Его мягкие перепончатые крылья с характерным рисунком воробьиных перьев, словно рваное тряпье, свисали по бокам громадного туловища. Недоразвитые ноги буквально вросли в змеиную плоть. Безглазую слепую голову – одну голову, не две и не три, как бывает у взрослого шаркани, – прорезало широкое отверстие рта, из глубин которого и бил отросток-язык – похоже, что единственное оружие этого странного обитателя шахты.

Летодор подпрыгнул, ловко упершись обеими ногами в стены, завис над тварью и вонзил меч, целясь ближе к голове. Лезвие пронзило тонкую чешую, но недостаточно глубоко. Брызнула кровь. Чудище заверещало и с удвоенной силой замолотило языком во все стороны, взбивая в кашу мусор и отходы. А ведьмак, не медля, отскочил в противоположную сторону и, развернувшись, снова полоснул клинком по змеиному телу.

То уклоняясь от мощных ударов языка, то отбивая их мечом, Летодор атаковал. Он рубил шаркани, будто разделывал гигантскую колбасу для честной компании. Только колбаса эта мастерски атаковала его при помощи своего странного оружия да смердела так, что у Летодора глаза заслезились. Впредь он пообещал самому себе в жизни больше не притрагиваться к колбасе.

Но вот тварь последний раз вздрогнула, пискнула… и наконец затихла. А ведьмак смог приблизиться к ней настолько, чтобы нанести последний удар и отделить голову от тела. Затолкав жуткий язык обратно в глотку шаркани, мужчина с интересом рассмотрел тупую безглазую морду.

Шаркани-слепун – что же за события привели его в эту клоаку, что способствовало незавидной жизни и росту птицечервя? Летодор припомнил, что некоторые чародеи – крайне редко, ибо это настрого запрещается законом, – используют малюток-шаркани, у которых еще не выросло других голов, как прислужников. Быть может, некий самторийский маг попросту спустил питомца в канализацию?

Ведьмак плотно скрутил голову червя тряпками и тут внезапно сообразил, что он потратил слишком много времени на охоту и обратно к реке уже не успевает.

– У тебя будет почти целая ночь, ведьмак. Но успей выбраться до утреннего слива, – предупредил его комиссар общественной безопасности. – Волна, прочищающая заторы, пойдет ровно в семь утра от самого центра и вниз.

Летодор недовольно выругался и принялся выискивать по карте кратчайший из путей. Вариантов было довольно много, но рисковать ведьмак не собирался, поэтому выбрал ближайший из них. На схеме он, в отличие от прочих, был обозначен значком с трехзубой башенкой, но это Летодора сейчас мало заботило. Куда больше его волновала обещанная волна и незапланированное купание.

Следуя плану, мужчина быстро нашел нужный ему канал, поднялся еще выше, обнаружил ступени и, на счастье, люк, ведущий на поверхность. Выбравшись наружу, он в первые несколько мгновений оставался слеп. Когда же его глаза снова привыкли к дневному свету, он увидел, что очутился в общественной уборной.

Туалет был поистине королевским: зеркала в золоченых рамах, стены, писсуары и рукомойники из темного мрамора. В одном из них Летодор с удовольствием ополоснулся, высморкался, прочистил горло. Немного поразмыслив, он решил воспользоваться случаем и справить нужду в роскошных условиях.

Посвежевший и повеселевший ведьмак покинул уборные и оказался посреди фруктового сада. Макушки высоких старых груш уже озарило утреннее солнце, но под пышной листвой ощущалась ночная прохлада. Мужчина глубоко вдохнул, осмотрелся и прислушался. Порыв ветра донес до его слуха знакомый девичий смех и сильный мускусно-имбирный аромат мужских благовоний.

Верхние ярусы Самториса, как и все прочие, окружали острозубые крепостные стены. Подобно змее, они обвивали блистательный замок короля Рэя Бранко Мудрого. Белокаменные террасы и высокие башни, соединенные ажурными мостами и укрепленные полуарками, сверкали так ярко, что в солнечный день создавалось ощущение, будто монаршья резиденция была вырезана из горного хрусталя.

Над замковыми башнями развевались лазорево-золотые флаги, а над башнями храмового комплекса – белые с золотом. Храм Единого возвышался посреди дубрав. Его стройные башни-колокольни венчали сияющие золотые купола, создавая главный архитектурный акцент в этой величественной солнечной композиции.

Двумя ярусами ниже располагались менее красочные, более приземистые широкие стены и башни цитадели, а также сады, площадки для тренировок и прочих спортивных развлечений благородных господ. Вход сюда, по понятным причинам, был еще более ограничен, чем в королевскую библиотеку, но оказался открыт для Хранителя знаний и сопровождавших его лиц.

Ученый муж Алем Дешер выбрал для тренировки самую что ни на есть отдаленную площадку, спрятанную среди старых грушевых деревьев. Небольшое поле было засыпано песком, у стен крепились брусья и перекладины, а поодаль стояли манекены для отработки ударов: деревянная конструкция и набитое сеном чучело, обозначавшее врага.

Для начала Джиа показала библиотекарю упражнения для разминки, которые тому отныне следовало выполнять каждый единый день. Алем Дешер в просторных шароварах и рубахе – выполненных, впрочем, из тонкого шелка и украшенных богатой вышивкой – бегал и прыгал на прямых и на полусогнутых ногах, на пятках и на мысках, вперед лицом и задом наперед. Он умолял Единого про себя и вслух о том, чтобы никто, кроме прекрасной Джиа, не стал случайным свидетелем его ужасающих мучений.

Джиа, устроившись полулежа на парковой скамеечке, с важным видом наблюдала за подопечным, то и дело поправляя и указывая, как и что тому сделать. По дороге к площадке она нарвала в саду апельсинов. Персиковые, яблоневые, вишневые сады окружали тренировочные арены. Наемница представила, как должно быть красиво здесь, когда деревья в цвету. Что за люди упражняются убивать и калечить в окружении столь дивного зрелища?

Еще прохладная с ночи мякоть плодов разливалась во рту божественным нектаром. Девушка никогда не пробовала столь сладких фруктов. Слаще были только шоколадные конфеты, которые принес ей в подарок Алем Дешер.

Библиотекарь рассказывал, что порошок и масло какао в Самторис привозят из далекой и необычайно жаркой страны Добур, что лежит западнее его родины. Три моря нужно преодолеть купцам, чтобы привезти ценный груз из одной Страны вечного лета в другую. Оказалось, что центральный Джаэруб, западный Добур и восточный Калос, как и Энсолорадо, не знают снегов и метелей.

Впрочем, даже дорогие заморские лакомства не смогли смягчить строгость Джиа.

– Колени выше, – кричала она повелительным тоном, уплетая шоколад и апельсины. – Плечи расслабь – ненужное напряжение отбирает силы! Кулаки сожми, пальцы плотнее друг к другу! Никогда не знаешь, где придется применить не меч, так кулак! Приучай себя сжимать кулаки правильно! Нам нужен хороший удар, а не сломанные пальцы!

– Так точно, – простонал Алем Дешер, пробегая мимо нее.

– Молчать! – крикнула ему Джиа. – Молчать и дышать! Не позволяй сердцебиению диктовать ритм твоему дыханию! Дыши плавно и глубоко, заставь сердце подчиниться своей воле! Вдох – через нос, плавный выдох – ртом! Никаких рывков и задержек! Не слышу! Вдох-выдох! Вот так! Хорошо! Молодец!

Со скамеечки наемнице открывался вид на королевский дворец и храм. Отсюда она могла рассмотреть архитектурные элементы и особенности строений, полюбоваться игрой света и тени на его отшлифованной поверхности и даже приметить некоторые щели и трещины на теле этого изящного белокаменного гиганта.

Было раннее утро, и поднимавшееся из-за восточных вершин солнце уже позолотило медовые груши на деревьях, но еще недостаточно прогрело напоенный плодовым нектаром воздух. Однако Алем Дешер, щедро источавший приторный запах имбиря вперемешку с потом, уже задыхался и порывался сорвать с себя шелковую рубаху, которая и без того не очень-то способствовала согреву мышц.

Джиа ругала его и вдохновляла на тренировку цитатами из старинных рукописей, которые и сама читала когда-то в тайной обители Аркха. К ее удивлению, библиотекарь оказался весьма начитан в этой области и время от времени даже пытался оспаривать инструкции, приводя убийственные аргументы, которые он почерпнул из военной поэзии, чем ужасно забавлял тренера.