Согласиться (+)

Отказаться (-)

Выбирать долго не пришлось: воля к жизни, а также жажда приключений и честолюбивые мечты сделали свое дело. Погибший грузчик потянулся бесплотной рукой к горящей зеленым кнопке.

— Что ты делаешь, пацан? — Грубо окликнул его мужчина без двух пальцев, — Пошел вон оттуда!

Стас всего лишь оперся на одну из шконок, пока вспоминал свои злоключения. Вот только его отсутствующий вид очень не понравился новобранцу. А может он просто хотел выместить свое раздражение на ком-нибудь попроще. Кречетов не знал.

Он хотел уже огрызнуться, но моментально осекся, стоило ему прямо посмотреть на обидчика. Мужик смотрел на него долгим, немигающим взглядом и скрипел зубами. Кулаки сжаты, на бычьей шее бьется жилка, лицо красное как кумач. Такое чувство, что Стас лично нанес ему какое-то оскорбление и сейчас зек изо всех сил сдерживается, чтобы не затоптать наглеца.

Вот почему попаданец лишь пугливо ойкнул, отдернул руку, после чего униженно поклонился мрачному здоровяку. Иметь дело с психами его отучили еще школьные учителя. Мужик от его поклона поморщился, но пренебрежительно махнул рукой, и тут же сел на потрепанный матрас. Весь его гнев прошел, словно по волшебству.

"Вот ублюдок!", — Выругался про себя попаданец, — "Неужели играл? Черт, такое чувство, что он бы меня сейчас голыми руками рвать стал. Конченный отморозок! Ладно, подожди немного, урод, я тебе это еще припомню!", — Еще раз поклонился он и отошел от шконки.

За прошедший с момента попадания месяц, Стас неплохо узнал новую культуру. В частности — такие мальчишки, как он, не имели здесь права голоса. Тем более, проданные за долги оборванцы. Не умеешь говорить почтительно и униженно кланяться? Будешь терпеть голод и побои. Терпеть парень не хотел, поэтому быстро усвоил правила игры. Но и своих обидчиков он так просто прощать не собирался.

В итоге Стас все же сумел подавить мелочную обиду и снова принялся шататься по бараку да рассматривать обстановку вокруг. И чем пристальнее он вглядывался в детали, тем сильнее его сердце сжималось в неясной тревоге. А потом понял, что его так смутило.

"Слишком много кроватей. Они рассчитаны человек на двадцать-двадцать пять, и это если не считать верхних ярусов. Темные пятна на стене возле кроватей. Либо мебель, либо очаг. Второе, если поднять взгляд на потолок и заметить следы копоти. В стенах ниши для факелов, в конце дома — углубление с обожженной глиной по краям и сгнившими щепками.

Какие отсюда можно сделать выводы? Раньше отряд был намного больше, бойцам позволялись вольности, имелось место для посиделок. Не уверен, однако под глиной вполне могут быть трубы, ведущие от очага. То есть оно еще и отапливалось. Что же такое случилось в этом уродливом форте, раз махровые любители старины позабыли обычаи собственного боевого братства? Или это только в моей казарме так? Надо выяснить…

Стоп! Не об этом речь вообще. Если отряд раньше имел больше солдат, то так было нужно для борьбы с демонами. А сейчас вместо пятидесяти бойцов в отряде всего девять. Десять, если считать десятника. Причем все, кроме него, необученные слабаки. Но нас все равно бросят против демонов!" — Вот теперь Стасу поплохело окончательно. Вспомнился и странный взгляд десятника, и его шрамы.

"Возможно, он уже дрался против монстров. Этих мужиков прислали раньше нас, или они — остаток предыдущего набора?" — Подумал он, чувствуя как его сердце сжимается от страха.

Станислав прерывисто вздохнул и на негнущихся ногах дошел до первой же шконки. Расстроенный, он почти не почувствовал ни жестких, впившихся ему в спину стеблей, ни слишком твердой поверхности, ни даже отсутствия подушки. Пришелец из другого мира положил руки под голову, чуть не схватив занозу, и едва слышно прошептал:

— Статус!

Перед ним моментально возник список со всеми его параметрами, а также выученными умениями. Впрочем, ничем особым он похвастаться не мог: попаданца занесло в этот мир всего месяц назад. Поэтому все, что он видел — это унылый поход через полстраны в холодный, недружелюбный край. Форпост местной цивилизации на ниве борьбы с демонами.

Пробуждение, кормежка, побои, нехитрая работа в стиле принеси-подай, проносящиеся, словно в калейдоскопе, рисовые поля, реки, равнины и небольшие селения. Ему некогда было смотреть по сторонам, все силы уходили на заунывную ходьбу. К тому же у всех отданных за долги людях висели колодки на ногах, плюс велась слежка со стороны стражников. Стас не мог не то что сбежать, а даже просто заниматься саморазвитием.

— М-да, не густо, — Пробормотал Стас, — И половина непонятна. Его статус выглядел совершенно нубским, хоть и прошел целый месяц. Единственное, чего он добился за такой немаленький срок — это прокачал на несколько единиц силу и выносливость.

— Что не густо? У тебя есть еда? — Спросил его сверху любопытный голос. Станислав поднял взгляд. Рядом с его койкой стоял, простодушно улыбаясь, его ровесник. Единственный, кроме самого Стаса, тринадцатилетний мальчишка. Мелкий, меньшего него самого, черноглазый и черноволосый. Неподалеку терся и паренек постарше, видимо его брат.

— Я Кань! — По-своему истолковав его взгляд, протянул руку мальчишка.

— Саргон, — Станислав встал с кровати и осторожно пожал ее. Свое новое имя ему неожиданно пришлось по душе. Суровое, звучное, угрожающее. Старый добрый Стас — добродушный повеса, умер вместе со своим телом.

Внезапно он почувствовал что-то на ладони, одернул руку.

— Ха-ха-ха, прости, не удержался, — Улыбнулся ему Кань, пока Кречетов пытался вытереть о штаны липкую дрянь с раздавленного клопа, — Больше не буду! — Поднял руки он, когда натолкнулся на яростный взгляд объекта шутки.

— Я Сянь! — Тут же подскочил к Стасу старший брат Каня и одним своим видом погасил конфликт.

Хоть и выглядел нищим даже на фоне обносков своего братца-дебила. Впрочем, огребать от него попаданцу не хотелось, так что он натужно улыбнулся, но пожал и вторую ладонь, снова назвав свое имя. К счастью, в этот раз обошлось без вонючих насекомых. И где только Кань его достал?

— А я мудрый Вань! — Улыбнулся моложавый старик с красным носом и добрыми, но насквозь пропитыми глазами, — Отец этих отроков.

"А по мне, тяните вы максимум на Рвань, Дрянь и их деда — Пьянь", — Кисло подумал Станислав. Руку, к его облегчению, мудрый Вань не протянул.

Старший Сянь тут же отошел к своему сверстнику, который сидел неподалеку от них, но представляться не спешил, а младший Кань начал доставать Станислава вопросами о том, в какой провинции он родился, как он попал в столицу и за какие долги его продали военным.

Внятного ответа у Стаса не имелось ни на один из этих вопросов, поэтому он отделался общими фразами, и, наоборот, сам стал расспрашивать нового знакомого. Тот охотно сменил тему, заговорил о себе, а его дед Вань время от времени вставлял свои реплики.

— Я из провинции Уйсин, мы с братом там родились. А вот дед у нас — из самой столицы! — Заважничал подросток.

Станислав-Саргон уважительно покивал, чем окончательно расположил к себе бесхитростного мальчишку. Путем осторожных расспросов попаданец выяснил, что продажа в армию является таким аналогом высшей меры за все преступления, не относящиеся к криминалу.

Махинации с деньгами, контрабанда, содержание игорных домов без лицензии и организация нелегальных борделей — за все это карали быстро, но далеко не так безжалостно, как за разбой, убийства или укрывательство от налогов. Так что если такой преступник выживал в первые дни тюрьмы, не хотел расставаться с рукой, и не оказывал сопротивления при аресте, то ему предлагали послужить на благо Императора.

Как правило, большинство людей соглашалось, хотя из всех пошедших в армию преступников первый год переживал в лучшем случае один из десяти.