Продолжать этот диалог Таня больше не собиралась. Она дрожащими пальцами торопливо нашла в сумке кошелек, вытащила оттуда пару купюр и, оставив их на столе, поспешила накинуть пальто. Алиса безмолвно наблюдала за её действиями, понимая, что разговор их окончен. И не на самой приятной ноте.

Калинина проводила Таню взглядом, подождала, пока за ней закроется дверь в кафе, а затем обреченно посмотрела на свой нетронутый салат.

— Как тебе эта жизнь? — несмело поинтересовался у Алисы Арсений, бросив на неё кроткий взгляд и едва сдерживая улыбку, замечая, как много снежинок скопилось на её забавной и такой детской шапке с помпоном. Так и не скажешь, что перед ним многократная чемпионка мира и Европы. И что ей не пятнадцать, а двадцать семь.

Калинина неопределенно пожала плечами, запрокидывая голову к ночному зимнему небу и любуясь снегом, кружившем в воздухе. С момента аварии прошел месяц, но лёд всё ещё снился ей почти каждую ночь. Жизнь вне катка казалась не такой яркой и стремительной.

— Я бы всё отдала, чтобы вернуться обратно, — выдохнула она, честно признаваясь Мельникову в том, чего ей действительно хотелось. Алиса надеялась, что Арсений, рано оставивший спорт, как никто другой сможет понять её. Она была уверена, что услышит в ответ «я тоже». Но Мельников промолчал. Если бы Алиса в тот момент не стояла к нему спиной, любуясь ночной Москвой, то непременно заметила бы, как на мгновение потускнели его голубые глаза. Он проводил с ней почти всё свое свободное время. Он пытался стать для неё проводником в жизнь вне спорта. Он совсем не ожидал получить такой ответ…

— А ты? — решила уточнить Алиса, развернувшись к своему спутнику и широко улыбнувшись. Однако её улыбка не нашла ответа. Мельников тяжело вздохнул. И теперь была его очередь смотреть куда угодно: в ночное небо, на яркую иллюминацию, на белоснежный снег. Только не в эти очаровавшие его зеленые глаза.

— Мне казалось, что я уже нашел своё счастье здесь, вне льда, — вздохнул он, наблюдая, как в холодном воздухе растворяется горячий пар. — Но я ошибался.

Алиса сложила руки перед собой на стол, а затем положила на них голову, давая волю слезам. Она поступила так, как и ответила несколько месяцев назад. Ради возвращения на лёд она отдала всё. Она отдала самое дорогое.

***

9 апреля, Женева. 04:20.

Операция Громова прошла успешно. Врачи видели положительную динамику и обещали олимпийскому чемпиону, что поясница больше не будет его беспокоить. Обещали и то, что в скором времени Громов сможет вернуться на лёд и, постепенно нагружая спину, сможет вернуться в привычный режим.

Евгений уже несколько дней мог вставать и передвигаться самостоятельно. Болей в спине практически не было. Оставались лишь неприятные ощущения, связанные скорее с самим хирургическим вмешательством, чем с его последствиями. Но Громов понимал, что есть только один вариант понять наверняка, сможет ли он остаться в профессиональном спорте на ещё один сезон. И вариант этот — прыгнуть пару многооборотных прыжков, которые последние пять лет вызывали у Жени прострелы в пояснице. Но пока что прыгать ему было запрещено. Даже «на земле». И Громову оставалось лишь много ходить по коридорам, по собственной весьма просторной палате и надеяться, что всё будет хорошо не только с простыми телодвижениями, но и при сильных нагрузках. И ему не терпелось скорее вернуться в Россию. Вернуться на лёд. Вернуться к тренировкам, дарившим забытье.

Громов лежал в своей палате в полной темноте, пролистывая ленту социальных сетей, в которых уже начинали появляться поздравления с его днем рождения. А вот Волченкова оказалась первой, кто прислал ему смс-сообщение. Евгений понял, что Лена, судя по всему, не спит, и решил ей позвонить.

— Слышал, ты объявила о завершении карьеры, — после нескольких минут разговора, вспомнил Громов.

Упоминание об этом на мгновение лишило Лену слов. Евгений понимал, что ей всё ещё странно от осознания содеянного. Она, хоть и пошла на этот шаг в силу здоровья и возраста, всё ещё не смирилась с этим.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Как птица, которая всю жизнь провела в золотой клетке, — тяжело вздохнула Волченкова, — а сейчас её выпустили на свободу, но она совсем не знает, куда ей лететь. Она попросту не умеет летать вне клетки…

***

16 апреля, Москва. Ледовый Дворец «Вдохновение». 10:30.

Алиса медленно зашнуровывала коньки, сидя на небольшой скамейке у выхода на лёд. Ольга Андреевна на несколько дней уехала в отпуск, понимая, что может полностью довериться своим самым опытным ученикам.

Калинина туго затянула шнурки и бросила тоскливый взгляд на свои коньки, замечая, как много на ботинках царапин и мест, где у кожи стерлась белая краска. Сколько всего видели эти коньки? Сколько изнурительных тренировок, сколько чемпионатов! Сколько головокружительных побед! Ещё несколько месяцев назад Алиса мечтала о том, чтобы вновь надеть их. Но не просто покататься для себя, а вернуться в спорт. Но сейчас на душе была абсолютная пустота и холод, не уступающий по температуре белоснежной глади льда, раскинувшейся перед взором фигуристки.

От Тани необходимой поддержки и понимания Алиса не получила. Её мама и вовсе не одобряла решения дочери вернуться в спорт, несмотря на большое уважение к Громову. С Мельниковым Алиса так и не увиделась. И отсутствие Жени на этом фоне начинало добивать окончательно.

Фигуристка устало вздохнула, хотя тренироваться ещё даже не начинала. Но это съедавшее её изнутри чувство вины невероятно изматывало. Алиса с трудом, но всё же решила поговорить с Арсением. Чудесам всегда есть место в обычной жизни. И на мгновение в груди Алисы поселилась надежда на то, что Мельников сможет понять её. И останется рядом.

— А где оркестр? Тихо, как на поминках. Разве так нужно встречать партнера? — раздалось где-то сбоку. Алиса, до этого находившаяся на ледовой площадке в полном одиночестве, вскочила со скамейки и, радуясь, что не успела снять защитные чехлы с лезвий, бросилась в объятия к Громову.

— Привет, — прошептала она, вздохнув с небольшим облегчением. Женя рядом. Это уже хорошо.

— Привет, лягушонок, — тепло улыбнулся Евгений, мягко поглаживая партнершу по спине. — Есть подарок для тебя.

— День рождения вроде был у тебя, а подарок — мне? — удивилась Алиса, отстранившись и чуть запрокидывая голову, оставаясь стоять рядом с Женей. То, что он здесь, уже было для неё подарком.

— Да, но сначала тренировка, — Евгений, даже не переодевшись в спортивную одежду, опустился на скамейку, оставаясь в светлой рубашке и джинсах.

— Ааа… — растерялась Алиса, заправив прядь выпрямленных рыжих волос, выбившуюся из короткого хвоста. — Может, тебе стоит посетить раздевалку?

— Нет, всё в порядке, — Громов нетерпеливо покачал головой, доставая из спортивной сумки коньки и начиная переобуваться.

Алиса удивленно приподняла брови. К чему такая странная спешка? До официального начала сезона ещё много времени и работают сейчас только сумасшедшие фигуристы вроде Громова, Калининой и мотивированной как никогда Тани, локомотивом тянувшей за собой Илью.

— Ты прямо из аэропорта? — предположила Алиса, наблюдая, как Женя наспех и не очень тщательно зашнуровался, а затем снял чехлы с лезвий.

— Нет, — отмахнулся Евгений, поднимаясь со скамейки и переступая на лёд, всё ещё сопровождаемый недоумевающим взглядом партнерши. — Я заехал домой за коньками, а уже потом приехал сюда.

— Я хотела с тобой поговорить, — протараторила Алиса, быстро снимая чехлы и переступая на лёд следом за Женей. Именно сейчас она чувствовала прилив смелости поговорить обо всем с Громовым. Поговорить про их возвращение и, возможно, даже признаться про роман с Мельниковым.

— Давай позже, пожалуйста, — отстранено попросил Евгений, будучи сосредоточенным на льду. Он сделал несколько резких скольжений, а затем принялся набирать скорость для многооборотного прыжка.

Алиса нахмурилась, не понимая, какая муха укусила Громова.