— О боже, нет, — простонала я, прикрывая глаза. Мне просто до безумия не хотелось, чтобы именно он, тот, который меня так нежно и как будто бы с любовью только что целовал, принял за дешевку и пробрался легко в мои уже влажные трусики.

Поэтому, когда Мотя, запыхавшийся, вернулся ко мне буквально через пару минут, белозубо улыбнулся и тут же склонился к моим губам, рассчитывая продолжить начатое и явно незаконченное, я слегка отстранилась и замотала головой.

— Нет-нет, Мотя, извини. Это похоже все мохито. Он виноват. Я снова напилась и ничего не соображаю. — Я опять схватилась за пунцовые щеки. — Блин, я не могу, мне так стыдно. Я… Мотя… извини. Боже мой, мне не стоило…

Взгляд голубоглазого застыл. Он с тревогой осмотрел меня, после чего мягко улыбнулся, заправил локон за ухо. Погладил мне скулу и тоже покачал головой.

— Нет, Кать, перестань. Ты что? Это ты меня прости. Я просто… Катя, прости.

Он тяжело выдохнул и быстро облизал языком свою пухлую нижнюю губу. Такую вкусную. Я помню, какая она была пьяняще-сладкая. Я бы и сейчас с удовольствием так же провела по ней своим языком. От мыслей собралась слюна, и я ее сглотнула. Сглотнул и Матвей, глядя на меня. И так мы играли в гляделки некоторое время, но больше не позволяли себе приближаться друг к другу ни на сантиметр.

— На самом деле, прости, — повторил Мотя. С таким раскаянием, что сердце мое заколотилось еще отчаянней.

Какой он все-таки классный. Мне захотелось отменить все условности, но собрав в себе всю силу воли, я отвернулась.

“Всё. Больше никаких игр с Игорем”, — дала я себе зарок. — “И ни с кем другим просто ради плотского наслаждения”.

“Чтобы расслабиться и получить удовольствие, можно довольствоваться и Димочкой. Секс без чувств — он опустошает. Мне такие развлечения больше не нужны”, — твердо решила я.

— Меня сейчас сменят, — проговорил Мотя, усаживаясь просто рядом, касаясь плечом моего плеча. — Мы же сможем сходить с тобой поужинать? Только поужинать, — уточнил. — Как на это смотришь?

Я вздохнула и кивнула:

— Поужинать, конечно, можно. Моть, ты не обижайся. Ладно? Это просто как-то неправильно.

— Да, я понимаю, — кивнул бармен, задумчиво уставившись в одну точку перед собой. — Все понимаю. Ну что? Пошли? Мой сменщик уже пришел.

Я так же снизу вверх посмотрела на зашедшего за стойку бара парня в униформе. Он был тоже хорош собой, но не такой, как Мотя. Не столь обаятельный и совсем не голубоглазый.

Новый бармен смерил меня карим взглядом сверху вниз.

— Пойдем, — я тут же смущенно подскочила, обитающая под стойкой, я выглядела очень странно. Но вдруг вспомнила, что прячусь от двух мужчин, сидящих в зале, и снова присела.

Матвей заметил мое замешательство и стал задумчивым еще больше. Или же каким-то грустным, что ли. Недовольным даже, я бы сказала.

— Не бойся. Пойдем, я проведу тебя через подсобку.

Глава 31

Мы шмыгнули в проем стены бара и оказались в тесной комнатушке.

— Выход там, — махнул рукой Матвей.

Я шагнула в том направлении, но тут меня перехватила мужская рука.

— Катя, — от рывка я уткнулась носом в твердую грудь. На спину мне тут же опустились теплые ладони, они, ощупывая, прокатились по моей спине и остановились на талии. В мою душу снова заглядывали голубые глаза. — Что у тебя с ним?

— С кем?

— С этим твоим боссом.

Я не знала, что ответить. Я опять тонула в голубых озерах. Медленно задыхалась. А еще вокруг давили стены крохотного помещения. И свет такой неяркий. Интимный чуть-чуть.

— Ничего, — облизала я губы.

— Совсем ничего? — Мотин нос зарылся в мои волосы. Руки еще крепче прижали меня к мужскому телу. Очень мужскому. Я отчетливо ощутила упершийся в меня возбужденный член. Отчего сама сразу же тоже возбудилась. Мышцы живота сладко сжались.

— Совсем, — пролепетала. — Он просто босс.

— Знаешь, я завидую твоему “просто боссу”, — хмыкнул Мотя, — с которым у тебя совсем ничего. — Он вдруг резко отстранился. — Пойдем. Я быстро переоденусь, и мы с тобой лучше съездим в город. На аттракционы. На американские горки хочешь? Или на чертово колесо?

Я впала в некоторое замешательство. Аттракционы? Это так неожиданно. И, кстати, а почему бы и нет?

— Хочу, — кивнула я и рассмеялась.

Мотя обитал в дальнем крыле отеля. Жил тоже в номере, но видимо предназначавшемся для обслуги. Заходить я к нему не стала.

— Я тут подожду, — сказала, затормозив у двери.

— Тут? — он нахмурился, а потом пожал плечами. — Ладно. Я очень быстро, — и скрылся в комнате.

Вернулся он действительно очень скоро. Мне показалось, и трех минут не прошло, как вылетел в коридор преобразившийся в обычного человека.

— Ну, Катюха, раз ты меня напоила коктейлем, придется нам ехать на такси.

Мы вышли в холл, Матвей пошел на ресепшен просить вызвать такси, а я присела в уголке на диванчик хоть немного перевести дух, все-таки сидение на полу под стойкой как-то меня притомило, а впереди была еще вечерняя прогулка по городу. Я блаженно вытянула ноги и с интересом глазела по сторонам на гуляющий народ. Вдруг взгляд зацепился за какую-то очень знакомую компанию. Я присмотрелась и тут же сползла по диванчику вниз и затаилась за стоящим рядом большим растением в кадке. Через холл вальяжно дефилировала троица: мой босс Игорь, его друг и так не полюбившаяся мне блондинка. Девица висла на локтях у мужчин и ржала как гиена, а те с вожделением пялились в ее декольте. Озабоченная тройка удалилась в сторону номеров, а у меня над ухом раздался знакомый голос:

— Кать, ты чего? От кого-то опять прячешься? Пошли, такси сейчас будет, — это за мной вернулся Мотя.

Я от неожиданности аж подскочила и залилась краской стыда с ног до головы. Вот же незадача, почему я все время попадаю в дурацкие ситуации при Матвее, просто рок какой-то.

— Да это я так, не хотела кое с кем встречаться, пойдем скорее отсюда, — пролепетала смущенно.

Мотя внимательно посмотрел на мое красное, как советский флаг, лицо, но ничего не сказал, а подхватил под руку, и мы наконец покинули территорию отеля.

И опять одна странность прошла мимо меня. Бойкая троица дошла до номера блондинки, но почему-то мужчины не зашли внутрь, а поцеловав на прощание блондинке руку, ретировались. После Игорь проводил друга до стоянки машин, они о чем-то еще немного поговорили с серьезными лицами, потом друг сел в свой автомобиль и уехал, а Игорь вернулся в свой номер.

Магия вечернего города завораживала и манила к себе. На набережной играла музыка, прогуливались принаряженные люди, в кафе весело проводили время компании. Но мы не стали там зависать, а двинули сразу к уже знакомому мне парку. В темное время суток он весь сверкал и переливался разноцветными огоньками, музыка была гораздо громче и энергичнее, и то и дело доносились визги, крики и смех.

— Нам туда, — потянул меня на очередные вопли Мотя. — Пойдем, там классные аттракционы, тебе понравится, обещаю.

Я, не ожидая подвоха, доверчиво пошла следом. Честно говоря, я думала, что голубоглазый прокатит меня на колесе обозрения, это как раз вписывалось в рамки романтической вечерней прогулки. Сердце в предвкушении замерло, а в животе опять забились дурацкие бабочки. Я уже предвкушала, как мы будем целоваться на высоте, а потом в обнимку глядеть на красоты ночного города. О, как же я ошибалась…

Мимо вожделенного колеса обозрения мы прошли, не остановившись. Потом оставили позади симпатичные карусельки, потом автодром с машинками…Я ничего не понимала, может Мотя передумал кататься на аттракционах, но тогда куда он меня тащит?

— Мы пришли! Сейчас ты получишь такой кайф, — радостно загомонил Матвей.

Я проследила за его взглядом и застыла в ужасе. Перед нами раскинулся мой самый большой детский кошмар: огромнейшие, высоченные американские горки. Я боялась их панически, мой единственный раз, когда мне довелось прокатиться на этом сооружении, врезался в память, как самое ужасное, что может быть на свете. Я тогда еще долго просыпалась по ночам в холодном поту от кошмаров, в которых я падаю, падаю, падаю, а меня сверху накрывает гигантская металлоконструкция. И вот теперь этот кошмар настиг меня наяву. Я открыла рот, чтобы сказать, что ни за что не полезу на эту штуку, посмотрела на по-детски счастливое лицо Моти, искрящееся предвкушением, и не смогла. Он так хотел меня порадовать и так мне нравился, что я решила — пусть лучше разобьюсь. Закрыла рот и обреченно потащилась за моим голубоглазым наваждением.