Но не больше, чем я, хочу заметить! Меня тут пинали ногами, обстреляли дротиками, все тело в дырках было! И это не говоря о всяких тварях и прочей ерунде, которая пыталась меня сожрать. А в награду что я получил?

Кольцо! Долбанное кольцо, которое нахрен никому не всралось!

Так что кому грустить, так это точно не ей.

Подобная картина повторилась абсолютно со всеми. Они вскакивали, когда приходили в себя со вскриками или криками, и потом начинали рыдать навзрыд, что приходилось их успокаивать. К девятой девчонке, которой была Фуньси, мое плечо было мокрым от слез.

И что самое хреновое, все после этого сидели в легкой прострации, почти никак не реагируя на раздражители. Просто сидели и смотрели перед собой, будто вся их жизнь осталась где-то там, в мире иллюзий и пустых мечтаний.

— Меня кто-нибудь слышит? — громко спросил я. — Где ваши вещи, дамы?

Они как овцы посмотрели на меня… и не ответили.

Понятно…

— Ладно, надо поискать. Не думаю, что они будут валяться где-то далеко, — вздохнул я.

Правда, пришлось обойти весь зал, как наполненный ошметками, так и этот, после чего вернуться в деревню, где уже и найти вещи, которые сбросили в одну из палаток.

— Теперь сюда никто не вернется, — с грустью заметила Люнь. — А ведь она здесь наверняка не одно столетие провела. Возможно, эти люди были даже разумны по-своему.

— Не думаю, что нам стоит на этот счет беспокоиться, — заметил я. — У нас девчонки не могут в себя прийти, и тогда мы вообще хрен отсюда выберемся.

— Скоро им станет легче.

— С чего такая уверенность?

— После того, как тебя вытащили из снов, где ты был, и ты тут же вспоминаешь весь тот ужас, который был перед тем, как ты уснул, а потом осознаешь, что вся твоя счастливая жизнь — это лишь сон, а реальность куда хуже…

— Все-все, прекрати, мне сейчас самому станет плохо, — отмахнулся я.

— Дай им время, — посоветовала Люнь. — Им надо свыкнуться с мыслью, что они в реальном мире.

— Ты бы знала, насколько это забавно звучит, — вздохнул я.

Когда я вернулся, некоторые из девушек уже смогли взять себя в руки. Они бродили по залу, оглядывались, но выглядели как зомби, которые жалеют, что не сдохли. Среди них была и Мисуко, которая смотрела на труп Матери.

— Вы как? — спросил я.

Она отреагировала с задержкой на несколько секунд. Медленно повернула голову и посмотрела на меня пустым взглядом.

— Хреново… Ощущение, будто из мира откачали всю радость, — поделилась Мисуко чувствами. — Буквально недавно я жила в роскоши, и у меня было все. Весь мир в моих ногах, а теперь… А теперь я грязная, голая, так еще и вижу перед глазами постоянно, как меня эта… тварь… в кокон засовывала… завязывала, как насекомое…

Ее очень сильно передернуло: видимо, представила, как Мать трогала ее.

— Я не знаю, от чего мне противнее: от того, что она меня трогала, или от того, что я сама не хотела бы вылезать из того сна, где была счастлива… Ты слышал ее голос?

— Да, — кивнул я, — довелось пообщаться.

— Она говорила таким голосом, будто она самый близкий мне человек… но тебя это явно не проняло, — усмехнулась она уныло. — Ты действительно особенный охотник. Это ведь ты ее убил, да? — негромко заметила Мисуко. — Зарубил эту тварь?

— Не хочу хвастать, но…

— И не надо, — обрубила она мою скромную речь. И добавила негромко. — Спасибо…

Правда, «спасибо» прозвучало как «я сейчас сдохну».

— Я принес вам вещи.

Мисуко молча посмотрела на свои руки, после чего ее еще раз передернуло.

— Надо помыться. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сорвать с себя кожу, — поведала она мне.

— У меня есть фляга с водой.

— Одной флягой здесь не обойтись, — окинула Мисуко взглядом своих подруг.

— У меня фляга с бесконечной водой.

— Артефакт? — наконец на ее лице появились хотя бы какие-то эмоции.

— Да, — кивнул я. — Сможете все помыться под ней.

— Ясно…

Я протянул ей флягу и огляделся.

К этому моменту весь женский отряд более-менее кое-как смог прийти в себя, но почти все слонялись без дела с пустым выражением лица, скорее всего, сожалея о том, что вылезли из своих сладких иллюзий. Почему-то я сразу вспомнил, что мне сказала Матерь: они сами этого хотят или же этого хочу я? Хотели ли они освободиться?

Глядя на них, я был не уверен.

Особенно глядя на Цурико, которая сидела на столе, понурив голову. Она даже не обратила внимания на то, что я подошел. По крайней мере, в начале.

Лишь когда я потряс ее за плечо, она подняла ко мне голову и тут же отвернулась.

— Чего тебе? — буркнула она.

— Ты как?

— Нормально, — но буквально через несколько секунд тут же сказала. — Хреново. Очень хреново. Вся в этом дерьме, голова болит и… на душе как волки нассали.

— Понимаю…

— Да чего ты понимаешь, — вздохнула Цурико недовольно. — Не тебя же спеленали, как какую-то муху. Еще и самую первую…

— Ну, так-то поймали всех.

— Кроме тебя, — буркнула она. — А я… я была замыкающей, это была моя задача прикрывать тыл, но меня первой саму и поймали, и я даже пикнуть не успела. Я всех подставила, словно какая-то неудачница.

— Я не думаю, что здесь правильно говорить, кто неудачник, а кто нет, — заметил я.

— Теперь все будут коситься на меня, говорить, вон, Цурико не прикрыла тыл, с нее все началось…

— Да никто этого не будет говорить, — фыркнул я.

— Да тебе откуда знать? — покосилась Цурико на меня исподлобья.

— Да потому что всех остальных точно так же поймали. А Мисуко с ее подругами и вовсе умудрились попасться уже в воздухе, когда, казалось бы, ну куда проще, просто лети высоко, чтобы тебя никто не достал, и все. Вот уж точно кто облажался. Боишься, что на тебя все свалят?

— Я ничего не боюсь, — попыталась огрызнуться она, но это выглядело жалко, словно всхлип. — Но лучше бы я не просыпалась.

— Да ладно, неужели там, в том сне, лучше, чем в реальности?

Ее красноречивый взгляд говорил: да, лучше.

— И чем же?

— Тем… да всем лучше. Посмотри вокруг!

— И? — огляделся я.

— Ничего. Просто… тебя же не ловили, и ты не был в том сне, тебе не объяснить этого, Юнксу… Что вот, у тебя все есть, тебя любят родители и гордятся тобой, так как ты лучшая, а потом ты просыпаешься и понимаешь, что, оказывается, нахрен никому не нужна, так еще и облажалась полностью.

Она вздохнула, спрыгнула на землю и, не глядя на меня, пошла к Мисуко.

— Надеюсь, ты хоть со мной полетишь, да?

— Ну куда денусь, — пожал я плечами.

Она что-то неразборчиво ответила, однако я так и не разобрал, что именно.

— Вечно второй ребенок, — вздохнула Люнь, глядя ей вслед. — Люди взрослеют, а страхи все те же детские.

— С чего ты решила, что она второй ребенок?

— Поговорка такая. Вечно второй ребенок. Можно сказать, что он всегда второй и поэтому всячески пытается всем доказать, что может быть первым.

— Всегда найдется азиат, который делает это лучше… — пробормотал я, кивнув головой. — А с чего ты решила, что она вечно второй ребенок?

— А ты слушал, что она тебе говорила?

— Да.

— Ну вот подумай над ее словами, Юнксу.

Да чего тут думать? Ее проблемы не мои проблемы, как и наоборот, поэтому я просто скажу, что она уже взрослая и пусть сама такое решает. У меня своих тараканов хватает.

Я давно хотел посмотреть, насколько хватит фляги, и теперь мог сказать, что, даже помывшись вдевятером полностью, они не смогли израсходовать весь запас воды. Возможно, там действительно вообще бесконечное количество.

Немного подсохнув, они начали медленно собираться. Выглядели будто зомби, однако они уже начинали переговариваться между собой, а кто-то даже улыбнулся разок-другой. Несбыточные мечты постепенно отпускали девчонок, и те понемногу начинали оживать.

У меня возникло чувство, что дай им выбор, и они все предпочли бы остаться в собственном мире, чем в реальном.

Когда мы выходили, девушки постоянно оглядывались по сторонам, высматривая врагов.