Я медленно вошёл в кабинет Виктора.  Здесь многое изменилось с момента моего последнего визита, но особое внимание привлёк толстый красный фолиант в кожаном переплёте. Это была книга "Трактат Часового", в которой, как я понял, были описаны обряды Вознесения. Она была раскрыта на одной из страниц. Подойдя к столу, я вдруг обнаружил странную коробочку- это был маленький портсигар. Да вот только ни Виктор, ни Селин никогда не курили и не нюхали табак. Открыв коробку, я увидел… Четыре женских пальца, засыпанных солью! И принадлежали они- угадайте, кому? Моей Скай! Я сразу узнал их по шрамам на указательных пальцах! Ублюдки отрезали ей пальцы и наверняка издевались над ней перед убийством! Вне себя от ярости, я перевёл взгляд на открытую страницу. Когда я прочёл, что было необходимо для обряда, меня будто током ударило: в списке ингредиентов для Пищи Вознесения были волосы девственницы, пальцы воровки и ГЛАЗА УБИЙЦЫ. Вот тогда я и понял всё. Всю грёбанную суть! Селин явно не свои глаза собиралась отдать для ритуала! Я сразу вспомнил её первые слова той ночью, когда она вытащила меня из тюремной камеры. Первым делом, я схватил книгу и бросил её в пылающий камин. Языки пламени жадно пожирали ветхие страницы. После чего я взял сосуд с годами, что стоял на небольшой тумбочке рядом с рабочим столом, и залпом выпил добрую половину его содержимого. Это был неприятный вкус, но ради такого стоило и потерпеть. Осушив половину сосуда, я заткнул его и засунул во внутренний карман пальто – они не получат ни одного года больше! После чего я стал искать Стилет Часового – нож, убийство которым и производило сделку между убийцей и Часовым. Любой человек, убитый этим стилетом, тут же пополнял своими годами жизнь убийцы и немного отдавал самому Часовому. Найти его было нетрудно – он лежал на камине – на нём ещё даже не высохла кровь последней жертвы. Он тут же отправился во внутренний карман следом за сосудом.

Перед тем, как уйти, я напоследок бросил взгляд на кабинет- и заметил шахматную доску. Ту самую, на которой Виктор сдвинул белую пешку при нашей первой встрече. Сейчас на шахматной доске не хватало слона и шести пешек- Скай и шести новобранцев, погибших за это время, а фигуры ферзя и короля были очень близко к чёрным фигурам. Взяв чёрного коня, я сделал шах белой партии и покинул кабинет. Все мои вещи были предусмотрительно собраны мной уже давно – оставалось только собрать одежду и некоторое другое имущество. Когда я уходил, волоча с собой два тяжёлых чемодана, на "посту" никого не было – стало быть, Брон смог заболтать старуху.

В пять часов утра я уже отчалил от берегов Британии. Я не знал, вернулись ли Виктор и Селин назад на тот момент. Да и мне было уже не важно. Я плыл навстречу новой жизни. И, наверное тогда впервые я почувствовал себя капитаном своей судьбы. Со мной было столько денег, что хватило бы на пятьсот, а то и больше лет жизни в роскоши. А главное – эти годы тоже были здесь, во мне. И сейчас они тоже со мной – облегчённо вздохнув, сказал я, вдыхая запахи холодной парижской ночи. Мы решили присесть на лавке в одном из парков – идти все равно до утра было некуда.

Немного передохнув, я посмотрел на усеянное звёздами небо. Оно было чистым, будто и не было никакой бури. Луна, окольцованная звёздами, равнодушно бросала свой холодный серебряный свет на мокрые улицы. Мой собеседник глубоко дышал, будто после долгой погони. Было видно, что он устал. Но история была ещё не окончена. И я знал-он не уйдёт, пока не услышит всё. Я сжалился над ним и продолжил.

– Спустя примерно месяц тяжёлого плавания мы прибыли в Новый Орлеан.  Думаю вам бы там понравилось – роскошная, сытая жизнь, экзотические сады, балы и архитектура в стиле Ар-Нуво с одной стороны и мерзкие болота, вечная сырость, змеи, аллигаторы и невыносимая влажность и духота с другой. Как Вы думаете, где решил остановиться именно я? – спросил я своего собеседника.

– Ммм… Явно не в роскошном отеле на берегу океана, я думаю… – почёсывая бороду, предположил журналист.

-Бинго! – ответил я. – Конечно же, оставаться в таком огромном городе, наполненном дипломатами, шпионами, богачами и приключенцами всех мастей было верхом глупости – у Чёрного Часа наверняка были глаза и уши везде и всюду. А за месяц моего морского путешествия Виктор и Селин наверняка назначили огромную награду за мою голову и меня ищут по всему свету. Собственно, так оно и было, чего уж говорить. Высадившись в Новом Орлеане, я на пару дней все-таки остановился в одном из отелей и тут же сменил причёску и сбрил бороду на лице, оставив вздернутые усы и коротко подстригшись. Я наивно полагал, что смена внешности поможет мне скрыться от преследователей. И будь я обычным человеком – это действительно помогло бы. Но они все равно вышли не меня позже. Но до этого пока рано – самое интересное ещё впереди.

Днём я отсыпался в отеле, а ночью  с большим интересом изучал этот необычный город- по сравнению с грязным холодным Лондоном это место действительно напоминало рай- яркие вывески, солнечная погода, улыбающиеся лица людей на улицах- всё здесь резко контрастировало холодным и не приветливым Лондоном. И всё же, нужно было быть всегда начеку – в неблагополучных районах для бедноты ходить было весьма опасно – могли в лучшем случае ограбить, в худшем – убить. А по ночам местные вудуисты часто занимались своими тёмными делами на окраинах города. В общем, местечко было, как минимум, необычным. Я же, вооружившись револьвером, который остался у меня ещё из культа, смело ходил по улицам ночью. Если на улицах и шлялись какие-то оборванцы, что задумывали что-то недоброе – при виде моей внушительной фигуры они тут же бросались врассыпную.

Так как находиться долго в городе мне было весьма опасно, я начал поиски проводника на болота – часто без проводника люди бесследно исчезали в этих топях. К счастью, мне не пришлось долго искать- проводя время в одном из дешёвых баров, я наткнулся на местного каджуна – он говорил на смеси английского и французского, но понять его речь все-таки было можно, если он говорил медленно. За бутылкой виски он с удовольствием согласился помочь мне и даже обещал показать мне пустующую хижину на болотах, если я помогу ему избавиться от банды вудуистов, что часто охотились на каджунов и заплутавших путников в ночи. Он говорил, что банда немногочисленна, но хорошо вооружена. И, разумеется, на фоне расовых противоречий охотятся они на белых, чаще всего-англичан и французов, таким образом будто бы неся возмездие за то, что те держали их в рабстве. Но их проблема была в том, что и белых каджунов, этот несчастный болотный народец, они тоже выгоняли из болотной земли. А идти каджунам было некуда – в городе у них была плохая репутация, да и жить они предпочитали в одиночку или небольшими общинами. Конечно же, я согласился помочь, и той же ночью мы отправились в путь, в луизианскую глушь. Часть пути мы ехали на повозке, а другую часть-плыли на лодке. Тогда же я и узнал, что каджун, с которым мне пришлось отправиться в путь, всю жизнь ловит рыбу и охотится на крокодилов, а потом продаёт излишки продукции в город, но очень чурается большого скопления людей. Ему очень нравились эти болота. Спокойное, тихое место, куда никто в здравом уме не сунется.

Мы прибыли на место глубокой ночью.  крохотная деревянная хижина на сваях, стоявшая прямо посреди огромного болота. Повсюду жужжали насекомые, квакали лягушки и хлюпала грязь. А в темноте, в воде, горели красные глаза аллигаторов. Именно в одном из этих болот таким же аллигатором был растерзан предыдущий Ладья. Каджун с радостью провел меня внутрь, дал запас лучины и свёрток со свечами – электричества тут отродясь не было. Да, хижина была убогой, грязной и заброшенной. Но жить здесь было можно. И здесь было относительно безопасно, по крайней мере, от других людей. Аллигаторов я не боялся и заходить глубоко в болота не собирался. Оставив в хижине свою нехитрую поклажу, я спросил у старого каджуна, где мне искать этих вудуистов, которые мешают ему жить, на что тот ответил: