Кот подошел к телу боярина и презрительно поскреб на него лапой. Сел неподалеку и принялся вылизывать испачканный в крови хвост.

– Нет, Мрак, – вздохнула Яга. – Не перебьем. Придет новый поп, поумнее этого, молитвы читать – и колдовство мое не поможет. Матушка, может, и совладала бы, а я… Я же в полную силу войти не успела! У меня всего-то и есть, что гонор да злость. Что я могу? Кабы не ты да мертвяк – быть мне сейчас на суде у Мораны.

Яга, кряхтя, добрела до осины и стала рыть под корнями. Вскоре она нашла маленькую бутылочку с восковой пробкой. Довольно улыбнулась, пинками скидала в кучу то, что осталось от мертвяка (эх, сапоги жалко!), и щедро полила из бутылки. Разрубленный начал срастаться. Яга шепнула ему несколько слов.

– Ягинюшка-а, ты за-ачем всю мертвую воду на па-адаль извела? – удивился кот.

– А кто убийц хоронить будет? Мне предлагаешь возиться?

Когда мертвяк встал, Яга и кот хором фыркнули. От его когда-то добротной, а теперь подгнившей в болоте одежды после рубки почти ничего не осталось. Чудом уцелел рукав плотной рубахи да полоса от кожуха висела на шее.

– Вида-ал я разок епископа, – сказал Мрак, чуть наклонив голову, – так у него расшитая золотом тряпка на шее так же болталась.

– Я не епископ, – прогудел мертвяк.

– А кто? И чего встал из болота? – зачем-то спросила Яга.

Ей было неинтересно, просто хотелось говорить о чем-то, кроме трупов у горящего дома.

– Не помню я, – как-то очень по-живому растерянно сказал тот. – Встал и встал.

– Может, оберег помог? – Мрак кивнул на медное обручье мертвяка на голой руке.

– Может, – равнодушно кивнула Яга. – У него тут знаки выбиты, какие – не разберусь, это мужская магия, я в ней не сильна… Ладно, мертвяк, хорош прохлаждаться. Приоденься, что ли – вот на том дураке, – она кивнула на гридня с перерезанным горлом, – одежка вроде не сильно заляпана. Я как знала, что перевернуть его надо. Потом всех зароешь.

– Да, хозяйка.

– Котик, – гораздо ласковее сказала она Мраку, – сходи, помети хвостом по лесным тропинкам, закружи дорожки. Не нужно нам гостей. Нет больше под Менском ведьмы.

– Мр-р-ра, – согласился кот. – Не сумели Яге домик сберечь, пусть теперь са-ами с путями в Навь разбираются.

Пока мертвяк рыл яму, Яга порылась в поясах и кошелях убитых. Ничего особо полезного не нашлось. Немного рубленого серебра, царьградская монетка, чеканные пряжки ремней, боярская гривна да девичьи бусы из речного жемчуга – видать, парень хотел невесте подарить.

Яга приметила под плечом боярина, у руки раздетого гридня, серебряную искорку. Видимо, когда мертвяк себе одежду добывал, что-то выронил. Она ногой отпихнула труп… Это что еще такое?!

Серебряный кругляш на обрывке кожаного шнурка. Заляпанный кровью и теплый, будто только что из-за пазухи достали. С одной стороны какой-то дружинник казненного бога, а с другой…

Ветер раздул облака, и кругляш ярко сверкнул в рассветных лучах. На мгновение ослепил Ягу солнечным зайчиком. Она села на землю, проморгалась, вытерла слезы, рассмотрела чеканку на обороте бляхи и охнула.

– Мрак, мы влипли, – прошептала Яга. – Как же мы влипли… В Польское царство удрать, что ли? Или в Пермские леса?

– Мр-ра? – Кот запрыгнул на колено Яге.

– Знак Мстислава, – глухо сказала она, покачав кругляш в руке. – Мы с тобой, котик, убили человека Великого князя. Помнишь, Световид про сбор богатырей в Киеве сказывал? Что они со злом бороться будут в княжьей дружине?

– Мрк, – кивнул кот. – Но это очень так себе богатырь получается, раз ты его пришибла.

– Жрица Мораны с поднятым мертвяком и колдовским котом – серьезные противники для кого угодно, – глухо сказала Яга. – Богатырю не повезло, а мне не повезло за компанию. Дядька мой бывший без слова воеводы до ветру б не пошел, не то что Ягу убивать. Трусоват был и туповат, хоть и дрался неплохо. Гридней с ним точно воевода отправил, значит, разозлился на меня Менский. Не будет здесь спокойной жизни. Иногда наши бескрайние леса могут стать очень маленькими и тесными. А тут, оказывается, еще и дружина Мстислава замешана. Получается, что эта четверка убийц – только присказка. Сказка впереди.

– Дело др-рянь, – согласился Мрак.

Лошадей было пять.

Убийц – четверо. А оседланных лошадок – почему-то пять. Вороной жеребец с богатой сбруей наверняка принадлежал боярину. Каурая кобылка, привязанная подальше от остальных, не боевая, простая рабочая лошадка – видимо, монаха. Еще два молодых жеребчика под почти одинаковыми добротными седлами со знаком Менска привезли гридней. А чей тогда серый в яблоках красавец? На нем единственном висели дорожные сумки, будто хозяин собрался в дальний путь. И меч у седла приторочен.

Яга сложила пальцы в знак безопасности – я не угроза тебе, серый! Подошла к мирно переступающему ногами коню, погладила по гладкой морде. Наскоро глянула дорожные сумки. Припасы, одежда, топорик да котелок. Пригодится. Ба-а-тюшки! Кольцо! С гербом! И меч в богатых ножнах, лучше боярского.

Мрак тем временем что-то певуче рассказывал остальным коням и кобылке. Гулял перед ними справа-налево и обратно, махал хвостом, а после и вовсе запрыгнул на седло боярскому жеребцу, прошелся по спине и потерся головой о шею. Тот дружелюбно фыркнул.

Кот спрыгнул, подошел к Яге, заглянул в глаза и спросил:

– Ты чего бледная, будто тебя мать-Жива пришла метлой гнать?

– Лучше б Жива, – вздохнула Яга. – Смотри, котик, видишь знак на кольце? Трезубец Рюрика с крестом. Это герб рода князей Полоцких Изяславичей. Меня в детстве очень старательно учили знаки различать. И родословные зубрить…

– И что? – не понял кот.

– То, что на этом жеребце прискакал к нам родственник Полоцкого князя. Причем близкий, с правом на герб. Может быть, сын. Или брат… Законных детей или братьев у Брячислава нет, так и Владимир у Святослава не от жены был. А побочных кто считает?

– Меня-у, – зевнул кот, – княжичей считать не учили. Ну и где он?

– Кабы я знала! Хотя…

Яга бегом вернулась на поляну к догорающему дому. Подошла к тлеющим развалинам сруба, схватила палку подлиннее и стала раскидывать прогоревшие доски. Долго искать не пришлось. Там, где у Яги был стол, лежал обгорелый труп. Понять можно было только одно – еще недавно это был высокий крупный мужчина. Судя по крепким зубам, довольно молодой. Прогорел равномерно, ничего металлического на теле… Ага, вон та куча пепла в углу со следами расплавленной меди – его одежда. Все ценное с него сняли.

Кажется, задумка убийц была такая: полоцкий княжич приехал к Яге, она его убила. «И готовила, – грустно усмехнулась она про себя. – Раздела, разделала, собиралась в печи жарить!» Богатырь с друзьями пытались его спасти, но сумели только отомстить.

А сейчас что? Яга убила княжича, потом богатыря с ближниками. Ату ее! Отомстить всем миром злобной ведьме!

Во второй раз ей так не повезет. Если дружина воеводы за нее всерьез возьмется, не спасут ни остатки магии, ни мертвяк.

Яга встала над развалинами дома, обняла себя за плечи и тихонько всхлипнула. О ее ногу потерся Мрак. Жалобно мрякнул – Ягинюшка, неужели все так плохо?

От прикосновения его теплого бока по телу Яги как будто разбежались искорки злости. Не на кота, конечно, – Мрак был и останется ее самым родным и близким другом. Она злилась на тех, кто лишил его мягкой лежанки, крынки сметаны и уютного тепла.

Накативший было страх уходил, прятался подальше, уступая место холодной расчетливой ярости. Не время рыдать.

Они сожгли МОЙ дом. Хотели убить МЕНЯ и МОЕГО кота. Хотели свалить на нас смерть полоцкого княжича.

И что, я теперь должна убегать? Прятаться? Таиться в чащобе?!

Хрен они угадали. Да-да, хрена им жгучего туда, куда солнце не заглядывает!

Яга посмотрела на догорающий дом, на мертвяка, старательно копающего могилу. Ветер бросил ей в лицо клуб дыма. Пахло бедой и опасностью.

Ей нужно было крепко подумать.