– Ясно, – отозвался я. – И на сколько таких копий хватает одного оригинала?

– Примерно на тысячу, – сказал Чжанцин. – Но ученые над этим работают. Думаю, скоро они научатся получать гораздо более впечатляющий результат с одного образца.

– Я в них верю, – криво ухмыльнулся я. – А кто ты в этой системе?

– Японцы всегда считали, что китайцы способны только носить тяжести, готовить еду и подметать улицы, – презрительно скривив губы, произнес Чжанцин. – В мои обязанности входит обслуживание парка роботов-уборщиков – пока еще не все его функции автоматизированы, к тому же эти кастрюли на колесиках порой сбоят. Например, сталкиваются на большой скорости, из-за чего у них взрываются литий-ионные аккумуляторы.

– Ага, – кивнул я. – Особенно часто это случается, если подложить рядом с аккумулятором немного пластиковой взрывчатки с детонатором.

– Мне кажется, что модель «Снайпер» все-таки достаточно эффективна, – улыбнулась Галина.

– Ну да, – пожал плечами китаец. – Мне пришлось вас сдать охране, чтобы заработать бонусов к своему социальному рейтингу: местные власти прежде всего ценят лояльность тех, кто на них работает. Я получил некоторые поблажки, в частности доступ к программам, которые раньше были для меня недоступны. Все равно вас бы поймали и заставили проходить испытания. Мне жаль, что твой друг погиб физически, но я рад, что тебе удалось сохранить его ками.

– Ты и об этом знаешь? – удивился я.

– Я знаю больше, чем ты можешь предположить, – отозвался Чжанцин. – А еще я знаю, что ты, пожалуй, наш единственный шанс остановить Троих прежде, чем они выведут на поверхность армию тварей, которую будет невозможно уничтожить.

– И кто эти Трое? – поинтересовался я.

– Не знаю, – покачал головой китаец. – Никто не знает. Весь немногочисленный персонал людей, работающих рядом с красной зоной, так называет тех, кто управляет Новым Пинфаном. Ходят слухи, что это врачи отряда «семьсот тридцать один», которые как-то сумели продлить себе жизнь. Отчасти я в это верю. Они и правда были гениями. Злыми, бесчеловечными, но невероятно талантливыми.

– Таких гениев надо зачищать чем раньше, тем лучше. Пока их таланты не проявились в полную силу.

– Согласен, – кивнул Чжанцин. – Но проникнуть в красную зону не так-то просто. Трое выстроили идеальную систему охраны, в которой не участвует ни один живой человек. Все автоматизировано.

Я откинулся на жесткую подушку.

– Итак, спас ты меня не случайно, так как наши цели совпадают. И ты наверняка знаешь, как проникнуть в красную зону.

– Знаю, – кивнул китаец. – И ты прав, ты здесь именно потому.

Я усмехнулся.

– Кстати, а тебя за столь удачный взрыв пылесосов еще не ищут?

– Ищут, – невозмутимо отозвался Чжанцин. – И, скорее всего, найдут. И меня, и Галину – она помогла мне вытащить тебя оттуда и спрятать. Так что времени у нас не так уж и много.

Я внимательно посмотрел на своего собеседника.

– То есть ты готов умереть и даже пожертвовать жизнью дочери ради того, чтобы уничтожить этот подземный город?

– Конечно, – кивнул китаец.

– Почему?

– Все просто. Мой отец был убит отрядом «семьсот тридцать один», по некоторым данным, погиб от ожогов: японские врачи выясняли, сколько процентов кожи нужно сжечь, чтобы человек умер. А мать погибла в Нанкинской резне, когда японцы вырезали около полумиллиона китайских мирных граждан. Она успела спрятать меня, грудного младенца, в подвале дома, завернув в пеленки клочок бумаги, где написала, как звали ее саму и моего отца и как они умерли. Последние слова в той записке были: «Японцы в городе, убивают всех, мертвых складывают штабелями на берегу реки. Бежать некуда, город окружен. Прости, сынок, и прощай». Дом сожгли, я выжил чудом – спасли чужие люди, которые разгребли завалы, услышав мой плач. С тех пор у меня в жизни была только одна цель, которой я, к сожалению, не достиг. Но я точно знаю, что ты – сможешь.

– Почему ты так уверен? – удивился я.

– Есть один старый закон, – отозвался Чжанцин. – Тот, кто считает себя неуязвимым, не смотрит под ноги – и потому часто спотыкается на крохотном камешке и летит в пропасть.

– Закон Фукусимы, – пробормотал я.

– Закон жизни, – поправил меня Чжанцин. – И мы используем его в наших общих целях.

– Мы?

– Я же говорил, мы – Организация. Нас немного, но мы, китайцы, умеем помнить. Даже через поколения.

– Что именно?

Чжанцин усмехнулся.

– Мы помним все, хоть это было не с нами, а с нашими предками: и как просвещенная Европа терзала нашу страну в Опиумных войнах, и как японская армия оккупировала Маньчжурию, и как отряд «семьсот тридцать один» использовал китайцев в качестве подопытных животных. Мы умеем помнить. А вот японцы – не умеют. Например, они забыли про Хиросиму, и сейчас американцы их лучшие друзья. А еще они забыли про то, что китайцы умеют помнить… Все окружение Троих автоматизировано, но только человек способен приготовить пищу, которую едят Трое. У повара, что уже несколько лет кормит Троих, высочайший социальный рейтинг, несмотря на то, что он японец китайского происхождения. Который тоже умеет помнить.

– Он член Организации?

– Да, – кивнул Чжанцин. – Он готовит специальную еду и лично несет ее в красную зону. У него допуск третьего уровня. Это значит, что он проходит первый барьер охраны и передает контейнер с пищей биороботу, после чего уходит.

– Почему его пускают за третий уровень?

– Все просто – на третьем уровне проверяют его и груз, – пожал плечами Чжанцин. – Лишняя проверка никогда не помешает: мало ли кто может принести контейнер? Да и, помимо третьего уровня, есть второй и первый.

– А что там? – поинтересовался я.

– Никто не знает, – покачал головой китаец. – Но, думаю, Воин тысячи лиц, что человек с твоими способностями сможет не только это узнать, но и, пройдя через эти уровни, добраться до Троих.

– Забавно, – усмехнулся я. – Допустим, я, изменив лицо, как-то прошел через третий уровень. Оружия у меня не будет. И как я без него пройду дальше?

– Не знаю, – покачал головой Чжанцин. – Но ты можешь прямо сейчас отказаться. Наши люди выведут тебя на поверхность, и ты просто уйдешь туда, откуда пришел.

Я призадумался.

Конечно, предложение было заманчивым, так как просто пойти и гарантированно, глупо и бессмысленно умереть не очень хотелось. Но тогда получится, что Савельев погиб зря. К тому же у меня с собой будет «Бритва», а это уже что-то. Правда, сейчас она стала совсем другой, и фиг его знает, как поведет себя в бою… Но это уже детали. Для меня не впервой сначала ввязываться в жутчайший геморрой, а потом по ходу дела пытаться понять, как из него выпутаться.

– Можно попробовать, – медленно проговорил я. – Только сил бы мне поднабраться. Поесть нормально и хотя бы часов двенадцать поспать. Я ж человек все-таки. Чувствую, там замес будет неслабый, а я уже забыл, когда нормально питался и полноценно высыпался…

– Не получится, – покачал головой Чжанцин. – Как я и говорил, полиция Нового Пинфана прямо сейчас роет носом асфальт – и скоро отыщет наше укрытие. Но сил ты поднаберешься, обещаю. Галина много лет занимается китайской народной медициной и умеет готовить не только усыпляющий чай, но и много других полезных препаратов.

Я шел по узкому коридору, толкая перед собой никелированную тележку с подогревом. На тележке стояла большая металлическая посудина с крем-супом – особым супом, который ели Трое. Повар сказал, что они едят лишь его и ничего больше.

У супа был необычный состав. Питьевая вода высочайшего качества, обогащенная кислородом, очищенная глюкоза и перемолотые в мельчайшее пюре человеческие мозги. Для приготовления этого блюда повару каждый день приносили несколько свежих отрубленных голов, и я присутствовал при этом – Чжанцин настоял. Так сказать, для понимания, с какими монстрами мне придется столкнуться.

И понимание пришло. Причем не столько от вида шести человеческих голов, только что отделенных от тел, – я много чего видел и похуже. Просто одну из них я узнал по фотографии, которую дал мне покойный профессор Такеши. Это была голова его жены, которую он так просил разыскать и спасти. Увы, мне не удалось выполнить вторую часть его просьбы. Но я очень постараюсь отомстить тем, кто приказал ее убить. Сделаю все возможное.