— А? О чём вы? — не понял Се Лянь.

— Прискорбно в великий Праздник фонарей поедать юаньсяо одному в забегаловке у дороги, средь холодного ветра и мороза.

Се Лянь, озадаченно помолчав, произнёс:

— Ну зачем же вы так. Разве не хотите заработать…

Но хозяин больше не сказал ему ни слова, а пошёл за чашкой. Посидев немного, Се Лянь почувствовал, что все взгляды вокруг направлены на него. А точнее, на его набитый доверху мешок.

Дочка хозяина даже подкралась и присела рядом, чтобы потыкать мешок пальцем, словно ей было ужасно любопытно, что же находится внутри. Матери пришлось позвать девочку несколько раз, прежде чем та вернулась к ним за стол. Се Лянь тогда ещё не натренировал свою легендарную толстокожесть, и не удержался от того, чтобы запинать мешок подальше под стол, где его никто не увидит. Жаль только, что столы и стулья, как и вся лавка, были слишком маленькими, чтобы под ними что-то спрятать. Се Ляню только и оставалось, что время от времени покашливать и старательно не замечать направленные на него взгляды.

«Привыкну. Ничего ужасного в этом нет».

Неожиданно принц вспомнил кое о чём, второпях сунул руку за пазуху, пошарил немного и переменился в лице. В его мыслях пронеслось: «Теперь моё положение ещё прискорбнее! Я не только в великий Праздник фонарей поедаю юаньсяо один в забегаловке у дороги средь ветра и мороза, мне ещё и денег на них не хватает!!!»

Принц собрался поскорее ускользнуть, да только, как назло, именно в тот момент хозяин принёс ему большую фарфоровую чашку.

— Пять монет.

Се Лянь почувствовал, что у него сбивается дыхание.

— Э… я… — Он принялся покашливать, прикрыв рот кулаком.

— Что, нету?

Се Лянь был готов, позабыв о стыде, просто подняться с места и выкатиться прочь, но вдруг большая чашка со стуком опустилась на стол перед ним.

Принц застыл, а хозяин сказал:

— Ладно, жалко тебя, пусть будет подарком, так уж и быть. После ужина мне надо закрывать лавку, так что поторапливайся. Сегодня Праздник фонарей, надобно всей семьёй собраться, иначе никак!

Се Лянь, помолчав, сел обратно. В душе он посетовал, что вообще-то после того, как он доест эти юаньсяо, ему некуда будет пойти, но вслух тихо поблагодарил хозяина.

Тот, поставив чашку, отошёл. Затем перенёс котёл перед лавкой с оставшимися юаньсяо на маленький столик. Маленькая девочка, держа во рту ложку, наклонила голову и спросила:

— Когда вернётся старший брат? Я хочу подождать его, потом есть.

Хозяин пожаловался:

— Он опаздывает. Разве можно в Праздник фонарей так поздно возвращаться домой? Это никуда не годится!

Его жена вмешалась:

— Ему ведь тоже нелегко приходится. Скоро он вернётся, а ты не брани его. Мяо-эр, Мяо-эр, бросай уже все хлопоты. Мы и так всё время просим тебя о помощи, нам уже так неловко, давайте вместе поужинаем.

Юная девушка ответила:

— Уже всё! — Она убрала ещё с одного стола и подошла, чтобы сесть вместе с ними.

Похоже, они вчетвером дожидались ещё одного члена своей семьи, болтая и смеясь. Глядя на них, Се Лянь взял свою чашку, выловил ложкой один юаньсяо и отправил в рот, затем выпил глоток сладкого бульона.

Но так и не смог понять, каков этот праздник на вкус.

— Гэгэ, гэгэ?

Се Лянь наконец вернулся из воспоминаний, обнаружив рядом Хуа Чэна, который внимательно смотрел на него. Облик демона, оттенённый красным одеянием, выглядел ещё ярче и прекраснее, а свет огней добавлял нежности бледному до безжизненной белизны лицу.

Се Лянь, посмотрев на него, немного растерялся и спросил:

— Что?

— Гэгэ, ты устал? Или тебе тяжело ходить?

Се Лянь невпопад покивал, тогда Хуа Чэн добавил:

— Прости. Вчера ночью я был несдержан.

Только спустя какое-то время до Се Ляня дошёл смысл сказанного, и принц замахал руками:

— Что ты такое говоришь, дело совершенно не в этом! Сущие пустяки!

Хуа Чэн приподнял бровь:

— Правда? Если даже такое для тебя — сущие пустяки… Выходит, я вовсе не был несдержан прошлой ночью? И значит, я могу…?

Се Лянь внезапно вспомнил, что они находятся прямо посреди главной улицы Призрачного города! Запоздало оглядевшись, принц и правда обнаружил, что в какой-то момент вокруг собралась целая толпа из всевозможных тварей разнообразных форм и размеров. Те из них, что с длинными ушами, навострили уши, с короткими — вытянули шеи; почти каждый вытаращил глаза размером с бронзовые колокольчики и уставился на двоих как в последний раз. В этот миг зеваки выглядели потрясёнными до такой степени, что просто не знали, что сказать.

В конце концов принц воскликнул:

— Сань Ла-а-ан!

Хуа Чэн с лёгкой улыбкой завёл руки за спину и повинился:

— Ладно, ладно. Виноват. Умолкаю.

Се Лянь же давно отвёл взгляд от лавки на обочине, где демоны продавали юаньсяо.

По обеим сторонам главной улицы Призрачного города были развешаны ярко-красные фонарики, исписанные загадками ^[312].

Демоны зазывали:

— Разгадываем загадки! Разгадываем загадки! Кто отгадает, получит подарок! Множество подарков!!!

Хуа Чэн предложил Се Ляню:

— Гэгэ, попробуем? За это дают награду!

— Попробуем, — Се Лянь подошёл к фонарикам.

Демоны принялись взволнованно толкать друг друга:

— Тсс! Тсс! Старший дядюшка будет разгадывать загадки! Старший дядюшка будет разгадывать загадки!!!

Вокруг поднялся такой шум, будто бы принц намеревался исполнять танец призыва божества ^[313].

Се Лянь, чувствуя себя ужасно неловко, как раз осматривал фонарики и собирался выбрать первый попавшийся, но тут неизвестно откуда появилось чьё-то щупальце, которое услужливо протянуло принцу разукрашенный фонарик.

— Прошу вас, прошу вас!

Для Се Ляня все загадки были одинаково просты. Поэтому он взял фонарик и прочёл загадку, которая гласила: «Искать до седой головы».

Се Лянь, не задумываясь, дал ответ.

— «Я» ^[314].

Хуа Чэн похлопал в ладоши и похвалил:

— Гэгэ, потрясающе.

Толпа подхватила громоподобными аплодисментами и демоническими завываниями. Нечто чёрное неясного происхождения принялось кувыркаться в воздухе, издавая восторженные возгласы, неизбежно прибавляя обстановке гротеска.

Се Лянь, уже потеющий от неловкости, произнёс:

— Вообще-то это… правда очень легко.

Тогда щупальце протянуло ему второй фонарик:

— Прошу вас! Прошу вас!

Принц взял фонарик и на этот раз прочёл на нём «Один день Праздника весны». Как и в первый раз, Се Ляню не понадобилось даже думать над ответом.

— «Супруг ^[315]».

 Хуа Чэн вновь вознамерился захлопать в ладоши, но Се Лянь остановил:

— Не стоит, это тоже очень простая загадка.

— Правда? — Хуа Чэн сощурился в улыбке. — Но я совершенно искренне считаю, что гэгэ потрясающе справляется.

Се Лянь подумал: «Ну что ты, что ты. Вот если бы загадку на фонарике написал лично ты, и я по-прежнему смог бы её разгадать, это было бы и впрямь потрясающе…»

Тем временем щупальце протянуло принцу третий фонарик и пропело:

— Прошу вас! Прошу вас!

Но стоило Се Ляню взять фонарик и прочесть загадку, его брови чуть нахмурились. Кругом тоже послышалось:

— Ого! На этот раз загадка трудная!

Принц согласно кивнул. И впрямь, на сей раз с первого взгляда разгадать не вышло: «Стыдливо опускаю голову, выражая искренность».

Впрочем, не так уж сложна эта загадка. Вскоре Се Лянь произнёс:

 — «Стыдливо» здесь указывает на «мимозу стыдливую», от которой мы берём верхнюю часть. «Опускаю голову» — забираем «голову» от иероглифа «опускать». «Выражая искренность сердца» — здесь нам понадобится «сердце» иероглифа «склоняться» из фразы «искренность ^[316]». Соединив три части, мы получим… «цветок». Разгадка — «цветок ^[317]».