верхом на лошади и не поднимал забрало шлема. Чуя запах крови, животное возбужденно мотало головой. Командора окружали вестовые.

Фланговая атака, предпринятая Дуджеком против стрелков септарха, уничтожила поток стрел, что еще недавно со свистом неслись из прилегающей долины. Пехота Скворца оттянула силы противника на себя, позволив тяжелой кавалерии Однорукого обогнуть северный склон и зайти с тыла. Будь у паннионских стрелков дисциплина покрепче, а командиры потолковее, они бы сумели воспользоваться положением и дать по наступающим не менее трех залпов. Этого вполне хватило бы, чтобы отбить атаку. Увы! Завидев вражеских всадников, приближавшихся с правого фланга, воины септарха начали лихорадочно метаться из стороны в сторону и наконец пустились наутек. Однако далеко уйти им не удалось; кавалеристы Дуджека догнали их и устроили настоящую бойню.

Выполнив свою задачу, арбалетчики пропустили вперед наступающую пехоту и переместились на фланги. Но еще раньше, чем они возобновили обстрел, четыре тысячи молчаливых малазанских воинов в тяжелых чешуйчатых доспехах и с такими же тяжелыми щитами двинулись на сближение с бетаклитами. Когда до врага оставалось не более дюжины шагов, в паннионцев полетели копья, удлиненные острия которых были сплошь усеяны острыми шипами. Этим маневром владела лишь армия Дуджека. Затем пришла очередь особых метательных мечей. Только после этого малазанские пехотинцы устремились в атаку.

Оборона бетаклитов была смята.

После первого удара тяжелые пехотинцы Скворца перестроились в клинья. Каждый такой клин, состоявший из четырех взводов, действовал самостоятельно, врезаясь в ряды паннионцев.

Сражение, которое наблюдал командор, разворачивалось по всем правилам малазанской военной доктрины, созданной еще Дассемом Ультором несколько десятилетий назад. Эта тактика оправдала себя во многих битвах. Ее главной задачей было внести сумятицу в ряды противника. Затем сплошной строй малазанских солдат разбивался на клинья. Такой маневр диктовался логикой сражения. Двигаться единым фронтом, «щит к щиту», становилось все труднее, поскольку солдаты были вынуждены в буквальном смысле идти по трупам. Успешно начатая, атака постепенно теряла накал, что нередко позволяло противнику спастись бегством. Зато почти тысяча клиньев, насчитывавших по тридцать пять — сорок солдат, существенно замедляла вражеское отступление. У противника нарушалась согласованность действий, он мешкал, терял драгоценное время, с каждой минутой становясь все более уязвимым. Конечно, вместо хаотичного бегства можно было бы избрать противостояние и сражаться до последнего вздоха, но паннионцы не отличались ни дисциплиной, ни гибкостью, — умением приспосабливаться к изменившимся условиям. Впрочем, случись такое, малазанцы быстро бы вернулись к прежнему, фронтальному построению «щит к щиту».

Малазанская тактика оправдала себя и на этот раз. Всего за каких-то пятьдесят ударов сердца бетаклитская дивизия была разгромлена. Окруженные молчаливыми, непреклонными малазанцами, целые отряды паннионцев бросали оружие.

«Похоже, с этой стороны они уже не ударят», — мысленно заключил Скворец.

К нему подъехал вестовой от Каладана Бруда:

— Командор, докладываю: отряды баргастов из клана Ильгресов и застрельщиков-рхиви сломили сопротивление урдов и стражей Домина. Среди них были боевые маги, но тисте анди быстро всех утихомирили. Войска Бруда закрепились на южном фланге.

— Отрадно слышать, — сказал Скворец. — Есть еще какие-нибудь новости?

— Так точно, есть. Один из рхиви весьма удачно метнул пращу, отчего у септарха Кульпата появился третий глаз. Каменный. Но он септарху уже не понадобится: Кульпат убит. Мы захватили знамя его армии.

— Передай своему командиру, что сопротивление бетаклитов, беклитов, скаландиев и десандиев на этом фланге полностью подавлено. Здешние места и земли к северу свободны от паннионцев. Спроси Бруда, каковы будут наши дальнейшие совместные шаги. Мои дозорные сообщили, что в полулиге к востоку отсюда собралось почти двести тысяч тенескариев. Они весьма потрепанны, но по-прежнему опасны. Перебить этих крестьян не составило бы труда. Однако нам с Дуджеком претит устраивать бойню.

— Я в точности передам ваши слова, — пообещал вестовой и, тронув поводья, поскакал на юг.

Неожиданно перед Скворцом встала завеса тьмы. Конь под ним, а также лошади других всадников беспокойно зафыркали и начали бить копытами. Людям стоило некоторых усилий успокоить испуганных животных.

Из разверзшегося портала появилась Корлат. Ее черные доспехи были усеяны капельками крови.

— Ты, никак, ранена? — встревожился Скворец.

Тисте анди покачала головой:

— Один паннионский маг имел неосторожность нарваться на меня… Скворец, я за тобой. Ты уже освободился? Ты нам срочно нужен!

Командор поморщился: ему очень не хотелось покидать поле битвы, пусть даже быстро подходившей к победному концу. Но он понимал, что, если Корлат спешно явилась сюда, не побоявшись переместиться по отравленному магическому Пути, дело явно серьезное.

— Разумеется, я пойду с тобой. Только скажи куда.

— В штабной шатер Дуджека.

— Никак старика ранило?

— Нет, все хорошо. Вечно ты беспокоишься! — одними губами улыбнулась Корлат. — Долго мне еще тебя ждать?

— Сейчас отправимся, — пообещал Скворец и повернулся к всаднику на чалой кобыле. — Берак, останешься здесь за главного.

— Но я всего лишь капитан, — изумленно вытаращил глаза молодой офицер.