Прием проходит в очень статусном и пафосном месте. В двухуровневом ресторане “Идол”. Внутри много дизайнерских элементов из ткани и картин. Огромная хрустальная люстра на потолке. Частые бра на стенах. Белые скатерти дополняют серые и фиолетовые салфетки. Приборы начищены до блеска. Посредине зала фуршетный стол с горкой из фужеров с шампанским и вином, легкими закусками, фруктами и сладостями.

Появляемся в разгар торжества по случаю успешной сделки кого-то из родственников Лобанова. Влад придерживает меня под локоть. Гляжу под ноги, страшась посмотреть вперед. Чувствую на себе любимый взгляд. Он здесь. Мой Дема. По коже расползаются мурашки и этого не скрыть. Напрягаюсь всем телом, еле передвигая ноги.

ЕЛИЗАВЕТА

Я один оголенный нерв, что вибрирует от каждого движения воздуха. Демьян смотрит на меня, не отрывая взгляда. Все во мне откликается на его энергетику. Я и сейчас фантомно ощущаю его губы и руки. Слышу жаркий шепот. И все это причиняет нестерпимую боль. Невыносимую.

Выпиваю залпом фужер шампанского, натянуто улыбаясь незнакомым людям. Руки подрагивают. Мне холодно. Трясет так, что не способна разговаривать, потому сторонюсь общения. Прячусь за распущенные локоны.

— Ты в порядке? — Влад собственнически обнимает за талию, а я перевожу взгляд на Демьяна.

Мой мальчик рвется в нашу сторону, но его за плечо останавливает Роман и что-то говорит на ухо. Кулаки Голицына сжимаются до побелевших костяшек. Опускаю глаза, потому что боюсь сорваться к нему. Спрятаться за его спиной, свернуться той самой маленькой выдрой на широкой груди единственного по-настоящему любимого мужчины.

— Я в порядке, — вымученно улыбаюсь Лобанову.

Отхожу в сторону, делая вид, что меня заинтересовала еда на фуршетном столе. Мимо торопится официант с очередным спиртным, и я беру еще фужер. Не наслаждаюсь вкусом, просто стараюсь погасить бушующий во мне огонь, заливая пожарища, что оставляют за собой пепел, пустоту и сажу.

— Лиза, хочешь потанцевать? — Влад снова пытается заявить на меня права.

Черт, зачем? У нас другие договоренности.

— Нет. Прекрати создавать видимость, что мы пара, Лобанов. Просто сделка. Не переигрывай, — выпиваю еще один фужер, чувствуя, как меня немного расслабляет.

— Для всех мы пара, Лиза, — наклоняется к моему уху, а я не свожу глаз с Демы.

— Это твои проблемы, — усмехаюсь и решаюсь на отчаянный шаг. Имею право на последнее желание перед казнью. Непреложный закон. — Хотя… Я хочу потанцевать, но не с тобой.

Ставлю бокал на стол и направляюсь к Голицыну. Лобанов ловит меня за предплечье.

— Не делай глупости, Лиз, — смотрит предупреждающе.

— Это всего лишь танец, Влад. Веди себя как мужик, который получил то, что хотел, — ухмыляюсь ему в лицо. — Уверенный в себе… Ты же такой, Лобанов?

Выдергиваю руку и шагаю к диджею. Пока двигаюсь к стойке, с одной стороны меня ласкает теплое море глаз Демы, а с другой, колет иголками Влада.

Откуда подтягиваются пазлы желаний — не знаю. Наклоняюсь к молодому парню и объясняю, чего именно хочу. Он понимающе кивает, участливо улыбается и показывает мне указательным пальцем: “минуту”.

Разворачиваюсь. Вскидываю подбородок. Расправляю плечи и гляжу на Демьяна. Прямо, открыто. Только бы бурю унять хоть немного, а иначе упаду от напряжения. То, что я творю, разорвет мне к черту душу… Но я не могу отказать себе в том, чтобы обнять любимого мужчину еще раз. Жизнь научила не отмахиваться от любых даров, даже таких сложных и мучительных.

Голицын смотрит на меня с вопросом в глазах. Я на расстоянии чувствую, как он стремится ко мне и я сама тянусь к нему. Мы связаны видимыми нам двоим нитями. Золотыми, сияющими. Солнечными. Вот только теперь ко мне привязан еще и толстый черный канат, что отдаляет навсегда.

Первые аккорды “Just One Last Dance” Sarah Connor заставляют судорожно вдохнуть, и это не ускользает от взгляда спортсмена. Делаем шаг друг другу навстречу. Робкий, пробный, в сомнении… А потом стремительно приближаемся. Я не знаю, кто из нас быстрее, но когда его руки оказываются на моем теле, я не могу скрыть эмоций и стону, прижимаясь лбом к его груди. Вдыхая родной запах, окутываюсь нужным мне теплом, ловлю стук сильного сердца внутренними радарами. Две недели… Две чертовых невыносимых недели я была без него.

— Лиза… — выдыхает он, склоняясь к виску, а я сжимаю пальцы на его плечах. — Моя Лиза… Ты ослепительно выглядишь.

— Спасибо, — иррациональная улыбка все же трогает губы.

Мы медленно двигаемся. Я чувствую, как дрожит его тело. Или мое? Его ладони держат крепко. Демьян водит носом по волосам, вдыхает мой запах как зверь. От каждого его вдоха я вязну в невыносимой жажде остаться с ним навсегда, а каждый его выдох стараюсь поймать, чтобы оставить в себе.

Можно ли любить сильнее? Ощущать острее? Желать кого-то больше?

— Ли-и-иза, — мое имя на его губах плавит еще больше.

Качаю головой, умоляя молчать. Я не в силах сейчас бороться с собой, а с ним тем более. Я не имею права отступить и передумать. Не могу остаться без Анечки. Это невыносимый выбор, перед которым оказалась бессильна.

Демьян понимает. Вздыхает, прижимая меня сильнее. До боли. Не сопротивляюсь, мне нравится. Сейчас я с теми же эмоциями, что и он.

— Ты просто знай, что люблю тебя. И я весь твой, — шепчет, а я всхлипываю и висну у него на шее.

Горячие ладони проходят по моей спине от плеч до копчика. Большие руки оплетают меня всю и это невозможно хорошо. Волшебно. Сказочно.

Приподняв, Демьян прижимает меня к себе, словно жаждет загнать под кожу. Мы прощаемся. Оба это понимаем. Как мне пережить происходящее? Как изменить ситуацию? Как решить уравнение, где в итоге я буду с дочкой и желанным мужчиной? Как выбрать абсолютное счастье, а не половину? Сейчас я жалею, что теряла минуты рядом с Голицыным, прячась за стереотипным мышлением.

Мне его мало.

Бесконечно мало…

На нас точно все смотрят. Понятно же, что в данную минуту мы раздеты до души. Оголены чувствами. Задираю голову и любуюсь моим мальчиком. Мы оба хотим одного и того же, отчего губы покалывает до онемения. Голицын останавливается, глядит с вопросом доверия и ждет согласия. Озираюсь по сторонам и закусываю нижнюю губу.

Нельзя.

Нам нельзя ничего!

— Пойдем, — он берет меня и выводит из зала.

Вижу напряженное лицо Влада, его шаги в нашу сторону и Рому с Маратом, которые перекрывают ему дорогу. Мы почти бежим по каким-то коридорам, удаляясь все дальше, пока не выходим на просторный балкон-террасу, оформленный сиреневой воздушной органзой.

Оказываемся одни под открытым небом и замираем, глядя друг на друга…

ДЕМЬЯН

Моя Дюймовочка еле дышит. Смотрю в ее глаза, как в зеркало. Не надо говорить, но мне рвет душу от невысказанности. Хочу купать ее в нежности, ласке, чувствах. Моя любовь дерет нутро в стремлении вырваться. В солнечном сплетении постоянно взрываются снаряды и хочется рычать, а еще взять Лизу и спрятать от всего мира.

Завожу ладонь ей за спину и подталкиваю на себя. Ее губы красиво приоткрываются. Выдыхает. И меня простреливает немыслимым голодом по ней. Всей. Мы двигаемся, словно наш танец все еще продолжается. Я не готов отказаться от нее. Потерять. Оставить. Отпустить. Если нам дан только этот момент, пусть он длится вечно.

— Музыки нет, — шепчет с улыбкой.

Нервничает моя сладкая девочка.

— Ты беспощадна, когда нарядна… Горишь огнем, горишь, огнем, горишь огнем… — напеваю, не прерывая зрительного контакта. Ресницы Лизы подрагивают, глаза распахиваются. В них застывают фианиты слез. Облизывает губы. Она меня убивает. Уничтожает. И я хер знает, что мне помогает стоять на ногах, а не на коленях перед ней. — Все мои раны, твоя награда. Мы не вдвоем…

Убираю с ее губ прилипшую к блеску волосинку и шумно сглатываю…