Зоя отчего-то не могла отвести взгляда от его лица. Белая кожа у мужчины загорела до черноты, над узкими, тонко вырезанными губами, справа, темнела чёткая родинка. Глубокая ямка на подбородке добавляла мужественности лицу, высокие скулы выделялись, и худые, впалые щёки создавали впечатление, что мужчина измождён. Но его горящие, красивые глаза в чёрных ресницах жили такой яростной энергией, что эти мысли исчезали, стоило заглянуть в их глубину.

— Ладно, девушка приняла твои извинения, а что делать? Вам теперь работать вместе.

Чёрный открыл в удивлении рот, сузив глаза.

— Где работать? — не выдержал он молчания Грека. Тот отвернулся, но Чёрный успел заметить улыбочку на лице этого здорового мужика.

— Я тебе позже расскажу, сейчас проводи даму до общины. Её малышня не особенные защитники.

Чёрный окончательно помрачнел.

— Я что, теперь…, - начал он с силой, но поднятая ладонь Грека повлияла на него магически.

— Ты будешь с ней работать, — тоже с силой сказал президент «Железных волков». Взгляды мужчин скрестились, и хотя Чёрный не выглядел смирившимся, однако промолчал.

Грек спустился по лестнице, за ним последовала дама в платье до пяток, ссутулившись. Чёрный долго сверлил взглядом её спину и зло сплюнул на ступеньки. Ему было непонятно, что ещё такое Грек мог придумать. Иногда Чёрному казалось, что он в один прекрасный момент обратит всех «Железных волков» в братьев какого-нибудь монастыря, настолько в последнее время президент мотоклуба стал поворачиваться к церкви.

Дамочка подошла к мастерской, где её дожидались малолетки, взяла оттуда велосипед и, попрощавшись с Греком, медленно поехала со двора к трассе. Длинную юбку ей пришлось прилично поддёрнуть под зад, чтобы она не мешалась. Показались стройные ножки в бежевых плетёных босоножках без каблуков. Чёрный поймал себя на мысли, что ждёт, когда её ноги откроются ещё сильнее.

— Что за хрень, я не понял? — вполголоса спросил он, подходя к Греку, ведя за руль свой байк[5] — «Урал Волк», который знающие мотоциклисты с завистью назвали бы «кастом»[6] — переделанный и доведённый до внешнего и внутреннего совершенства.

— Не обижай девчонку, доброе она и наивное существо, — мягко сказал Аманатидис, кивнув Чёрному догонять.

Тот сел на своего «коня», надел солнцезащитные очки, раздражённо откинул с раны волосы и поехал, даже не застегнув на голой груди чёрную кожаную жилетку с цветами мотоклуба на спине. Догнав «девчонку», которой уже наверняка подпирало под тридцать по его расчётам, он хорошенько разглядел стройные щиколотки под задравшимся подолом платья. Она краснела и возмущённо распахивала на него свои глазищи, а Чёрного это забавляло. Мужчина белозубо улыбнулся, что бывало крайне редко, и прокричал:

— Я провожу тебя, куратор. — И тут же добавил: — А как тебя зовут?

Молодая женщина невольно покосилась на своих воспитанников, которые во все глаза смотрели на байкера, забыв следить за дорогой. Она помнила, что уже называла ему своё имя, но он его не запомнил.

— Зоя, — прокричала она и смутилась, опустив голову. По его лицу она поняла, что даже имя её ему не понравилось.

Он ударил по газам, и мотоцикл обогнал их, обдав клубами выхлопных газов и пыли. Сушь стояла долгая, и поэтому следом за колёсами поднимались несметные облака даже на асфальте.

Чёрный время от времени останавливался и ждал, пока они не нагонят его. Через некоторое время он понял, что Грек оказался прав, мальчишки были никудышными сопровождающими — они оторвались от своего куратора на километр, а то и больше. Выехав на трассу от «поста», они уверенно помчались по обочине, не вспоминая о ней.

Мужчина в раздражении прождал её минут десять и поехал обратно, матерясь про себя и недоумевая, куда же она могла подеваться. Вскоре на обочине он увидел светлую фигурку, склонившуюся над лежащим велосипедом. Жаркий степной ветер трепал косынку, из-под неё выбились светлые волосы. Беспощадные порывы рвали на женщине льняной сарафан, обрисовывая маленькую, яблочком, грудь, тонкую талию, бёдра и неприлично красивую попку.

Чёрный не спеша подъехал, заглушил двигатель и долго смотрел через очки на Зою.

— Что-то с цепью, — мрачно заключила она, продолжая рассматривать велосипед с такой болью, будто он от этого мог бы починиться самостоятельно.

Мимо время от времени проезжали легковые и грузовые машины, обдавая их копотью и жаром.

Мужчина достал из кармана жилетки мобильный телефон, позвонил на «пост» и сказал, чтобы приехали ребята на машине — забрали велик. Утруждать себя и смотреть самому, в чём там дело, он не собирался.

— Что же мне делать? — спросила Зоя. — Они меня не отвезут? — надежда слышалась в её голосе.

— Чего ради? Садись ко мне, я тебя отвезу, — низким, приятным голосом сказал мужчина в тёмных очках. Зое было не по себе, когда его странные глаза прятались за стёклами.

— Я не думаю, что это удобно, — замялась она, всем существом чувствуя, как забилась кровь в висках. Посмотрев на сиденье для пассажира за его спиной, Зоя нервно стала вытирать ладони друг о друга. Так близко с ним, с этим Чёрным, она ни за что бы не…

— Садись, поехали, твой велик заберут минут через пять, никуда он не денется. Положи его в кювет, я им сказал — где искать.

Зоя подняла и опустила плечи:

— Может быть, вызвать такси? — совсем робко спросила она, но тут же вспомнила, что на него у неё нет денег. Община в последнее время очень была ограничена в средствах. Имевшиеся три машины стояли в гараже. Две сломаны, и уже давно, одна на ходу, но на бензин не было денег, и выезжали на ней только в крайних случаях.

— Ладно смущаться, Зоя, поехали. Или ты пешком?

Женщина поёжилась от насмешки в его голосе. Она не могла представить, что сядет от такого мужчины настолько близко. Беспринципный хам, жёсткий и прямолинейный до неприличия.

Нерешительно продолжая тереть ладони, Зоя подошла к мотоциклу и долго стояла рядом, не в силах поднять взгляд от тяжёлых ботинок Чёрного, запылённых настолько, что неясен был их истинный цвет. От хромированных труб отражались неимоверно безжалостные дневные лучи.

— Если хочешь, садись боком, — тихо сказал он, — ты ж никогда не каталась?

— Нет, никогда, — слишком громко ответила она, подобрала подол сарафана исключительно женственным жестом и неуверенно села боком за спиной Чёрного, долго пытаясь отодвинуться от него, и потому ёрзала и вздыхала. Он моментально ощутил всю её хрупкость и неустойчивость.

— Держись за меня или ручки сбоку, иначе улетишь.

Когда он завёл двигатель, Зоя с ужасом поняла, что придётся буквально впечататься ему в спину, чтобы удержаться. Схватиться было не за что, жилетка на Чёрном оказалась гладкой, как змеиная кожа, плюс ещё не застёгнутая. Ладони натыкались на голую грудь, в ужасе отскакивали, но возвращались, потому что быстрая езда предполагала какую-то опору. Зоя не разглядела ручки по бокам, но они вряд ли бы её спасли при такой скорости.

Чёрный улыбался одним уголком губ, чувствуя робкие, боязливые прикосновения этой женщины. Он отлично понимал, что они с ней с разных планет. Такие, как она, никогда ему не нравились, но что-то было во всём её облике притягательное. Он пока не разобрался в этом, но сомневался, что это ему понадобится. Ему было тридцать пять и, несмотря на это, Чёрного всегда окружали девушки не старше восемнадцати-двадцати. Такие, как эта Зоя, были старушки, да ещё и робкого десятка. Никогда он не обращал внимания на закомплексованных клуш, в молодости издеваясь над ними и даже унижая. Этот мир был для сильных — если ты слаб, то тебя уничтожали и высмеивали. Да его просто раздражали такие люди, как тюфяки и мямли!

Но дамочку из общины он не смог бы так назвать уверенно. Что-то было внутри у неё, чего он пока не разглядел, но оно не давало думать, что она слаба и бесхарактерна.