Среди этнографических записей, сделанных в мордовских селах, есть высказывание: «Вирява точно Баба-яга, но это не одно и то же. Баба-яга — враг, а Вирява — друг».
Почитались также духи-матери, связанные с домашним хозяйством: Юртава — мать дома, Венява — мать села, Банява — мать бани и т. д.
Среди домашних духов особым почитанием пользовалась Каштомава, или Пенякудава, — божество печки. От нее зависело, удастся ли хозяйке хлеб, вкусными ли получатся щи. Чтобы не обидеть ее, в печи запрещалось жечь мусор, а в праздники полагалось первый кусок свежеиспеченного хлеба бросить на угли — для Каштомавы.
Иногда в мифологических сказках упоминаются соответствующие духам-матерям мужские персонажи «атя» — отцы. Но, по мнению большинства исследователей, они появились позже, и их роль, как правило, пассивна. Исключение составляет Кельмеатя — божество мороза, повелитель снегов. В сказках Кельмеатя выступает поборником справедливости: награждает добрую и трудолюбивую девушку и наказывает ее злую, ленивую сестру; дарует удачу бедному крестьянину и отнимает богатство у жадного барина и т. д.
Поскольку мороз мог легко погубить посевы, его старались задобрить. Обряды, посвященные Кельмеате, проводились не только зимой, но и весной, когда была велика угроза заморозков, а также осенью, чтобы от мороза не пострадали озимые.
Почанин А. О. Шкатулка «Мордовия» («Земля-кормилица»), 1982 г.
Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина
У мордвы существовали и другие магические обряды, приуроченные к важнейшим этапам земледельческого цикла. Весной, перед началом сева, совершали «моление плуга»: в жертву богам приносили селезня и только после этого назначали время сева. Посеяв яровые, устраивали «моление курицы»: каждый домохозяин приносил в жертву курицу, прося у богов хорошего урожая. Особо торжественное моление происходило осенью, после окончания полевых работ. Одно из них было подробно описано в 1840 году в донесении церковным властям сельского писаря Тимофея Леонтьева, который сокрушался о том, что у многих «единоплеменных с ним жителей», несмотря на официально принятое православие, «не истребилось доселе и древнее предков заблуждение идолопоклонства»:
«Сходятся они недалеко от деревни на овраг к дубу (по-мордовски называется “ини чинь тума”, что по-русски значит “Святого дня дуб”) со съестными… припасами. Готовят тамо на пойло мед во многом количестве, варят гуся; потом расстилают по косогору полотняные полога и большие столешники; на оные раскладывают принесенные с собою припасы; при том трое или четверо из стариков наденут на себя белые холстяные одеяния… обходят один за другим раза три, касаясь руками каждой яствы и приговаривая слова по-мордовски: “Белы ноги Керемедь! По лесу ходя Керемедь! По полю ходя Керемедь! Мы тебя чтим, и ты нас сберегай!”; стоящий же позади народ и множество из женщин… делают коленопреклонение за ними и затем… отрезывают от хлеба горбушку и, положивши на оную по кусочку от всех ядений, сами сперва отведывают и передают другим, а остатки зарывают в землю».
Упомянутый Керемедь, или Керемет, — могущественное, суровое, требующее к себе особо почтительного отношения божество, известное и другим народам Поволжья (см. главу 1), которое часто отождествляется со злобными духами, творящими всякие пакости как людям, так и богам.
Севунов В. Панно настенное. Портрет мокшанина — творца и оберегателя семейного благополучия, 1979 г.
Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина
У эрзи таким злым духом был Идемевсь. В приведенном выше мифе о сотворении мира он противопоставляется Богу-творцу. В другом мифе рассказывается, что, когда мир был сотворен, Идемевсь ударил камнем по камню, так что в разные стороны посыпались искры, из которых образовались многочисленные злые духи, разлетевшиеся по всему миру. Идемевсь может принимать разные обличья, но чаще всего является в образе чудища с человеческим телом и бычьей головой, конскими копытами на ногах и орлиными когтями на руках. Он насылает болезни, а также подбивает людей на всякие нехорошие поступки.
Близок к Идемевсю и злой дух, носящий имя Атпаро у эрзи или Афпар у мокши, — злобное существо, покрытое шерстью, с рогами и хвостом. У него множество детей, которые живут в болотах, омутах, лесных дебрях, заброшенных домах, на мельницах и активно помогают ему в его проделках. Особенно опасен Атпаро в полдень, когда Нишке-паз отдыхает после обеда, а также ночью.
Со временем мифологические злые духи стали персонажами сказок, в поздних записях под влиянием татар-мусульман их иногда называют шайтанами, а под влиянием христианства — чертями.
Злобное демоническое существо в мордовском фольклоре — Варда. Она, как и Идемевсь, может принимать разные обличья: то безобразной старухи в лохмотьях, то капризной девчонки, то коварной молодой женщины. По народному поверью, Варда превращает пьяниц в свиней и ездит на них верхом.
В известной сказке Варда пытается погубить девушку:
Жили муж с женой, было у них двое сыновей. Отправились сыновья искать лучшей доли в дальних краях и пропали. А у мужа с женой родилась дочка. Подросла она и решила отправиться братьев искать. Мать за ночь сшила ей новую рубаху, вышила по вороту, по подолу и по рукавам цветными узорами, надела рубаху на дочь, обняла ее на прощание и заплакала. Упали на яркую вышивку материнские слезы.
Пустилась девушка в путь. По пути повстречалась ей Варда, и пошли они дальше вместе. Поднялось солнышко высоко, стало девушке жарко. Подошли они к лесной речке. Говорит Варда: «Давай искупаемся». «Давай», — согласилась девушка, разделась и вошла в воду. А Варда скинула свои лохмотья, схватила девушкину рубаху. Увидала это девушка, закричала: «Матушка, матушка! Варда хочет надеть мою рубаху!» А материнские слезы с вышивки отвечают: «Бегу, бегу, мотовило[30] несу, Варде лоб разобью!» Испугалась Варда, отдала девушке рубаху, надела свои лохмотья. Пошли они дальше.
А солнце все выше и выше, жара все сильнее и сильнее. Снова попалась им лесная речка, опять говорит Варда: «Давай искупаемся». «Нет, — отвечает девушка, — ты мою рубаху заберешь». Говорит Варда: «Не заберу. Если хочешь, я первая в воду войду». Согласилась девушка. Скинула Варда свои лохмотья, залезла в воду, машет девушке, зовет ее к себе. Разделась та, вошла в воду. А Варда из воды выскочила, схватила девушкину рубаху и стала ее в воде полоскать, материнские слезы смывать. Закричала девушка: «Матушка, матушка! Варда опять взяла мою рубаху!» Да только не услышала ее матушка.
Надела Варда девушкину рубаху, а девушке пришлось надеть Вардины лохмотья.
Вот пришли они к братьям. Варда говорит: «Я — ваша сестра, а это моя служанка». Обрадовались братья, не знают, куда Варду посадить, чем угостить. А девушку отправили на ток зерно караулить. Поздним вечером пошли братья проверить, все ли на току в порядке, и услышали, как спрашивает девушка у ясного месяца: «Скажи, ясный месяц, что сейчас делают матушка и батюшка? Знают ли они, что их дочь зерно караулит, а Варда у братьев в горнице сидит?»
Догадались тут братья, что Варда их обманула, привели девушку в дом, попросили у нее прощения, а Варду привязали к лошадиному хвосту и пустили в поле.
Мордва, как и другие народы Поволжья, была крещена, но, формально став христианским народом, сохранила приверженность старым богам. Однако резкого противопоставления язычества христианству у них, судя по всему, не было. Впрочем, для язычников вообще характерно почтительное отношение к чужим богам, и мордва охотно стала почитать Иисуса Христа и Николу-паза, то есть Николая Угодника. По народному поверью, посреди большого поля на высоком холме растет могучий дуб, а на дубу сидят трое богов — Нишке-паз, Норов-паз и Никола-паз, которые раздают людям счастье.
