– Он убийца.

Она сложила пальцы в знак, оберегающий от зла, и сказала:

– Тогда надеюсь, вы его поймаете. Сейчас дома только один из жильцов, мер Ниленовар. Я позову его.

– Вы уверены, что он здесь? – спросил Аджанхарад Ленета Атмазу.

– Если бы его здесь не было, я бы вас сюда не привел.

Хозяйка вернулась в сопровождении молодого худощавого эльфа в скромной одежде, с простой прической. Он не поражал красотой, но у него было приятное лицо, и он совершенно не был похож на убийцу – но ведь преступники, как правило, не отличаются на вид от добропорядочных граждан.

– Чем я могу вам помочь, господа? – вежливо спросил он.

– Это он, – сказал Ленет Атмаза.

– Ваше имя Бросет Шевелдар? – спросил Ульджавар, и тот отшатнулся, как от удара, но сразу овладел собой.

– Нет, прошу прощения, должно быть, вы, господа…

– Нет? – перебил его Ульджавар. – А как насчет Сегевиса Мичезара? Или Кро’иса Авелонара?

– Сколько, по-вашему, у меня имен? – не сдавался тот.

– Вам виднее, – ответил Ульджавар. – Скольких мужчин вы изображали?

Шевелдар сделал шаг назад, и Аджанхарад предупредил:

– У черного хода вы столкнетесь с одним из моих стражников.

На миг мне показалось, что убийца все же попытается сбежать, но его плечи поникли, и он пробормотал:

– Думаю, вы пришли меня арестовать.

– По подозрению в убийстве мин Инширан Урменеджен, – сказал Аджанхарад, – и по меньшей мере двух других женщин.

Он покачал головой.

– Вы ничего не докажете.

Но он позволил Аджанхараду надеть на себя наручники.

– Мер Ниленовар, – вмешалась хозяйка пансиона, – что мне сказать мин Тавалин?

– Можете сказать ей правду, – ответил он.

В ту ночь мне не давала уснуть мысль о том, что он опять принялся за свое, что, арестовав его, мы почти наверняка спасли жизнь мин Тавалин.

Я лежал без сна, гадая, сколько невест было у Бросета Шевелдара, скольких женщин мы не успели спасти.

На следующий день ко мне в кабинет в Доме князя Джайкавы пришла Чонадрин.

– У меня нет прошения, – сказала она. – Вы меня выгоните?

– Нет, – улыбнулся я. – Если, конечно, не явится посетитель, но я в этом сомневаюсь.

– Мне кажется, у вас очень тоскливая работа, – откровенно заявила она.

– Вовсе нет, – возразил я, – хотя я понимаю, почему вы так считаете. Ко мне приходит несколько просителей в неделю – иногда больше, иногда меньше, – зато у меня есть время для чтения и много книг.

Я кивнул на свою полку с романами, и она рассмеялась.

– Но я уверен, что вы пришли ко мне не без причины.

– Я написала своему деду и осмеру Тилмереджу, – сказала девушка, – и получила ответы. Дедушка Деленар очень расстроился из-за того, что мне стало известно о семейном скандале, поэтому я должна написать ему еще раз и заверить его в том, что я нисколько не сержусь. Это разрушило бы жизнь моей матери, но для меня все эти старые истории не имеют значения. – Она повела плечами, словно стряхивая тяжелое пальто. – Я ашенин, простая работница, никому нет дела до того, были женаты мои дед и бабка или нет.

– А что с осмером Тилмереджем?

– В лице деда Тилмереджа, – хмыкнула Чонадрин, – мир лишился талантливого писателя. Он исписал множество страниц рассказами о Танверо и его жителях. Он подробно изложил даже историю об упыре.

– Гм, – пробормотал я, и она рассмеялась.

– Судя по вашим ушам, вы не хотите об этом говорить.

– Верно, – сказал я, – но если у вас есть ко мне вопросы, я постараюсь на них ответить.

– Скажите, какова вероятность того, что в Танверо снова появится упырь?

– Это зависит от горожан, – ответил я. – Если они организуют дежурство и станут поддерживать порядок на кладбищах, этого, скорее всего, удастся избежать. Он написал, нашли ли могилу меррем Баламаран? Я имею в виду могилу, в которой была похоронена женщина, а не упырь.

– Нашли. Он пишет, что там даже не было кладбища, просто лесная поляна.

– Они с мужем были последователями Викхелно и не считали кладбища обязательными.

– Не думаю, что хоть что-то понимаю в учении Викхелно, – призналась Чонадрин.

– Этот философ был гоблином, – начал я, – и жил далеко на юге, там, где мертвые не восстают из могил в виде упырей. Он подвергал вполне обоснованной критике коррумпированных бариджанских священников, особенно прелатов Улиса. Однако в конце концов он пришел к выводу, что священнослужители – все без исключения – являются чем-то вроде болезненного нароста на стволе дерева, вроде опухоли – ненужной и вредоносной. Когда во времена золотой лихорадки гоблины пришли на север, они принесли с собой его учение, и оказалось, что среди нашего народа полно верующих, которые предпочитают обходиться без служителей церкви.

– Но как они могут верить в то, что упырей не существует? – почти жалобно спросила она.

– Я не могу давать объяснений верованиям, – ответил я. – Не могу объяснить, почему горцы приняли учение Викхелно – вероятно, они, так или иначе, были недовольны местными священниками. А стоило им вбить себе в голову, что священники – паразиты, что их учение ничего не стоит… Последователи Викхелно гордятся тем, что верят только в то, что видели своими глазами.

– Но они же не атеисты, правда? – спросила она едва слышно.

– Нет, Викхелно не зашел так далеко. Даже ему было ясно, что деяния богов окружают нас повсюду, каждый день. Однако он отвергал религиозные обряды как пагубные суеверия и ложь. Он говорил, что кукурузные лабиринты следует сровнять с землей, что паломничества – это глупости. И, конечно же, он не верил в упырей. Большая часть населения к югу от Вешто в них не верит.

– Насколько я понимаю, после встречи с упырем менять свои взгляды уже поздно.

– Как правило, они перемещаются очень медленно, и лишь через несколько месяцев переходят от поедания мертвечины к нападениям на живых. Поэтому, если вы достаточно бдительны, у вас будет время пересмотреть свою философию.

– Сколько народу убил упырь в Танверо?

– Насколько мне известно, двоих – если, конечно, осмер Тилмередж не сообщает о новых жертвах.

– Он не упоминал об этом.

– Хорошо, – кивнул я. – В таком случае его жертвами стали только прелат и крестьянин.

– У них не было времени передумать.

– Я полагаю, тот упырь слишком долго разгуливал на свободе. Он сделался необыкновенно ловким и хитрым. Он был намного проворнее всех встреченных мной упырей.

– А скольких вы видели за свою жизнь?

– Пятерых, – ответил я, – а шестого мы поймали в тот момент, когда он выбирался из могилы.

– Где? – ахнула она.

– Далеко отсюда, на западе, – сказал я. – В небольшом городе под названием Авейо. Численность жителей уменьшалась на протяжении последних ста лет, и мертвых было больше, чем живых. А камень, который использовали для надгробий, был слишком мягким. Имена быстро стирались от дождя и непогоды.

– Какой ужас.

– Я не скучаю по Авейо, – признался я.

Она кивнула и сменила тему.

– Но я, собственно, хотела узнать у вас вот что. Как вы думаете, безопасно ли ехать в Танверо? Дедушка Тилмередж пригласил меня в гости.

Я не смог скрыть изумления.

– Танверо очень далеко отсюда, и даже ашенин едва ли стоит путешествовать по горам в одиночку.

– Это меня не пугает, – ответила она. – А у деда есть экономка, меррем Олхарад, так что все будет пристойно.

– Но вас пугают упыри.

– Да, я беспокоюсь, – ответила она в некотором смущении.

– Думаю, что беспокоиться не стоит, – сказал я. – Новый кладбищенский сторож показался мне очень добросовестным. Да и горожане собираются помогать ему поддерживать порядок на кладбищах. Таким образом, в Танверо не опаснее, чем здесь.

– Вы меня успокоили, Келехар. Спасибо.

– Надеюсь, вы передадите осмеру Тилмереджу привет от меня, – улыбнулся я.