Я тихо хихикаю и слегка киваю, проводя языком по кольцу в губе.

— В одном ты прав. На другой стороне этой комнаты меня кое-кто ждет, и не волнуйтесь, у меня есть все намерения показать тебе, кто это, но не раньше, чем мы здесь закончим. Не раньше, чем я получу от тебя то, что хочу.

Он замирает на несколько мгновений, я отдаю ему должное, но затем он задает вопрос, которого я так долго ждал.

— Чего же ты хочешь? — Спросил он.

— Немного, одну единственную вещь. — Склонив голову набок, я ухмыляюсь и говорю: — твою дочь.

Тишина.

Райо Ревено смотрит на меня в мертвой, блядь, тишине, а затем издевательский смех покидает его, быстро перерастая в глубокий маниакальный. Он откидывает голову назад и все такое, так что я жду, когда закончится его маленькое шоу.

— Ты, парень, явно еще больший любитель, чем я подозревал.

Он не задает мне вопроса, так что отвечать нет необходимости, но, когда я поднимаюсь на ноги, его глаза чуть прищуриваются. Так мало, что если бы я не наблюдал, то мог бы и пропустить это. Я отвожу от него взгляд, когда подхожу к гигантской каменной стене справа от него, и мне не нужно смотреть на него, чтобы знать, что он следит за каждым моим движением. Мне не нужно удерживать наши взгляды вместе, чтобы понять, что по его спине пробегает тень неуверенности, когда один из камней скользит вниз, когда моя ладонь ложится на него, и появляется аккуратная маленькая панель с пин-кодом.

Клянусь, тебе достанутся эти дерьмовые деньги.

Я набираю пароль, и его цепи слегка подрагивают, когда стена исчезает, втягиваясь сама в себя, когда начинает греметь второй комплект цепей, и, что вы думаете… человек часа замолкает.

Тем не менее, я не поворачиваюсь к нему, когда появляется другой мой гость.

Я подмигиваю убийственным глазам, которые находят мои всего за несколько секунд до того, как замечаю Райо позади себя. Его взгляд мечется туда-сюда, вероятно, останавливаясь на мне, когда я продолжаю двигаться к следующей стене. Я снова открываю маленькую подушечку для булавок и готовлюсь к самой смешной части, той, которой я ждал слишком долго. Я должен получить гребаную медаль за проявленную сдержанность.

Словно в замедленной съемке, следующая стена складывается сама в себя, и я стою там, когда в поле зрения появляется третий член нашей группы, у которого дела идут не так хорошо, как у остальных. Его голова пару раз поворачивается, прежде чем ему удается поднять ее. Он пытается сверкнуть глазами, но затем его внимание привлекает что-то слева от него, когда он краем глаза замечает что-то мелькнувшее. Мгновенное облегчение наполняет тело ублюдка, но также быстро накатывает паника, от этого зрелища у меня внутри все переворачивается.

А потом два комплекта цепей сходят с ума, черт возьми.

Клянусь богом, это самая сладкая музыка, которую я слышал за долгое время. Наконец, я поворачиваюсь, оглядываясь на мужчину, который находится дальше всех от того места, где я стою. Всегда уравновешенный и непроницаемый Райо Ревено не может скрыть крайнего потрясения, которое охватывает его, когда его взгляд обводит комнату.

Я стою там, наблюдая за каждой тенью, которая омывает его, шок переходит в замешательство, а затем в неуверенность, когда он задается вопросом, может быть, это игра или уловка, но затем его взгляд снова останавливается на последней клетке. Внезапно чистая и беспредельная ярость наполняет его до глубины души. Я не смог бы сдержать ухмылку, даже если бы попытался, не то, чтобы мне это было нужно. Я чертовски доволен.

Я хозяин этого шоу, доставляющий самое большое лакомство своему самому злобному питомцу. Это блюдо его мечты, по крайней мере, прямо сейчас. Потому что, если и есть кто-то, кто хочет перерезать горло этому ублюдку и смотреть, как он истекает кровью, так это отец девушки, к которой он осмелился прикоснуться.

До синяков.

Оставить свой след, как будто у него есть какие-то права, когда у него их абсолютно нет. Даже если бы она дала ему разрешение, это ничего бы не значило. Не то чтобы это имело значение, потому что она этого не делала. Он схватил ее, угрожал ей, отчего ее идеальная кремовая кожа стала на шесть оттенков темнее и приняла форму его грязных пальцев.

Пальцы… которые лежат у его ног, маленький факт, который его отец только сейчас осознал.

Отто Хеншо дергает за ремни, обхватывая ладонями толстую сталь, и его трясет, он мечется во все стороны, пытаясь закричать сквозь кляп, широко раскрыв глаза и разглядывая каждый окровавленный дюйм своего единственного наследника.

— Расслабься, парень, — подшучивает над ним Хейз. — Это были только чаевые.

Мой взгляд скользит по Оливеру, от кровавых обрубков его обрезанных пальцев на его доминирующей руке, той, что касалась ее, до пяти отметин, начинающихся на его левом плече и заканчивающихся справа, забавный вариант синяка на пяти пальцах, который он ей оставил, и дорожки красной реки, которую они оставили на его теле, груди, из-за чего он выглядит так, будто находится в гораздо худшей форме, чем есть на самом деле. Конечно, он в чертовски плохой форме. Я поил и кормил дворнягу ровно настолько, чтобы он остался жив, и единственным душем, который он принимал, был спирт для растирания, который я вылил ему на грудь, чтобы немного поболело. На самом деле, раны на его сбитых костяшках пальцев покрыты гноем, а цвет его рук не совсем правильный, так что, возможно, в конце концов, он в такой плохой форме, как и выглядит.

Так ему и надо.

Отто снова борется, обращаясь за помощью к Райо, надеясь увидеть в его взгляде искру плана, что-то, что даст ему чувство безопасности или надежду на то, что он придет на помощь и вытащит их из этого.

Как и ожидалось, когда мои глаза возвращаются к Райо, ему удается сдержать свой гнев, поэтому его взгляд ничего не выражает, когда он встречается со взглядом Отто. Он как будто невозмутим, и Отто, кажется, это понимает. Он не то, чтобы расслабляется, но перестает тратить силы на борьбу и возвращается к попыткам убить меня взглядом.

Достаю из кармана нож, новый, так как мой маленький воришка хранит для меня мой любимый, и пару раз ударяю им Оливера по черепу. Не сильно, но достаточно, чтобы привлечь к нему внимание… и это вызывает у него тихий визг, чтобы удовлетворить моего внутреннего гребаного демона.

Это служит своей цели, и внимание Отто снова приковано ко мне. Медленно я направляюсь в его сторону, перекатывая нож между пальцами, пока обхожу его сзади, наслаждаясь тем, как его мышцы сжимаются, как у маленькой сучки. Наконец, я устраиваюсь напротив него.

— Месяцы. Вы потратили месяцы, копаясь и выискивая любую крошечную деталь, которая могла бы привести вас к одному единственному выводу, к которому вы были так уверены, что придете. Значит, ты все спланировал заранее. Спланировал именно то, что ты собирался сделать, чтобы быть уверенным, что вернешь своего мальчика обратно.

Мышцы Отто напрягаются, напряжение и неловкость сочатся из его пор, когда он медленно начинает дрожать в своей шелковой пижаме, в которой я нашел его, когда вытащил из постели сегодня рано утром.

— Да, ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли, ты, маленький хитрый засранец? — Я отхожу на несколько шагов, на мгновение оглядываюсь на Райо, прежде чем снова встретиться взглядом с Отто. — Или ты хитрый? — Притворяюсь я удивленным, когда мы все знаем, что я просто издеваюсь над этим человеком. — Я скажу нет… Но держу пари, тебе было бы интересно заключить со мной сделку, чтобы снять тебя с крючка и оставить этого парня в покое, а? До тех пор, пока я не произнесу слова, которые крутятся здесь повсюду. — Я постукиваю себя по виску, на мгновение задерживая на нем взгляд.

Внезапно я бросаюсь вперед, обнажая нож, и он мечется из стороны в сторону, когда я подношу его к его лицу.

— Стой смирно, ублюдок, или у тебя не останется губ, когда я закончу, — предупреждаю я, вдавливая кончик лезвия в то, что, как мне кажется, является промежутком между его губами.