С грохотом захлопываю за собой дверь и опускаю выдру, сразу припечатывая к стене.

— Ой, — срывается с ее пухлых губ, рождая во мне большее возбуждение.

— Рано, я еще не начал, — скалюсь, удерживая ее за плечи. — Теперь поговорим.

— Демьян, — затихает. Ситуацию оценивает. Осматривается по сторонам.

Тусклая лампа делает подсобку похожей на чулан, где за каждой тенью может скрываться страшный монстр. Это мне как-то девочка со второго курса сказала, когда мы шпилились здесь. По факту, в каморке одно чудовище — я. Мне решать, будет училке хорошо или не очень.

На меня Полянская предпочитает не смотреть. Спотыкается взглядом о каждый стеллаж с химией, швабры и поддоны для мусора.

— Мне нужно твое безоговорочное подчинение, Лиза. Согласие на все, что скажу, — перевожу руку ей на горло и заставляю смотреть на себя.

Сам отклоняюсь корпусом и нагибаюсь, чтобы разница в росте стала не столь ощутима. Мне необходимо сейчас видеть ее глаза.

— Выпустите меня. Сию минуту! Я не ваша…

Слушать не намерен. Эта пластинка знатно заебала. Закрываю ей рот ладонью. Давлю ощутимо. Достаю из кармана гаджет и включаю камеру.

Полянская дышит носом. Глаза испуганные. Наконец-то начинает понимать, что я не шучу. Убираю руку, давая ей возможность сказать.

— Да или нет? Последний раз спрашиваю, — нависаю, подавляю, разрушаю все укрепления.

Вытаскиваю из ее волос шпильки, пропуская пряди между пальцев. Со вчерашнего дня хотел это сделать. Шелковые. Кайфовые, пиздец.

— Да вы с ума сошли! Я подам…

— Ответ неверный, — перебиваю и разрываю на ней рубашку.

Мелкие пуговицы отлетают в стороны, некоторые рикошетят от стен. На автомате, со злостью, поднимаю мобилу и делаю несколько снимков. Я бы и видео записал, но… Твою мать! Лиза предстает порочным ангелом. Ее золотистая кожа меня ослепляет. Черный лифчик создает чумовой контраст. Упругая грудь вздымается, маня ложбинкой. Рука сама тянется коснуться наваждения. Во рту сухо как в пустыне. Мотор рвано скачет в груди.

Хочу Полянскую. До болезненного стояка. Я бы даже дрочить побоялся, точно разнесет к херам.

— Лиз, — голос не слушается. Хрипит.

Делаю шаг назад, потому что сейчас я близок к своему пятнадцатилетию. Трону ее и мой оргазм останется в штанах. Сука, как же так? Это же не первая телка без одежды, которую я вижу… Да она одета по факту!

Выдра молчит.

Глядит на меня исподлобья. Дышит тяжело, глубоко. Читает меня без труда. Я ж не идиот, понимаю, что мою похоть не спрячешь.

В конце концов, она взрослая девочка. В ее глазах вижу глубину, похожую на мою. Я ей не противен. Скорее, не допускает мысли, что между нами что-то возможно. А я отношения и не предлагаю. Просто приятно провести время вместе. Секс с ней — отличная альтернатива сопливым малолеткам, жаждущим любви.

— Хочу тебя, — обозначаю прямо очевидные желания, прижимая училку к стене сильнее. Впечатывая в свое тело.

Я точно кончу, если она шевельнется. Вот же сука…

— Не взаимно, — цедит, окутывая меня гневом.

Застыла. Не двигается. Точняк рубит тему.

— Лиз, ты же не девочка. Давай без наигранного мозгоебства. Я с радостью сделаю тебе приятно. Оба в плюсе, — касаюсь пальцами ее щеки, но она тут же отбивает ласку рукой.

— Я. Сказала. Нет! — прожигает меня, испепеляет взглядом.

Бля, огнище, а не девочка!

— А я сказал, что хочу тебя, Лиза, — толкаюсь бедрами вперед, упираюсь ей в живот эрекцией, усиливая эффект. Понижаю голос до шепота, трусь скулой о ее макушку. Шарю нагло по ее телу руками. — Никто не узнает. Обещаю. Ну что ты теряешь? Сама подумай. А я буду вести себя тихо на твоих занятиях. Всего-то пара встреч, Лиза.

Училка всхлипывает. Звук эхом отражается от стен, влетая мне в грудь. По коже проходится озноб, остужая разум и вызывая неприятное чувство досады на себя. В мозг толкаются запоздалые мысли. Морщусь.

Дебил, бля… Все сделал неправильно.

— Лиза. Лиз? — зову ее, отступив на пару сантиметров и запахивая на ней блузку. — Прости. Только не плачь. Я хуй знает, что на меня нашло.

Хочу, чтобы посмотрела на меня. Увидеть понимание и спокойствие в ее глазах. Пусть лучше моя выдра злится, чем носом хлюпает.

— Отпустите, Голицын, — голос слабый, потухший.

Бля, и как я ее отпущу в таком виде? О чем думал?! Вывела меня на эмоции…

Стаскиваю с себя лонгслив, зажимаю между колен и снова раздеваю Лизу. Стараюсь не смотреть на нее ниже шеи, иначе не устою. Реал, держусь на голом упорстве и запрете. Она цепляется за запястья своими маленькими ладонями, пытаясь меня оставить. Брыкается. Вот-вот истерикой накроет мое мелкое очкастое недоразумение.

— Я не трону тебя, — рявкаю на нервяке, освобождаюсь от ее хватки и продолжая стягивать рукава порванной рубашки с ее плеч. — Тебе надо переодеться. Не пойдешь же ты так, Лиза Андревна?

— Ненавижу тебя, Демьян! — впервые она обращается ко мне на “ты”.

Улыбаюсь, еле сдерживаясь от очередного комментария. А вообще, в кайф. Отзывается во мне ее голос, бунт, страх и что-то еще, спрятанное на дне яркой радужки.

Стоим друг против друга: я с голым торсом и она раздета до бюстика по пояс. Меня будоражит картинка, хоть рычи от возбуждения. Я должен ее трахнуть. По-любому. Полянская как назойливая мысль, что зудит в башке, не давая расслабиться. Стопудово отпустит, как только засажу. Надо лишь действовать умнее, осторожнее. Не торопиться. А когда она окажется на моем члене, тогда отыграюсь за все мучения.

— От ненависти до любви один шаг, Лизавета Андревна, — натягиваю ей на голову свою кофту, закатываю рукава, пока она стоит смирно.

В моей одежде ей можно юбку снять. Размерчик явно великоват на пару десятков.

— Удалите фотографии, Голицын, — тихо, еле слышно вздыхает, поправляя ворот.

Замечаю, как ведет носом по горловине и щеки покрываются румянцем. Да она, бля, издевается что ли?! Как тут ждать? Может попросить ее постоять спокойно, и хотя бы подрочить на ее светлый образ? Сдохнуть же можно…

— Пока оставлю. Как страховку. Сегодня отвезу тебя домой. Посмотрим, как ты уяснила условие.

Покорность и капитуляция — не мое. Так что, пусть радуется, что не давлю. Пока что.

— Я напишу жалобу. Вы преследуете меня, Демьян, — вскидывает на меня свой бунтарский взгляд.

Не могу удержаться. Провожу тыльной стороной ладони по ее щеке, трогаю большим пальцем губы. Мягкие, нежные, теплые. Моя выдра… Красавица.

Чем дольше смотрим друг на друга, тем ближе хочу находиться. Поймать ее выдох, впустить в себя. Попробовать. Разогнать адреналин желания на максимум. Словить кайф от простого поцелуя. А с ней это точно будет крышесносно.

— Остановитесь, Голицын, — шепчет почти в мои губы, облизывая свои.

Я не представляю, как я могу тормознуть. У меня печет все внутри, натягивается канатами и лопается, разрушая к херам навесные конструкции. Готов уговаривать ее.

Да. Просить.

— Один раз, Лиза, — гипнотизируем губы друг друга. Ее теплое дыхание оседает на моих рецепторах чертовым цветком мандарина, затягивая в водоворот зимнего праздника с яркими огнями гирлянд.

Что ж ты делаешь, училка? Какого хера в моей голове подобная чушь появляется?!

— Не надо, Демьян, — уговаривает меня.

Провожу ладонью по ее плечу, ощущая дрожь. Такая же прошивает и мое тело.

— Позволь, Ли-иза…

Мы дышим одним воздухом на двоих. Воруем кислород друг у друга. Что-то неведомое беснуется в грудине, таская меня по американским горкам. Ахуенное ощущение. Никогда такого не испытывал. Волнительное и тесное. Поцелуй на грани выживания.

— Демыч! — долбят в дверь оглушая.

Стенин, бля…

Лиза моментально подбирается, вжимает голову в плечи и шарахается в сторону, опрокидывая стопку ведер и щеток. Удерживаю преподшу, прижимая к себе и закрывая от падающего инвентаря.

— Осторожно, — глажу по волосам и затягиваюсь ее запахом еще раз как наркоша клеем. Точное, сука, сравнение.