— Эра, я не понимаю тебя. — выдыхает Маша после моего рассказа и тянется за стаканом воды, — Насколько я смогла увидеть, Марк шикарный, твой же типаж. Что у тебя опять за принципы? — начинает свою шарманку. — Такие принципы, при которых девушка идёт к своей цели, не отвлекаясь на озабоченных и беспринципных мажоров. — отвечаю с расстановкой.

Маша закатывает глаза и выпивает воду. — А что там с этим уродом, который подлил мне какую-то фигню в коктейль? Твой Марк сказал, что все решит? — спрашивает подруга.

— Он не мой! — протестую. — И он не сказал, что именно будет делать. Якобы этот парень проходит по его делу как соучастник. — задумчиво отвечаю, наматывая локон на палец. — Эр, если честно, мне не хочется во все это лезть. Со мной же все хорошо. — говорит Маша, делая виноватое лицо. — Маша, а могло быть все плохо! Какого хрена подсела одна к толпе незнакомых парней? — грозно повышаю голос, — Убью тебя, если ещё раз такое выкинешь. Я же переживаю. — добавляю уже мягче. — Простии. — тянет подруга и обнимает меня. — Давай не будем писать заявление, мы все равно ничего не докажем. Хочу забыть это просто и жить дальше. — просит Маша, а я не знаю, как лучше поступить. Мне сейчас самой некогда этим заниматься, хоть и очень хочется наказать ублюдков.

— Хорошо. Давай пока отложим этот вопрос. Возможно этих уродов и без нас посадят. — заключаю я и иду на кухню готовить нам обед.

Ближе к вечеру Маша собирается домой, хотя я не хочу ее отпускать. Но выглядит она нормально и чувствует себя намного лучше. Я вызываю ей такси. И решаю немного прибраться дома и посмотреть фильм.

На кухне до сих пор ощущается парфюм Марка, такой приглушённый и терпкий, дурманящий. Заканчивая уборку, открываю окно, чтобы избавиться от этого запаха, который вызывает ненужные воспоминания. В этот момент мой телефон оповещает о новом сообщении. Открываю смс с незнакомого номера и читаю.

«Как у вас там дела, милая?»

Несложно догадаться, кто пишет. Я наливаю себе чай и сажусь за стол. Осознаю, что намеренно не отвечаю сразу, а выжидаю. Привычка в общении с парнями, которая сохранилась ещё со школы. Но так я делала в основном с теми, кто мне нравился. Какого черта я делаю сейчас? И откуда у него мой номер? Хотя спрашивать это у прокурора-наивно. Сто процентов, навёл обо мне справки. Быстро набираю ответное смс: «Все хорошо, Маше уже лучше». Следом почти сразу же приходит еще одно: «Увидимся сегодня?»

Вот чего он пристал ко мне. Неужели других девушек нет, которые наверняка сами ему написывают, как вчера ночью. Отвечаю ему: «Извини, занята». Да, категорично и сухо, зато с извинением. Ответного смс не следует, и через несколько минут тоже тишина. Я облегченно откладываю телефон, беру чай и иду смотреть фильм.

Через пару часов, на экране айпада появляются титры, и я выключаю фильм. Посмотрев на время, откладываю гаджеты от себя и разваливаюсь на диване как кошка. Тянусь и размышляю, чем сегодня ещё заняться, время всего 8 вечера. Звоню папе, а то мы сегодня ещё не созванивались.

— Привет, дочурка. Как дела? — слышу беззаботный голос папы и улыбаюсь.

— Привет, пап. Все хорошо, у тебя там как? — отвечаю, очерчивая узоры на одеяле. — Да нормально, работаю вот сегодня в ночь. — на фоне привычно слышен шум двигателя камаза.

В детстве я очень часто ездила с папой в рейсы, по карьерам. Мы возили песок, щебенку, доски. У него раньше был свой камаз-самосвал с такой яркой оранжевой кабиной. Мне он очень нравился. Скучаю по тем временам. Тогда мы жили чуть хуже, чем сейчас, но были счастливее. Ели жаренные петушки(леденцы) и радовались каждой купленной новой тумбочке. А самой большой проблемой для меня было- не принести со школы бумажный кругляшок с пятеркой. Наша классная руководительница во втором классе раздавала так дополнительные оценки за успеваемость. Ностальгия заполняет мою душу и разливается теплом в сердце.

— Слушай, пап, а где ты сегодня работаешь? — у меня возникает идея. Кантора, в которой он брал накладные, находилась рядом с моим домом. И я вдруг очень захотела, как раньше поехать с ним в рейс. — Да недалеко от тебя, кстати. Сегодня будем дороги чистить, возить снег на полигон. — буднично отвечает папа. — А мне можно с тобой? — спрашиваю, закусив губу. Если он откажет, я расхнычусь как маленькая.

— Конечно можно! Я уже и не рассчитывал на такое чудо. — весело отвечает папа. — Я примерно через минут 10 буду проезжать около тебя как раз за накладными.

— Отлично! Я тогда одеваюсь. Позвони, как подъедешь. — быстро отвечаю и сбрасываю.

Наспех надеваю спортивный костюм с капюшоном, своего любимого чёрного цвета. Накидываю короткую красную куртку и кроссы, тоже чёрного цвета. В лифте смотрю на себя в зеркало и усмехаюсь. Крайне редко так одеваюсь, предпочитаю деловой стиль и кэжуал.

Выхожу из подъезда, и как раз звонит телефон. Папа подъехал и встал с другой стороны двора. Я быстрым шагом огибаю угол дома и вижу знакомый камаз, который магическим образом протиснулся между машинами на узкой дороге. Камаз припаркован прямо к высокому бордюру, который неудобно отделяет меня от двери кабины. Не хочу обходить, долго. Поэтому бесцеремонно ставлю одну ногу на бордюр, а вторую на ступеньку камаза. Какая-то проходящая мимо женщина удивленно таращится на мои манипуляции, но мне все равно. Я открываю дверь и сажусь в кабину. Папа в этот момент курит, разговаривая по телефону. Затем выкидывает сигарету, заканчивает разговор и обнимает меня. Мы едем забирать накладные. Около канторы несколько молодых камазистов с интересом посматривают на меня, что меня никак не трогает. Я просто сижу и наслаждаюсь запахом и шумом камаза, вспоминая детство. Папа возвращается с накладными, и мы едем за первым рейсом. Сегодня нужно расчистить 3 улицы. Помимо нас, следом трогаются ещё несколько камазов, отчего на светофоре мы эффектно образовываем колонну.

Приезжаем на нужную улицу, где нас уже ожидает погрузчик. Пока ждём своей очереди, папа решает быстренько сходить в магазин и купить мне вкусняшек. Не вечер, а праздник. Жду папу и наблюдаю, как водитель погрузчика ловко орудует ковшом и насыпает снег в кузов камаза, который стоит на трамвайных путях, вынужденно создавая пробку. Но по-другому он и не может встать, иначе погрузчику придётся с полным ковшом снега ездить к нему, пересекая пути. Это долго и неудобно.

Папа возвращается с большим пакетом еды и отдаёт мне. Заводит камаз, пропускает трамвай и трогается вперед к погрузчику. Я же изучаю содержимое пакета. Нахожу шоколадки, пирог, мандарины и энергетики. Все, что я любила и люблю. Все, кроме энергетиков. Я их уже давно не пью. Баловалась во время учебы и подработки, чтобы бороться со сном. Сейчас из-за повышенного давления, точную причину которого я ещё не выяснила, энергетики мне вдвойне противопоказаны.

Я ем шоколадку и смотрю, как, оказывается совсем молодой парень, возможно даже младше меня, насыпает нам в кузов снег. Работает быстро и на результат. После пятого ковша он сигналит, давая понять, что кузов полный и можно ехать. Мы трогаемся, а сзади подъезжает очередная машина для погрузки.

Едем по ночному городу, и я испытываю детский восторг от того, что так высоко сижу и все вижу, как в кабине пилота. Мой телефон оживает, в центре уведомлений вижу, что снова написал Он. «Ты дома?». Я никак не реагирую и принимаюсь за мандарины. Делюсь фруктом с папой, затем набираю маме, чтобы сообщить про мое ночное снежное приключение и пожелать спокойной ночи. На самом деле, 30 лет назад, когда мои родители познакомились, папа уже работал в этой сфере, и мама тоже часто ездила с ним выполнять рейсы. Наверно, это было романтично.

Подъезжая к полигону просто не могу сдержать смеха, когда на изломанной дороге при очередной яме меня подбрасывает практически до потолка, и все мандарины падают на пол.

— А я рассказывал, что я тут каждый день, как на козе прыгаю. — смеётся папа.

На полигоне работа кипит полным ходом. Камазы выгружают содержимое кузова, а бульдозеры сгребают снег, образуя большой снежный карьер высотой два десятка метров. Мы заезжаем на весы, и папа относит накладные. И так он должен отчитываться каждый рейс. Странная система.