Да, какая-то пьянка у них тут намечается. Судя по словам гуру, нечто вроде костюмированного шоу. Он, Иванов, будет изображать какого-то знатного скифа… Пусть так… Что ему, трудно, что ли?
Снаружи вдруг донесся истошный крик. Кричала женщина – пронзительно, до визга, потом до хрипоты. Долго орала, минут пять или даже десять. Где-то недалеко, быть может, на главном дворе, за заборчиком: звук шел приглушенно, но слышно хорошо. Ой, как орет-то! Теперь завыла – исступленно так, словно от нестерпимой боли. Что ее там, бьют, что ли? Или насилуют? Судя по воплям, скорее первое. Да блин, прекратится это, наконец, или…
Прекратилось. Крик оборвался резко, вдруг, как будто кто-то заткнул женщине рот… или… Или произошло кое-что похуже! Однако, и дисциплина в этой чертовой секте. Ничего не скажешь, сурово. Если так, можно понять и переводчицу…
Когда крики прекратились, Аркадий растянулся на ложе и даже задремал, проспав пару часиков. Ну так ведь и понятно – устал. Да и впечатления! Проснулся он от звука шагов. Кто-то поднимался по крыльцу… Скрипнул засов…
Хардан, кто же еще-то? Войдя, поклонился, вручив гостю принесенный с собой плащ – красивый, из синего шелка, с желтым подбоем и вытканными по кайме узорами. Антикварный такой плащик и явно не дешевый. Ручная работа, хэнд мэйд.
Тьфу… Лучше б вместо этого хэнд мэйда джинсовку вернули. Вместе с кошельком и, самое главное, смартфоном. Ага, вернут, дожидайся!
– Что, уже пьянка?
Аркадий быстро накинул плащ на плечи поверх зеленой футболки-поло, недавно купленной в магазине на Лайош Кошут утца меньше, чем за пять евро. Сколько это в национальной венгерской валюте – форинтах, – Иванов не помнил.
Вышли. Снова пошли по аллейке между яблонями и грушами. Ах, пахло-то как! Одуряюще.
Пройдя через калитку, Иванов вдруг уперся взглядом в недавно вкопанный столб. Ну да, именно недавно, прежде ничего подобного на этом самом месте не было! Однако не сам по себе столб привлек внимание Аркадия. Не в столбе было дело. Не в столбе, а в привязанной к нему женщине! Окровавленной, голой и… мертвой. Похоже, ее били плетьми и выламывали ребра… Еще и взрезали живот, вытащив кишки, намотали их вокруг столба – сизые куски, засиженные мухами и уже кое-где расклеванные хищными птицами.
Черт! Это что же такое делается-то, а? Не сон, нет. Не похоже. Так вот кто недавно кричал…
– Это что у вас…
Глянув на окровавленный труп, Хардан лишь скривился да сплюнул. Потом ухмыльнулся и махнул – пошли, мол, что тут интересного-то? Ну, убитая… вернее, истерзанная – подумаешь, эка невидаль!
Это спокойное, какое-то наплевательское выражение лица сопровождающего больше всего изумило Аркадия. Изумило и напугало. Вот так секта! Не секта, а упыри какие-то! Кровожадные упыри. За что же они ее так…
Так они и его могут… так же! И переводчицу! Не зря же она… Идиоты! Нет, какие же идиоты! Придурки… Бежать! Скорее бежать. И пистолет… Если придется стрелять, ни одна пуля не пролетит мимо, теперь уж точно. Ах, бедолага, ах…
Сказать, что Иванов был шокирован увиденным, – значит ничего не сказать. Это было просто потрясение, до брезгливой одури, до беспросветного ужаса, который нужно было теперь прогнать из своей души!
Так, спокойно. Делаем вид, что ничего необычного не произошло. Что не впечатлился. Идем следом за провожатым… Ага, вот и крыльцо…
Не сказать, что это был какой-то особый сказочный пир, как бывает в волшебных сказках. Вместо столов, ломящихся от яств, – расстеленный прямо на полу ковер да подушки для гостей. Просто посиделки или не особенно торжественный ужин.
Народу позвали немного. Сам гуру Эллак в красном плаще с белым подбоем, небрежно наброшенном поверх шелковой рубахи, еще пара странных типов в таких же рубахах, но без плащей, троица подобострастно улыбающихся молодых парней и смуглый здоровяк с бритой наголо головою, вислыми рыжеватыми усами и бородой, заплетенной в косы. Тот еще франт – в яркой кроваво-красной рубахе, шароварах и в высоких римских сандалиях. На могучей шее висело ожерелье из… сушеных змеиных голов, что ли? Да, походу, так оно и сеть. Ну что за день сегодня такой? Мерзость за мерзостью. Какой-то паноптикум кругом! Компания умалишенных.
Между тем Хардан подвел гостя к отведенному месту, поклонился. Аркадий тоже отвесил поклон всей честной компании, неуклюже, правда, но уж как получилось.
– Аркадиус… – самолично представил гуру вошедшего и обвел рукой окружающих, отметив лишь сидевшего рядом с ним старика и бритоголового. – Эрнак… Хардан…
Эрнак и Хардан – чего тут неясного? Ближайшие подручные. Будущие сокамерники. Подельники, одним словом.
В дальнем углу залы молодой человек только теперь рассмотрел музыкантов – целый квинтет. Все – молодежь, лет по двадцать. Что-то похожее на домру, лютня, флейта, еще барабан и бубен. Однако вот вам и музыкальный центр!
Судя по горящим в углах светильникам, электричеством не баловались и тут. Наверное, отключили за неуплату. Хотя если посмотреть на сами светильники… Изящная работа, черт побери! И очень похоже, что золото! Ну да, золото. Старинное! То самое, из могилы Аттилы! Неплохо прибарахлились, изверги.
Эллак махнул рукой. Полилась тихая музыка, перебиваемая ритмичными ударами барабана и звяканьем бубна. Юные послушницы в шароварах и откровенных лифах принесли на серебряных подносах яства. Некоторые из сектанток были так очень даже ничего… Правда, есть ли им восемнадцать? Вряд ли. От силы шестнадцать, да и то…
Такими же юными оказались и внезапно появившиеся танцовщицы. Гибкие смуглые тела, едва прикрытые полупрозрачными одеяниями, извивались в экзотическом танце так, что Иванов на время забыл о кровавом убийстве, совершенном членами секты. Опомнился лишь после тоста – отведав вина из большого серебряного кубка, поднесенного проворным адептом.
То же самое вино. Немного кисловатое, терпкое, но в общем приятное, насколько вообще может быть приятным вино за полтора-два евро. Есть вообще не хотелось после того окровавленного куска мяса во дворе. Хотя принесенное вареное мясо пахло весьма недурственно, вкусно. Что это такое? Говядина? Да нет, похоже, баранина. Гость все же попробовал, не удержался. В самом деле, очень и очень недурственно. Правда, почти без соли, зато много пряностей, перца.
Все ели руками, без всяких там вилок, лишь бульон прихлебывали деревянными ложками. У каждого имелся нож, дали и Иванову – туповатый, правда, но мясо резать можно. Резали мясо, вытаскивали из общего блюда себе на лепешку: тарелок тоже не имелось. Зато имелись большие золоченые чаши с ароматной водой – для омовения рук. Ну да, тут уместно сказать именно так – для омовения.
Кроме мяса еще подавали мелко порубленную птицу, кою гости поедали прямо с косточками, вареную рыбу и печеные овощи – по вкусу очень даже неплохие. Лук, чеснок, огурцы, морковка… Жаль, помидоров не было и картошки…
Хозяин и гости быстро запьянели, прислужники наливали все чаще и чаще. Не только вино, но и кумыс, и, похоже, медовуху или медовую брагу. Один Аркадий не слишком-то опьянел, хоть и пил наравне со всеми. Оно и понятно, все ж молодой человек привык к куда более крепким напиткам. Тем более на полицейской-то службе! Какие там, к черту, винишко да бражица? Детский сад.
Спокойно потягивая вино, Иванов дожидался посланца… или посланницы. Ведь должен же кто-то передать ему пистолет для переводчицы и проводить! Да уж, пистолет в такой компании точно не помешает. Упыри, одним словом. Ишь, сидят, пьют, жрут в три горла, на танцующих полуголых девчонок поглядывают. А сами… там, во дворе…
Между тем в зале становилось все веселее. Кое-кто из гостей, при явном одобрении гуру, уже и сам пытался петь песни, трое парней пустились в пляс, хватая танцовщиц за все места и плотоядно прихлопывая! Гуру Эллак тоже хлопал в ладоши и улыбался, а вот бритоголовый сидел насупившись, словно бы все его тут раздражало. Почему так?
Танцовщиц, между прочим, прибавилось: было четыре девицы, стало восемь, а чуть позже и дюжина. В прозрачных восточных шальварах, в затканных золотыми нитками лифах, с обнаженными животами. Гибкие сексуальные кошечки, влекущие к себе похотливые взгляды мужчин. Кое-кто был в золоченых масках, для большего таинства, для пущей эротики, для… Ах, как они танцевали! Как изгибались, вытягивались, как обнимали мужчин! Ну точно – танцующие Эвридики.
