Я и сама не поняла, зачем его ударила, но рядом с ним словно находилась на эмоциональных качелях. И меня кидало из стороны в сторону. Скорее всего, просто испугалась, что порвется последняя ниточка, сдерживающая меня. Злилась на саму себя, а досталось ему. Истеричка. А потом убежала, еле сдерживая слезы. Потому что стало жаль его и хотелось ударить себя еще больнее, чем парня. Ведь это я дура.

Как по заказу, один из лифтов находится на нашем этаже. Вбегаю в него. На эмоциях совершенно забывая о том, что он находится на ремонте. Как и не замечаю объявление с предупреждением, что развешали на каждом этаже здания. Когда Глеб проскальзывает в закрывающиеся двери, в отчаянье закатываю глаза.

Но вот зачем? Зачем? Зачем?

И так требуется немало сил, чтобы удержать в себе слезы. А если он еще что-нибудь скажет, точно разревусь.

Глеб Грачевский - предатель. Он все врет. Он использовал меня, чтобы отомстить Марку, – Как молитву мысленно повторяю раз за разом. Пытаясь тем самым включить мозг. Грачевский просит прощения и, кажется, говорит что-то еще, но я отчего-то не слышу. Точнее слышу, но всё как из-под воды. Глеб берет мою руку в свои. С намерением опуститься на колени. И это меня окончательно добивает. Слезы прорываются наружу, скатываясь крупными каплями по щекам. И мне ужасно стыдно за них. Но, к счастью, он их не видит. Хотя, к счастью ли? Потому что гаснет свет. А лифт останавливается.

Наступает тишина. Которую примерно через четверть минуты нарушает голос Глеба.

- А-а-а, копец! – Начинает хохотать он, прижавшись лбом к моей руке. По которой идет вибрация от его смеха. И кажется, он все-таки успел опуститься на одно колено. Хотя это только предположение, потому как в такой темноте я его не вижу.

- Ты чего ржешь, Грачевский? – Начинаю раздражаться и всеми силами пытаюсь ухватиться за эту эмоцию.

- Юлька, скажи мне, пожалуйста. Ты в какой из двух лифтов заскочила? – Сквозь смех произносит он. И после этого вопроса в полной мере осознаю, какая же я идиотка.

Ведь этот же лифт на ремонте!

В отчаянье выдаю вслух парочку непечатных выражений. А еще желание ударить саму себя только усиливается.

- Ого. Не знал, что ты умеешь так выражаться! – Его смех становится еще громче.

- А ты то куда смотрел? – Нервно выдираю свою руку из его теплой ладони. Хотя, признаться честно, мне совсем этого не хочется.

- А что, я? Я за тобой забежал.

- Трындец!

- Не то слово. Ладно, не нервничай, Ведьмочка. Сейчас позвоним диспетчеру.  У тебя есть чем посветить? А то у моего телефона батарейка села.

Роюсь в сумочке, наощупь достаю телефон и включаю на нем фонарик. Наводя свет в потолок, чтобы не слепить глаза. Глеб поднимается на ноги и жмет кнопку вызова диспетчера. Но реакции никакой.

- Кажется, лифт полностью обесточен. Хотя, наверное, кнопка вызова диспетчера все равно должна работать.

- Тогда почему она не работает?

- Понятие не имею. Звони кому-нибудь, чтобы связались с лифтерами.

В этот раз смеюсь я. Глядя в потолок.

- Ведьмочка, у тебя что, истерика?

- В этих лифтах мобильная сеть не ловит. – Слегка ударяюсь затылком о стенку. Хотя следовало бы посильнее.

Глеб хмыкает.

- Ну и что теперь будем делать? Как вызовем помощь?

- Понятия не имею. Придется ждать утра.

- У нас самолет в час дня.

- Знаю. Будем надеяться, что эта железяка выпустит нас раньше. - Он снова начинает смеяться.

Наблюдаю за тем, как Грачевский соскальзывает спиной по стене и усаживается на пол. Поджимает к себе колени и опирается на них локтями. Затем прячет в ладонях лицо, все так же продолжая ржать.

А вот мне нифига не до смеха. Потому что подкашиваются колени от накатившего страха. Все-таки боязнь замкнутого пространства все еще при мне. И, наверное, не будь рядом со мной Глеба, давно бы билась в истерике и задыхалась в панической атаке.

Спустя примерно минуту он успокаивается. Прекращая смеяться. Потирает лицо руками и прислоняется затылком к стене.

- Юлька, у тебя случайно чувства дежавю нет?

Из меня вылетает нервный смешок.

Еще бы! Кажется, еще какое.

- Знаешь, Ведьмочка. Я третий раз в жизни застреваю в лифте. И два из них с тобой.

- А я второй раз в жизни. И, как ты понимаешь, оба раза с тобой.

- О-у, да я и тут у тебя первый. Да еще и единственный, – Подшучивает он.

- Пожалуйста. За-мол-чи. – Вся злость испаряется. И вот я уже улыбаюсь, пряча за улыбкой рвущийся наружу смех. Ну вот, точно! Эмоциональные качели. Вот только же что ревела, а сейчас мне хочется смеяться.  А еще приходится в очередной раз сдерживаться, чтобы не отвесить этому самоуверенному и самовлюбленному нахалу подзатыльник.

Эх, знал бы Глеб, насколько он прав. Ведь он первый и единственный у меня практически во всем. И даже в этом. Тихо усмехаюсь, поймав себя на этой мысли.

- Даже не подумаю. Тебе не кажется, Юлька. Что сама судьба хочет, чтобы мы, наконец-то, с тобой по-нормальному поговорили. А ты знаешь, я даже рад, что мы с тобой сейчас здесь застряли. Теперь ты точно…

- Ты во всем у меня первый и пока единственный, – Зачем-то произношу вслух свою мысль. Перебивая его – Но может быть кроме поцелуев. Хотя-я – тяну я. - И мой первый поцелуй тоже был твоим, если ты помнишь.

Он смотрит на меня с неверием.

- Ты хочешь сказать… Черт! Я же правильно понял, да? – И столько надежды в голосе, что вновь улыбаюсь. - Но ты же вроде как с Марком встречалась?

- Встречалась, - хмыкаю я. – Примерно точно также, как и с Кириллом. Ходили за ручки, целовались, но до постели так и не дошло.  Ну не могла я изменить тебе. Даже зная, какая ты сволочь. Зная, что бросил. И то, что использовал меня, чтобы отомстить Марку за Кристину.

- Юль, ты что за бред сейчас несешь? Скажи, пожалуйста, когда, это я, тебя использовал. – В его голосе проскальзывают нотки злости и раздражения.

- Вот только не надо, Грачевский, сейчас из меня дурочку делать. Я своими глазами видела смс о том, что вы в расчете, которое ты отправил Марку.

-  Да твою мать, а! -  Бьет он кулаком по полу. И от его удара вибрация идет по стенам. А я немного вздрагиваю. – Я и подумать не мог, что мое сообщение можно было, ТАК, истолковать! – Кричит он, нервно проводя рукой по волосам. - Я имел в виду совсем не это! Мы в расчете - значило, что не имею к Киту никаких претензий. Потому что уже на тот момент знал, что он не причём. Ведь именно благодаря Марку все прояснилось. И благодаря тому, что он отправил ко мне Стелу. А она мне передала то видео.

- Какое видео?

- То самое! – Психует он. На котором было заснято, как эти подонки насилуют мою сестру.

Меня словно кто-то ударил под дых, лишая возможности дышать. Мне сложно принять ту информацию, которую только что услышала. В ногах появляется слабость, и я соскальзываю по стене, усаживаясь на пол напротив Грачевского. Даже не обращаю внимание на то, как неприлично задралось мое платье.

- Кристину что, изнасиловали?

- Черт! Ведь ты же ничего не знаешь! – С хлопком ударяет себя ладонью по лбу. Сжимает кулак, как бы пытаясь ухватиться за волосы. Он и раньше так делал, когда нервничал. Тянул себя за волосы, но вот сейчас они короткие, и у него ничего не выходит.

- Глеб, – Привлекаю его внимание. - Расскажи.

Он молчит. Нервно потирая ладонями лицо.

- Это было в тот самый день. Ну-у после того, как мы впервые провели с тобой ночь. Я как раз готовил для тебя сюрприз в своей квартире. Купил букет цветов, обручальные кольца, – Он улыбается уголком губ, - Хотел, чтобы мы ими обменялись. Чтобы все вокруг знали, что ты моя. А я твой.

Даже в таком ошарашенном состоянии чувствую внутри отголоски тепла, и уголки губ невольно растягиваются. Потому что это так похоже на прежнего Грачевского. Который был жутким собственником. Хотя навряд ли люди так сильно меняются. Скорее всего он и сейчас такой же ревнивый.