Отражение в этот портал я пока пускать не хочу.

Встав с кровати, я потянулся и сделал утреннюю зарядку, пытаясь стряхнуть ночную сонливость. Затем я спустился на кухню. Оттуда меня прогнала Нейди — она уже приготовила завтрак и потребовала, чтобы я ел в столовой, как все приличные люди, ибо не фиг.

Наташа уже была здесь и кушала свой диетический йогурт. Я сел за стол и взялся за кружку горячего кофе, все еще погруженный в размышления о предстоящем дне.

— Доброе утро, — сказал я, отхлебнув глоток. Бодрящий напиток разлился по венам, переводя меня из состояния сонного лемура в человека.

— Доброе утро, — ответила Наташа, подняв глаза от своего йогурта.

— Ты не замечала ничего странного в подвале в последнее время? — спросил я, стараясь говорить непринужденно.

— Нет, а почему ты спрашиваешь? — ответила она, с любопытством глядя на меня.

— Просто любопытно, — сказал я, стараясь вести себя непринужденно, — Папа проводил там много времени, не так ли?

— Да, незадолго до смерти он говорил, что работает там над чем-то, — сказала Наташа, пожимая плечами, — Но он никогда не говорил мне, что это было. Я сама никогда туда не спускалась, там всегда холодно и жутко. А зачем ты спрашиваешь? Что-то начал вспоминать?

— Понятно, — сказал я, чувствуя себя немного разочарованно, — Я просто спросил. Нейди делала там уборку и нашла кучу странного хлама.

— Прости, братик, ничего подсказать не могу, — сказала Наташа, возвращаясь к своему йогурту, — Я никогда там не была. Мне ещё с детства всегда казалось, что там жутковато. Но папа постоянно туда спускался. Я думаю, он просто хотел уединиться, чтобы возиться со своими проектами или что-то в этом роде. Не хотел, чтобы мы ему мешали.

Она вздохнула, на её лицо наползла тень. Разговоры об отце явно пробудили в ней не самые приятные воспоминания. Я поспешил перевести беседу на более безобидную тему.

Я не стал ей рассказывать про Аномалию. Пусть сестренка остается в блаженном неведении. Замок на двери в заветную комнату висит крепкий, ключ я спрятал. Всё хорошо.

Нейди на кухне бубнила что-то про бедных мышек и какого-то жестокого тирана, который угнетает весь дом.

Я бросил взгляд на свой телефон. Время поджимало. Мне пора провожать сестру, а потом ехать в училище имени Кутузова и хвастаться моими достижениями. А хвастаться было чем.

Все эксперименты лучше отложить на вечер или утро.

Наташа первая выскочила на улицу. Я задержался на пороге, завязывая шнурки на ботинках.

— Хозяин, — внезапно произнесла нейродевочка, — Хотите, я куплю мышей и сама аккуратно проведу опыты, пока вы отсутствуете? Уборку в доме делать не надо, так что у меня довольно много свободного времени.

— Уверена? — я посмотрел на неё, — Я ж не настаиваю, если тебе не приятно. Тебе вроде жалко было мышек.

— На самом деле мне их не жалко, — сказала Нейди, — Я ведь не могу испытывать такое чувство, как жалость. Я только имитирую его.

Нейросеть обучается в весьма интересном направлении. Будет интересно увидеть, что из всего этого выйдет.

— Нейди, — сказал я, глядя на неё очень серьезно, — Не вздумай сама лезть в этот портал. Или руки в него совать.

— Конечно, хозяин, ничего такого делать не буду, — сказала Нейди и даже несколько раз кивнула.

— И на сайты экологов и прочих мышиных защитников больше не заходи, — сказал я, — Нельзя брать на веру всё, что прочитаешь в интернете.

— Как скажете, хозяин, — Нейди была сама послушность, — Я всё понимаю, вы переживаете за свое имущество. Поэтому я буду очень осторожна, чтобы не повредить себе.

— Я переживаю не за свое имущество, — я покачал головой, — Я переживаю за тебя.

Что бы там не говорили корпорации и политики про нейролюдей, для меня они точно такие же люди, как и все остальные. Пусть даже у них нет разума. А может быть и души…

Плевать. У меня своё мнение.

Нейди глубоко задумалась на несколько секунд. И вдруг шагнула ко мне. Приподнявшись на цыпочках, она быстро поцеловала меня в щеку. Я ощутил теплое прикосновение её пухлых и мягких губ.

— Оу… это… очень неожиданно и мило с твоей стороны, — я улыбнулся ей, по инерции потер место поцелуя, — Спасибо, Нейди, за такое чудесное напутствие. Теперь все точно должно получиться.

— Берегите себя, хозяин, — быстро произнесла Нейди, глядя на меня своими большими равнодушными глазами, — Люди порой завидуют чужому успеху.

Она все ещё стояла ко мне довольно близко. Почему-то не торопилась отходить. И внимательно смотрела. Как будто чего-то ждала.

— Знаю, — я кивнул и взялся за дверную ручку, — Люди порой хуже Аномалий.

На этой ноте мы и распрощались. Ух, знал бы я тогда, что Нейди наворотит к моему вечернему прибытию… Как говорится, дай нейродевочке волю и она разойдется на полную.

А пока мы с сестрой ехали в метро, я размышлял на тему портала. Мне казалось, что я должен еще раз просканировать его при помощи Отражения. Но не сразу, а с подготовкой.

После того, как покажу Дар в училище, сразу скормлю его Отражению, решил я. Оно должно стать сильнее и эффективнее. Если проводить аналогии с нейросетями, у Отражения резко возрастут «вычислительные мощности».

Ну лучше всего будет укротить ещё одну Аномалию. И опять же скормить её Ядро Отражению. Думаю, после этого оно станет достаточно сильным, чтобы найти все закономерности в работе портала. Ведь Ядро — это не просто источник энергии, как духовный кристалл. Это — база данных Аномалии. То есть самое вкусное лакомство для нейросети. Читай, Отражения.

И тогда я узнаю, какую же тайну скрывал мой почивший отец.

* * *

Провожая сестру до училища, Александр Булгаков не заметил одной подозрительной вещи. Они прошли вместе с сестрой мимо ресторана с морепродуктами. В наружной части ресторана за столиком в одиночестве сидел неприметный человек. Перед ним стояла тарелка с остатками салата из креветок.

Человек одет в элегантное темное пальто, которое скрывает большую часть его тела. В руках он держит бумажную газету. Человек сидит полностью неподвижно, даже неестественно неподвижно, окруженный аурой спокойствия. Взгляд его водянистых глаз устремлен поверх газеты на Булгакова, безотрывно следя за ним. Его лицо неестественно бледное, без единой кровинки. Чуть ниже ушей, под нижней челюстью у него вытянутые воспаленные шрамы, с которых как будто недавно сняли швы. На его плаще на уровне груди есть золотая заколка в виде краба с клешнями.

Когда Булгаков с сестрой скрылись за поворотом, человек надел солнцезащитные очки. После чего взял за ручку массивный черный дипломат, и двинулся следом за братом и сестрой. Его взгляд был устремлен куда-то сквозь стену здания — как будто человек видел свою цель через бетон, кирпич и сталь…

Странный человек держался на значительном расстоянии, но следовал точно за Булгаковыми, идеально повторяя их маршрут. Как будто знал в точности, куда те направляются.

Училище имени Кутузова, кабинет директора

Валентин Петрович стучал в дверь кабинета директора, графа Александра Ивановича Болтина. Он не мог отделаться от странного чувства, разбухающего в его груди. Он до сих пор не мог поверить, что его ученик, новенький на первом курсе, самостоятельно успешно справился с Аномалией первого уровня. Это было значительное достижение, которое заслуживало признания.

И тем не менее лицо Валентина Петровича оставалось хмурым и задумчивым.

— Войдите, — раздался из-за двери голос директора, возглавлявшего училище уже добрых пятнадцать лет.

Александр Иванович был высокий, строгий мужчина лет пятидесяти с редеющими волосами и аккуратно подстриженными усами. Он был одет в черный костюм и галстук. Директор сидел за столом и что-то черкал ручкой в блокноте. Жестом он указал Валентину на кресло перед столом