— Оставайся на своем месте. — Его голос глубокий и смертоносный, и в нем нет ни паузы, ни секундного колебания. Бастиан выскакивает за дверь еще до того, как машина полностью припарковалась.

— У тебя есть для меня сообщение, Брейшо? — Выплевывает он в того, кто, должно быть, Ройс, поскольку тот несколько раз бормотал о том, что убьет его во время короткой поездки. — Я здесь. Подавай это на стол.

Его кулаки сжимаются и разжимаются по бокам, плечи напряжены и готовы к бою, и когда Брейшо предлагает ему сделать первый выстрел, Бастиан принимает его.

Он бьет его прямо в челюсть, и я с улыбкой забираюсь с ногами на сиденье. Ройс сплевывает в сторону, возвращаясь с улыбкой.

— Басс, блядь, Бишоп. — Он подходит ближе. — С возвращением, ублюдок.

Тогда все начинается.

В тот же миг Бастиана отбрасывает к капоту, и я смотрю, как он быстро выпрямляется, выставляя ногу, чтобы ударить мужчину по заднице. Хорошо. Если бы он помял эту малышку, я, возможно, присоединилась бы к этому. Она слишком красива, чтобы к ней можно было прикоснуться.

Может быть, я попрошу прокатиться на ней домой.

Глубокое ворчание требует моего внимания, и я слежу за каждым движением Бастиана. То, как напрягаются его мышцы, и сила, которую он вкладывает в каждый удар. Я сразу понимаю, что он действует не в полную силу. Я видела, как он дрался до боли с Кенексом и Кайло. Он сражается не для того, чтобы разрушать. Он борется за то, чтобы выпустить пар. Чтобы умерить свой гнев. Интересно, это из-за невысказанного уважения к человеку, против которого он идет, или ради своей сестры, на всякий случай?

В любом случае, наблюдение за его работой может стать моим новым любимым занятием. Я хочу спарринговать с этим человеком, вспотеть и бороться с его сильной хваткой, кататься по матам, пока мы не будем задыхаться от усталости, а потом и от чего-то еще.

Теперь я могу себе это представить.

Громкий стук проясняет мою голову. Ройс держит Бастиана в захвате, и они оба падают, Ройс ожидал, что Бастиан навалится на него всем своим весом и будет крепко держать.

К черту этого парня.

Опуская стекло, я вонзаю ногти в его шелковистые волосы и дергаю.

Он вскидывает голову, удивленно прищуривая на меня глаза.

— Какого хрена?! — Кричит он, ударяясь головой о дверь, чтобы высвободиться.

Я вонзаю ногти поглубже.

Плохой мальчик.

— Я сказал, оставайся на своем гребаном месте! — Кричит Бастиан.

— Я на своем гребаном сиденье. — Ухмыляюсь я, глядя на его покрытое красными пятнами лицо. — Ты ничего не говорил об окне. — Бастиан предупреждающе рычит, сверкая глазами и обещая наказание, но я даже не успеваю насладиться его горячим взглядом. Ройс снова открывает рот.

— Эй, отродье Памелы Андерсон, убери от меня свои гребаные руки, или у тебя будут проблемы, — выплевывает он.

Я чуть не рассмеялась. Серьезно.

— Ой. — Я выпячиваю нижнюю губу. — У меня их предостаточно. Что значит еще одна?

— Как насчет той, которая закончиться ножом в твоем боку?

Женский голос достигает моих ушей, и внезапно мы втроем поворачиваемся в ее сторону. Там, на красивом крыльце, стоит великолепная, полная противоположность мне во всех отношениях, темноволосая девушка с вечеринки. Та, с кем Бастиан смеялся, шутил и проводил время, а потом отказал мне даже в секунде своего внимания в момент моего отчаяния. Рейвен. Ее зовут Рэйвен.

Да, я немного покопалась.

Я так сосредоточена на ней, что едва замечаю девочку рядом с ней или тот факт, что другие братья Брейшо присоединились к нашей маленькой игре на подъездной дорожке к их дому.

Я не отрываю глаз от темноволосых девушек, дергая еще сильнее, но на этот раз Ройс предпочитает не показывать этого. Я задаюсь вопросом, почему это так, но затем Рэйвен раскрывает нож, проводит им по своему пальцу, ее взгляд возвращается к моему.

— Давненько мне не приходилось пользоваться этим малышом. Дай мне повод для этого.

Шокированный смех вырывается из меня, а затем снова вырывается на свободу.

Она серьезно? Она хочет поиграть?

Моя свободная рука скользит в передний карман юбки, обхватывая собственный клинок, но затем я чувствую острый, как лазер, взгляд Бастиана. Неохотно я встречаюсь с ним взглядом, и все что есть, написано в его мраморно-голубых глазах.

Он знает.

Он знает, что я готова принять вызов и буду играть на победу. Остальные, возможно, не видят, скорее всего, не улавливают этого, но он слегка вздергивает подбородок. Давая мне понять, что он прекрасно понимает, каким противником я была бы, почти как будто он пытается погладить меня, как котенка, одними глазами, чтобы заставить меня замурлыкать от его молчаливого признания, что я лучше в его глазах, но все же он говорит:

— Хватит, Богатая девочка. Отпусти эту суку.

Мои глаза сужаются.

Беспокоится ли он о ней или о том, что другие предпримут после этого?

Его глаза сужаются в ответ, явный признак того, что он знает, о чем я думаю, и он демонстративно опускает их к моей шее. К ошейнику, который он застегнул на ней.

Я та, на кого он претендовал. Что-то шевелится у меня в груди, и я смягчаюсь, отпуская мужчину.

Они, не колеблясь, продолжают свою драку, и я вздыхаю, наблюдая, как они катаются по полу, прекрасно зная, что Бастиан обладает звериной выносливостью. Он может драться весь день.

Я наблюдаю, как он берет Брейшо за горло, сжимая до тех пор, пока его лицо не приобретает тревожный пурпурный оттенок, учитывая, что мы в меньшинстве, если дело зайдет еще дальше на юг. Но как раз перед тем, как потерять сознание, он отбрасывает Ройса в сторону.

Они вскакивают на ноги, и тут раздается более мягкий голос.

— Ребята, вы уже закончили? — Мы все смотрим, и мои брови подпрыгивают при виде этого зрелища.

Ладно, она не такая, как я ожидала, но по тому, как Бастиан каменеет, становится ясно, что на самом деле она и правда Бриэль Бишоп.

Она на фут ниже его, если не больше, и волосы у нее блестящие, шелковисто-белые, полная противоположность его росту в шесть с лишним футов и чернильно-черным волосам. В ней есть какая-то нежная мягкость, что так странно, учитывая мир, в котором она выросла. Но это есть. Она выглядит такой же ангельской, какой он ее и описывал.

Однако мой мир научил меня, что внешность может быть обманчивой, даже если на этот раз я не уверена, что это так.

— Ты в его доме… — Голос Бастиана низкий и меняющийся, благоговение и ужас переплетаются вместе, когда он подходит ближе. — Я знаю, что это место значит для них, для него. Если ты находишься в этом доме, значит, ты…

— В его сердце? — Бриэль отвечает мягким и любящим тоном, даже в гневе.

Хорошо. Он заслуживает этого.

Отсюда я не вижу лица Бастиана, но его плечи начинают напрягаться, отказываясь принимать то, на что она намекает.

— Бриэль.

Басс проскальзывает между ней и Ройсом, хватает сестру за руку, и тянет ее за собой.

Но затем все, кроме Бриэль и Бастиана, одновременно сдвигаются, блокируя ее.

Дерьмо.

Как я и ожидала, он выходит из себя, начинает кричать им в лицо.

— Ты, блядь, серьезно?! Ты хочешь защитить ее от меня? Это моя гребаная сестра! — У меня болит в груди от того, чего он не говорит, от того, чего они не понимают.

Он любит ее всеми фибрами души, на какие только способен. Она его семья. Его единственная семья, и он сейчас здесь, сражается, потому что волнуется. Боится. Он хочет, чтобы она была подальше от опасности, и, основываясь на том, что он знает об этом городе, он не чувствует, что у нее здесь есть это. Это пытка для него, и я хочу это исправить. Накачать всех транквилизатором и отвези ее туда, куда он хочет, чтобы она пошла. Но затем Бриэль проскальзывает сквозь скрывающую ее стену мышц, медленно продвигаясь к своему брату, и я вздыхаю с облегчением. Она понимает. Она это понимает. Знает его и то, что он чувствует внутри. Или я думала, что она понимает, но потом она говорит: