— Куда?

— В твой собственный дом, и акт на него я тебе передам прямо в руки.

— Не врешь?

— Честное слово твоего милого Рокамбольчика.

— Но… Вантюр?

— Не говори ему, что ты виделась со мной, вот и все…

— Ладно…

— Прощай, мамаша! На тебе в задаток, — переменил решение он и бросил старухе на кровать билет в пятьсот франков.

Простившись с Фипар, Рокамболь вернулся домой и, к своему великому ужасу, убедился, что у него украдены документы графа де Шато-Мальи.

— Теперь уже два часа ночи, — пробормотал он. — Есть надежда, что герцог уже лег спать, а потому, вероятно, разбойник не успел еще передать их ему… Надо скорей бежать в отель де Шато-Мальи.

Переодевшись немедленно в платье конюха, он отправился опять в отель герцога Шато-Мальи.

Он пришел туда в тот момент, когда Вантюр разговаривал с берейтором о том, что лошадь заражена карбункулом.

— Был ли здесь герцог? — спросил Вантюр.

— Два раза и даже сам вытирал перегородку своим платком.

Вантюр вздрогнул.

— Так как в первые часы своей болезни Ибрагим никого не допускал к себе, кроме герцога.

— Но он не кусал его? — спросил Вантюр с беспокойством.

— Напротив, он лизнул его несколько раз. Рокамболь видел, как на лице Вантюра выступили капли пота, и на этот раз он окончательно узнал его.

Убедившись в том, что ему было нужно узнать, Рокамболь спокойно удалился и спрятался в пустом стойле.

Из вопроса Вантюра — видел ли герцог Ибрагима — он составил мнение, что Вантюр не успел передать ему бумаг.

Через несколько времени после этого пришел в стоило к больной лошади Цампа и сообщил, что герцог тоже заболел и теперь спит.

При этом известии Вантюр опять вздрогнул, но не перестал наблюдать за Цампою.

— Мне нужно видеть герцога, — сказал Вантюр, обращаясь к нему.

— Хорошо, — ответил камердинер, — я сейчас скажу ему о вас.

Во время этого короткого разговора Рокамболь выполз на четвереньках на двор и в то время, как Цампа вышел из конюшни, приподнялся и заступил ему дорогу.

— Молчи! — прошептал он и увлек камердинера на лестницу. — Что у герцога?

— Лихорадка.

— Посылал он за доктором?

— Нет еще…

— Великолепно. Перед спальней находятся три комнаты?

— Да.

— В гостиной висят на всех дверях двойные портьеры?

— Да, везде.

— Из спальни трудно услышать, что там говорится?

— Можно, если говорят очень громко.

— Отлично. Ступай к герцогу и скажи, что лошади гораздо лучше, и, конечно, не говори про кучера.

— А!..

— Меня проведи в гостиную.

— Идемте.

Рокамболь поднялся вместе с Цампою в первый этаж, и камердинер провел его через коридор в гостиную, где на каждой двери висели двойные портьеры из тяжелой материи, заглушавшие всякий шум. На полу лежал толстый ковер.

Рокамболь встал за дверью у входа в комнату.

— Теперь, — сказал он Цампе, — ступай в конюшню и вели кучеру прийти сюда.

— То есть к герцогу?

— Да, проведи его по парадной лестнице прямо сюда.

— Ладно.

— И как только он войдет сюда, то ты задуй свечку и схвати его за обе руки вот так…

И Рокамболь, взяв Цампу за руки, завернул их ему за спину.

— Понимаешь? — спросил он.

— Да.

— Ну иди! Цампа ушел.

Через две минуты он был в конюшне и сказал Вантюру:

— Идите, герцог ждет вас, но, пожалуйста, делайте поменьше шуму, его сиятельство очень болен, и шум беспокоит его.

Вантюр последовал за Цампой и, поднявшись по парадной лестнице, прошел через приемную, и только он переступил порог гостиной, как свеча, находившаяся в руках у Цампы, погасла, и Вантюр почувствовал, как его схватили за руки. В то же мгновение чья-то рука закрыла ему рот и приставила к его горлу кинжал. Вслед за этим хорошо знакомый ему голос проговорил шепотом, но грозно:

— Я Рокамболь и убью тебя, если ты вскрикнешь. Весьма редко бывает, чтобы самые свирепые убийцы не были бы в то же время и самыми отчаянными трусами. Вантюр очень равнодушно убил Мурильо и не раз обагрял свои руки кровью, так что, казалось, он бы должен был обладать присутствием духа в минуту опасности, но на самом деле, услыхав голос Рокамболя и почувствовав на своем горле прикосновение кинжала, он растерялся и мог только жалко пробормотать:

— Пощадите! Не убивайте меня…

— Молчи! — прошептал Рокамболь и, наклонившись к Цампе, прибавил:— Держи его!

Затем он обшарил все карманы Вантюра и вынул из них как документы де Шато-Мальи, так и кинжал, который Вантюр украл у него вместе с бумагами.

Обезоружив совершенно Вантюра, Рокамболь хладнокровно заметил:

— Ну, теперь мы можем и поболтать.

— Пощадите!.. Не убивайте меня! — повторял Вантюр умоляющим тоном, между тем как зубы его стучали от страха.

Рокамболь связал шнуром от портьеры ноги и руки Вантюра и сказал:

— Теперь ты уже не убежишь, мой приятель!.. Ты ведь понимаешь, — добавил он. усмехаясь, — что нам, право, не нужно огня, так как люди, служившие у капитана, привыкли отлично работать впотьмах.

И чтобы довершить и подтвердить свои слова фактом, он взял платок и завязал Вантюру рот.

— Теперь запри хорошенько все двери, — сказал Рокамболь Цампе, — и посмотри, что с лихорадкой герцога.

Затем у них произошел разговор, результатом которого было то, что Рокамболь согласился сохранить ему жизнь при условии, что Вантюр поможет ему в деле с вдовой Фипар.

Затем Рокамболь развязал его и, приведя его к себе в квартиру на Сюренской улице, приказал ему написать вдове Фипар, чтобы она пришла вечером на свою прежнюю квартиру в Клиньянкуре.

Вантюр написал и посмотрел на Рокамболя с возрастающим удивлением.

— Это тебя удивляет? — спросил тот.

— Еще бы!

— Да ты еще больше удивишься, приятель, когда я свяжу тебе опять ноги и руки и заткну рот.

— Что-о? — промычал Вантюр.

— То, что ты пробудешь здесь пленником до вечера. Вантюр хотел было возражать, но Рокамболь показал ему кинжал и пригрозил:

— Неужели, друг, мы опять поссоримся с тобой?

На следующий день после этого, в 9 часов утра, Рокамболь был у сэра Вильямса и рассказал ему все, что произошло.

Сэр Вильямс был вполне доволен успехами своего ученика и приказал ему узнать, нет ли на бывшей квартире вдовы Фипар, в Клиньянкуре, какого-нибудь подвала.

— Зачем это? — спросил Рокамболь.

Сэр Вильямс не удостоил его даже ответом и посоветовал ему отделаться и от Вантюра и от вдовы Фипар.

— Хорошо! — сказал Рокамболь. — Нужно ли мне опять заходить к тебе?

Слепой утвердительно кивнул головой.

Расставшись с сэром Вильямсом и узнав от Цампы, что герцог де Шато-Мальи при смерти, Рокамболь зашел к Вантюру и, покормив его, обещал, что заплатит ему пятьдесят тысяч франков, если только он поможет ему избавиться от Фипао.

— О, будьте спокойны, — проворчал Вантюр. — Я отлично сумею свернуть шею этой старой ведьме.

Тогда Рокамболь сделал распоряжение, чтобы Вантюр пришел в два часа ночи в Клиньянкур, и, связав его, снова отправился на Церковную улицу к вдове Фипар.

Он застал ее за кофе и под предлогом покупки дома выманил ее с собой в Клиньянкур.

— Зачем же мы идем туда? — спросила старуха.

— Для Вантюра… В твоей квартире есть подвал?

— И какой еще отличный!

— Ну так зайдем туда.

— Что за смешная фантазия!

— О, ты сегодня же вечером увидишь, смешна ли она…

И вслед за этим они отправились в путь…

Придя в Клиньянкур, Рокамболь спустился в погреб, бывший при квартире Фипар, и, провернув в водопроводной трубе дырочку, напустил в него воды.

— В десять часов вечера, — заметил он при этом, — в подвале будет воды на четыре фута, а к утру он переполнится…

Затем он вылез из погреба и, опустив в него лестницу, обратился к вдове Фипар:

— Ну, теперь идем назад, — сказал он.

— Что ты там делал?

— Готовил ванну.

— Для кого?