— Поставили на место то, что взяли, — проговорила замогильным тоном лич.

Один из мужиков обернулся и послал Еву прямиком в пешее эротическое путешествие. Женщина, жившая уже порядком в России, успела подучить не только общепринятый культурный язык, но еще и вариацию подворотен, поэтому прекрасно, в отличие от Эллиота, поняла, что ей сказали, однако опускаться до уровня воров не стала. Ни к чему сейчас вступать в словесную перепалку.

Охотник ускорился и догнал мужчин. Против одного бывалого вояки два уставших воришки не имели ни одного шанса выстоять. Он прижал одного к стене и ударил по челюсти со всего маха. Тот потерял сознание и сполз тряпочкой вниз. Не смертельно, скоро очухается и сам первым делом побежит в больницу и полицию. Дошла очередь и до второго, которого активно останавливал Эллиот. Они были в одной весовой категории и примерно одинакового уровня подготовки к бою, поэтому их вялые попытки вырубить друг друга больше походили на боевые танцы осьминогов. Охотник приблизился ко второму воришке. Похититель зажмурился, памятуя о том, что было с первым, отполз к стене и выставил руки вперед.

— Погодите, не бейте. Слышал краем уха ваш разговор. Я знаю, где можно найти церковь, круглый год усыпанную свежими благоухающими лепестками вишни. Её здесь называют чудом света. Она находится на окраине города, её окружает вишневый сад, не пропустите, — проблеял мужчина.

Охотник отошел в сторону и шикнул, чтобы тот уносил свои ноги, пока все добрые. Воришка не стал испытывать терпение толпы и юркнул в подворотню. Мужчина перехватил поудобнее ковер, шумно выдохнув.

— Ну что, помощь подъехала оттуда, откуда мы ее меньше всего ждали. Пойдем?

Все остальные кивнули. Эллиот достал мобильный телефон и поточнее вбил адрес местонахождения церкви, а заодно и статьи про неё. И вправду, была одна такая довольно старая полуразвалившаяся, но совсем недавно отремонтированная церквушка. Вроде бы ничего необычного, но повсюду были фотографии, на которых и летом, и зимой, и осенью вся земля вокруг храма усыпана розовым ковром из вишневых лепестков, будто бы к этому месту прикоснулся сам Господь. Решили не испытывать на прочность жизненные ресурсы Охотника, несшего Шизу, и поехать на такси, тем более церквушка располагалась довольно далеко от их месторасположения.

Дорога была не столь долгой, сколько муторной. Никто не знал, что их там может ожидать внутри церкви. А что, если это ошибочная наводка, и они изначально выбрали неверный ориентир? Тогда Шиза точно умрет и их приключение закончится. И винить здесь во всем можно будет только их глупость и доверчивость прохожему воришке. Таксист удивился, когда увидел, что местом назначения является та самая церковь. Он пояснил, что в ночное время никто им не откроет, да и к тому же она сейчас закрыта на ремонт. По просьбам многочисленных прихожан её-таки решили восстановить общими силами в обход власти. А почему в обход? Да потому что в последнее время нынешний мэр повадилась закрывать церкви, а совсем недавно и вовсе одобрила законопроект по их сносу и застройке новыми, более нужными зданиями. Люди негодуют, пишут петиции, но все это откладывается в долгий ящик и так никем и не рассматривается.

Так, за разговорами, вся компания высадилась напротив забора, огораживающего территорию церкви. Как ни странно, ворота были открыты. Неужели здесь есть ночные службы? Эллиот еще раз проверил данные и подтвердил, что сейчас она закрыта. Странно.

По ветру разлетятся лепестки — *

Эллиот осторожно толкнул ворота и прошел дальше. И вправду весь сад, давно отцветший, был усеян лепестками вишен. В ночной темноте, освещенные бледным светом единственного фонаря, они напоминали снег. Юноша опустился на корточки и подхватил рукой горсть лепестков, чтобы убедиться в том, что они настоящие. От них приятно пахло ненавязчивым сладким ароматом, напомнившим Эллиоту любимые духи матери. Лепестки были скользкими, тонкими и прохладными на ощупь. Настоящие. И впрямь чудо. Не похоже, чтобы настоятель был настолько богатым меценатом, что каждый день будет выбрасывать деньги на ветер, только чтобы создавать такую репутацию храма. Значит, они пришли по нужному адресу.

Под нежны м солнцем сакура трепещет.

Белесые лепестки, словно снежинки, вылетели из рук Эллиота, подхваченные ночным ветерком. Он посмотрел на закрытые двери храма и темные глазницы окон.

— Ну что, кто пойдет внутрь? — Спросил он.

— У кого заколка, тот и договаривается, — отрезала лич.

— А тебе разве не плохо будет внутри? Место, говорят святое. Настолько, что аж лепестки лежат, — взволнованно пробовал остановить Еву Эллиот.

— Будет плохо, но ради важной цели можно и потерпеть, — произнесла она, сверкнув зелеными огнями в глазницах, — или ты решил побыть дипломатом?

Парень отшатнулся, будто бы Ева сейчас его окатила ведром кипятка, и судорожно закачал головой, показывая, что точно не хочет идти внутрь к неизвестному помощнику. Лич старше и мудрее их всех вместе взятых, поэтому точно сможет найти подход к этому человеку. Правда, возможно, не самый гуманный. Лич направилась прямиком ко двери храма.

Осыпавшись, украсят гладь реки,

Женщина остановилась и задумалась. Наверное, стоило бы подождать хотя бы до утра, навряд ли в храме кто-то вообще будет ночью, однако одно лишь воспоминание о бледной, покрытой черными следами вен, мучающейся от боли Шизе заставляло её торопиться. Ева понимала, что как только переступит порог, отступать будет некуда: женщина станет слабее, но её решимость останется на прежнем уровне. Кем бы этот священник ни был, она заставит его помочь, каким бы жестоким подход не стал. В голове крутились слова Богини о том, что её знакомый непременно поможет, если ему сказать кто попросил. Еве не нравилось это кумовство, но выбирать не приходилось. Она не знала, что её ожидает внутри. Возможно, этого самого священника и на месте вовсе нет, ночь же на дворе, да и её внешний вид мог здорово напугать: не всегда удается увидеть самого настоящего лича в той самой форме, которая и описана в сказаниях, а не под маской человека.

Куда-то поплывут порою вешней.

Отбросив все свои сомнения, Ева все же решила ступить на порог храма. Тяжелая деревянная дверь со скрипом отворилась. Странно. Он не закрыт в такое-то время? Лич тихо вошла внутрь и тут же чуть пошатнулась. Голова ее закружилась, а на грудь словно бы легло нечто тяжелое, перекрывая любую возможность хоть как-то двигаться. Нежить каждой мертвой клеточкой своего тела ощущала враждебную для себя чистоту и святость, которая так и норовила вытолкнуть инородный предмет наружу. Шаги отдавались противным скрипом костей, а связи некроэнергии, соединяющей тело воедино, стали слабее. Сейчас достаточно было лишь раз ударить, чтобы лич рассыпалась на составные части, как конструктор. Она огляделась. На секунду Еве показалось, что даже иконы надсмехаются над ней. Церковь и вправду была старая, намоленная, от неё так и веяло стариной, не спасала даже относительно свежая реставрация. Стены её были украшены всевозможными изображениями ангелов и лицами святых, смотрящих с немым укором на вошедшую нежить, а на полу повсюду лежали лепестки цветов, хотя на улице был уже август, и вишни давно отцвели.

Так мало дней, так много красоты,

В храме было темно. Его освещало лишь несколько подсвечников, около которых сидел и что-то записывал в ежедневник мужчина. Судя по тому, что он был одет в рясу, скорее всего священник. Но почему без бороды и огромного креста во все пузо? Может, новенький или студент? Ева вздохнула и решила спросить его о местном наставнике. Лич сделала шаг вперед навстречу этому незнакомцу и остановилась под гнетом черных, как сама Бездна, глаз.

— Чего надобно, мертвечина? — раздался эхом откуда-то громогласный голос.

Лич остановилась, вперив внимательный взгляд сияющих зеленых глаз на незнакомца. В первый раз её так кто-то называет за столько-то лет. А этот парень явно не трус. Хотя, погодите, как он так сходу определил, что Ева — нежить? Внутри женщины что-то заклокотало, а на руке сама собой появилась тонкая дымка некроэнергии, которая, впрочем, исчезла так же быстро, как и появилась от одного только беззвучного шевеления тонких губ незнакомца.