Додумать эту мысль не получилось, потому что внизу на Ярослава сразу налетело нечто встрепанное, размахивающее тетрадью и в очках, только не узких, как у комиссара Сакамото, а классических больших круглых – отличницы-зубрилки с передней парты.

– Командир, я…

– Отставить! – рявкнул фон Хартманн в лучших традициях дрилл-фельдфебеля Печёного и, не дожидаясь, пока жертва его акустического удара опомнится, быстро перебежал по сходне на пирс. Дальше скорость пришлось все же снизить – поверхность вокруг бывшей кучи генерального груза была усыпана рисом, гречкой, патронами в пачках, лентах и просто россыпью, а также ручными гранатами с вкраплениями минометных мин. Все это богатство маслянисто поблескивало и благоухало чудной смесью дизтоплива, моторных масел и бензина.

– Как, живой?

– Не дождёшься! – Яцек протянул фрегат-капитану «язык» телетайпной ленты. – Новый приказ из штаба флота. Немедленно по получении сниматься и двигать в море с тем грузом, что успел принять на борт.

– Выгоняют, значит…

– Поганой метлой. – Зеленка нервно хихикнул и принялся охлопывать себя по карманам кителя. – Пся крев, сигареты забыл. У тебя нет?

– У меня нет, а у тебя лужа бензина под ногами.

– Чего?! А-а, курва! – Пан Зюзя заполошно мотнул головой и, не увидев безопасного места поблизости, буквально втянулся обратно в вездеход. – И тут эти сучьи бочки расхерачило! Холера, если вся эта база к утру не сгорит, то божьим попустительством, не иначе! А… это что? Вернее, кто?

– Капитан…

– Это, – устало вздохнул Ярослав, – мой старший торпедист. Ялик-мичман Эмилия Сюзанна фон Браун.

– Охренеть.

– Капитан-сама…

В отличие от Ярослава, очень тщательно выбиравшего место для следующего шага, ялик-мичман шла напролом, явно пребывая в полной уверенности: всякая мелочь типа гранат причинить ей вред не способна.

– …Я опросила свидетелей, кто был на мостике в момент взрыва, мы кое-что посчитали, очень приблизительно, разумеется, и округляя, но… – Эмилия сунула в лицо Ярославу тетрадный разворот, исчерканный торопливыми формулами, – самая вероятная причина катастрофы – это взрыв сразу нескольких боевых частей торпед. А поскольку взрыву предшествовал кратковременный, но интенсивный пожар, скорее всего, причина катастрофы в кислородной системе торпеды. Если меня включат в состав комиссии, проводящей расследование, я…

– Во-первых, – перебил Эмилию высунувшийся из вездехода Зеленка, – на вооружении Имперского флота нет и никогда не стояло кислородных торпед. Забудьте это слово, ялик-мичман. Есть торпеды, снаряжаемые «воздухом номер два», и точка. Во-вторых, расследование уже проведено, завершено и неопровержимо доказало, что сегодня вражеским лазутчикам удалось совершить удачную диверсию… и сейчас полным ходом ведутся поиски возможных соучастников.

– Но. – Ялик-мичман отступила на шаг, поскользнулась на снарядике от зенитного автомата и наверняка бы упала, не успей фон Хартманн ухватить её за ворот шинели. – Я уверена, что проблема именно в двигательной системе торпед старых образцов. Дед всегда говорил…

– Дед? – переспросил пан Зюзя.

– Эмилия Сюзанна фон Браун, – повторил Ярослав.

– Охренеть. Чокнутый старикан фон Браун и его самопыхи. Кто-то до сих пор не наигрался в эту дрянь?! Мы-то надеялись, все производство теперь уходит на перекраску секретуток в адмиралтействе…

– Не дождётесь! – яростно выпалила Милли Сью из-под руки капитана. – На будущий год на вооруже…

– Тц! – Ярослав невозмутимо зажал ей рот. – У меня весь боекомплект с «воздухом номер четыре».

– Холера! – Побледневший на манер полотна Зеленка вынул из кармана мятый платок и принялся утирать со лба пот. – Понимаю теперь, чего штаб флота приказал тебе валить поскорее. Двух таких фейерверков подряд эта база точно не переживет.

Адмиральское совещание. Вечер

– Лехаим, бояре! – старинным тостом флота начал рабочую встречу с подчинёнными адмирал жёлтого флага Такэхито.

– Кампай! – поддержали тост МакХэмилл и Такэда. Сливовица пошла обманчиво мягко, как армейское заверение в полном содействии флоту.

– Ну, за предсказуемых врагов! – опрокинул стопку адмирал. – Чтобы их поступки чаще соответствовали нашим ожиданиям!

– Адмирал, вы знали! – вытянул руку в обличающем жесте МакХэмилл.

– Ожидал, – согласился Такэхито. – Знать тут можно примерно с той же вероятностью, что и погоду на завтра. Может, дождик. Может, снег. Может, гладиолус. Но приятно, когда сапоги действительно ведут себя как сапоги. Я вас искренне с этим поздравляю.

– Но… – Такэда запнулся. – Почему? Это же выглядит как оскорбление.

– Для армейского потомственного аристократа дать формально равному вместо кораблей суда, причём такие, что на дистанцию артиллерийского боя с устаревшим линкором с прошлой войны даже войти не смогут, если тот сам не захочет и есть оскорбление. – Адмирал хитро прищурился. – Но мы не в армии. Воевать на расстоянии прямого выстрела нам просто незачем. Идти предельным ходом – незачем. Даже в одном крейсерском строю держаться – и то незачем! А шлёпающие на двенадцати узлах «подснежники» для противолодочной обороны важны прежде всего своим количеством. С ним же у нас, благодаря противоестественному желанию армейских лбов поскорей избавиться от позорящей их посуды, всё просто замечательно. Они так и не поняли, какой подарок нам сделали!

– Действительно. – Такэда начал понимать. – Вчерашним рыбакам на капитанский гонор плевать. Им, главное, вернуться с экипажами. А нам только ударные полусотни в небо поднять, хоть за сто миль от цели. Возмущаться станет разве что команда эсминца.

– Не станет, – отрезал адмирал.

– У лейтенанта Второй собственной демократического сейма эскадры морской кавалерии Макото Ямамото нет морского трезубца Империи с янтарной розеткой только потому, что головной эсминец серии «Прохладный ветерок» не может потопить линкор «Макс Отто фон Тирпиц», даже тараня его на полном ходу носом в борт, – пояснил Такэде МакХэмилл. – А так наш бравый потомственный кавалерист Исаичу навалом только якорь сорвал и краску поцарапал. Так что на корабле хорошей погоды в одном квадрате с линкором ветры лишний раз пустить громко постесняются, не то что в эфир с неформальными жалобами выйти.

– Даллен МакХэмилл, отставить разглашать секретные подробности! – потребовал адмирал. – Я сам! Внимание на карту! Что вы здесь видите, Айвен-сан?

– Север архипелага, – ответил Такэда. – Нам придётся работать по суше?

– Атолл Маракеи, – адмирал указал на крохотную, вряд ли больше нескольких миль в длину, загогулину на карте, с огромной лагуной в центре и узкими полосками земли по краям. – Внутренняя тихая гавань совершенно бесполезна с тех пор, как закончилась эпоха парусов. Современный корабль туда просто не войдёт. Но север атолла вполне позволяет раскатать взлётку тяжёлого класса.

– Если мне не изменяет память, в начале войны она там и была, – заметил МакХэмилл. – Настильная, из перфорированного металла в сцепке. Но потом её раздолбали калибрами. Несколько раз. И где-то начиная с третьего – вроде бы даже по-настоящему.

– Поэтому имперцы сажают лёгкие морские гидропланы в лагуне, – подтвердил адмирал Такэхито. – Что, вкупе с довольно мощной радиостанцией, превращает атолл в кость в горле наших летучих морских патрулей.

– Двести-триста миль в любую сторону, – задумался Такэда. – У армейцев боевое время над островом из-за минимальной дальности перегона от их баз сколько, минут пятнадцать? Поближе к ним лучше, но всё равно любой тамошний бандит выбирает морскую цель на своих условиях.