Пока разыскивала необходимое, тетя занималась Артемом. Болезненные выдохи и тихий разговор между ними доносился до ванной комнаты, где и искала аптечку. Пока добралась до спасительных лекарств, свалила несколько стеклянных пузырьков с мазями и кремами. Сильный грохот предметов отвлекал от тревожных мыслей.

Собирая баночки, сильно ругалась, злясь на Святую землю, что та посмела оставить Артема. Не защитила, покинула одного в необходимую минуту.

Тетя действовала уверенно при оказании первой помощи, намазала рану мазью — ее личный рецепт, основанный на специальных травах. Рану успешно затянули повязкой, чтобы не кровоточила.

Артем, измученный, вспотевший от экзекуций откинулся расслаблено на диван, а Катя присела рядом, опрокинув в себя большой глоток алкоголя из зеленой, стеклянной бутылки.

— Угораздило тебя, Артем...— подвела она итог. На этом слове мы трое одновременно вздрогнули. Настойчивая, гневная трель дверного звонка не просто ошеломила, почти добила морально. Я такого ужаса никогда не видела у Артема, вообще не видела его испуганным. Он сильно сжимал пальцами голые колени.

Все замолчали. Потом ожили, будто невидимое создание подтолкнуло к решительным действия, забегали перед диваном, помогая Артему одеться. Шептались.

А звон в дверь продолжал настойчиво кричать на всю квартиру и беспокоить.

— Прячься! Бегом в комнату! — приказала тетя, подхватив Артема под руку.

В комнате только две кровати, шкаф, да шторы. Где спрятаться? В ванной душ и туалет?

В дверь продолжали раздаваться удары мощных кулаков и сразу понятно, что не люди. Подобной мощи нет в человеческих руках.

За что? За что всё это?

— Шкаф! Срочно! — шепотом приказала тетя.

Артема, насколько могли, быстро посадили в шкаф, накидали сверху одежды, изображая бардак, и плотно прикрыли створки.

— Перестань дрожать! Успокойся! Немедленно! — опять приказала тетя, запахивая полы халата на груди. Осмотрела меня, сделав какой-то вывод, и кивнула. — Отлично! Распрямись и сделай вид, что спала! И грудь, — она показала на себя, гордо выпрямившую плечи. — По соблазнительнее веди себя!

Я в короткой ночнушке, ткань по ощущениям напоминала шелк, бежевая с красивыми розами, треугольный вырез приоткрывал грудь сверху и сбоку, а ткань заканчивалась, наверное, на один палец ниже ягодиц.

Дверь открыли. Один из «них» застыл с кулаком возле моего носа, когда я высунулась в проем.

Шестеро стояли полукругом в подъезде, слабо освещаемом, но это и не важно. Боюсь, даже если бы свет пролился на них, то их устрашающий вид ни капли бы не изменился. Тьма их поглотила навеки.

Наши личные палачи, в их душах царит мрак и ничто не способно пролить свет.

Главное правило Клейменного — не попадись на глаза Карателю.

Когда появляются они, свет покорно притупляется, ветер не шепчет на ухо, кажется, весь мир замолкает при виде нашей погибели. Личных палачей. Их кровь горяча, а души мертвы, они прочны, но холодны, как камень. И одной рукой Каратели в состоянии переломать хребет.

— Простите, чем можем быть полезны? — спросила тетя, отодвигая меня, замершую в нерешительности в проеме и мешающую проходу Карателям.

Вместо ответа самый первый гость, аккуратным движением достав документ из кармана темной толстовки распахнул его перед тетей.

— Просим о содействии. Беглый Клейменный зверствует в вашем районе...просьба, если обладаете какой-либо информацией касательно вот этого существа, — один из рядом стоящих показал лист бумаги, на котором был изображен Артем только до бритья, слегка волосатый. — Просьба сообщить. А пока, если позволите, мы осмотрим квартиру.

Не спрашивая разрешения, Каратели вошли один за другим, скрывая облик под покровом черной одежды. Хоть при свете в зале часть лиц стала более видимой, но в целом, увидев их в толпе, вряд ли бы узнала.

Грязными подошвами Каратели топтали ковер, пол, осматривали сначала предметы в прихожей, медленно ощупывая. Аккуратно, будто боясь, что шкаф внезапно станет Клейменным и пырнет ножом в ответ. Каждый уголок вплоть до пуфика в прихожей тщательно изучили.

От шумящей, бурлящей крови в венах и звука собственного частого сердцебиения оглохла. С трудом слышала, о чем шептались Каратели между собой.

В зале я замерла без движения, руки сложив под грудью и пальцами впиваясь в кожу до легкой боли. Уговаривая себя не бояться и не нервничать. Один из Карателей показался странным. Капюшон был повернут ко мне, будто наблюдал за моей реакцией.

Чем я вызвала интерес?

Внезапно сделав несколько резких шагов, Каратель остановился рядом, заставив приподнять лицо в его сторону. С высоты его роста открывался вид на мою грудь, уж не знаю куда точно смотрел, но чувствовала себя я не уютно. Мужчина скинул капюшон с головы, явив улыбчивое лицо, ежик волос цвета песка на нашем острове, аккуратную, ухоженную бороду такого же цвета и голубые глаза.

— Привет, как тесен мир! — заявила его улыбка и взгляд, резко поменявший траекторию на вырез ночнушки. — Не ожидал, что опять увидимся! Ты, похоже, стремишься побывать на моей смене в Темном Доме. Ух, развлеклись бы! — мужчина пытался пошутить, с целью разрядить обстановку. Не знаю зачем, но у него это плохо получалось.

А потом голос...что-то странное показалось...знакомым. Я помнила голос...смутно, но слышала точно.

Нахмурила брови, сосредоточенно выискивая знакомые черты на лице мужчины. Но не находила. Мужчина перестал улыбаться, поняв, что бесполезно.

— До дома я тебя провожал! А ты орала о законах и статьях! Ну! — указал на меня пальцем.

— Аааа! — вдруг озарила мысль. — Вспомнила! Тот псих!

Плохо дело, поняла, когда ляпнула, а Каратели по очереди повернулись на возглас, кто руки убрал от дивана, кто-то вошел из прихожей.

Только нового внимания не хватало.

— Чисто. Пошли в комнату! — приказал женский голос, чья обладательница замерла возле двери в спальные комнаты. Там...там...Артем.

Я отвлеклась от Карателя перед собой, обогнула его и дернулась в направлении спален.

— Зачем убегаешь? — поинтересовался Каратель, остановив мое передвижение. Схватил за руку, твердо, без возможности вырваться. Я развернулась, глядя на зажатую кожу, потом на улыбчивого мужчину. Его облик сочился ядом и еще сильнее заставлял замирать. И голос, как у опасного хищника, правда с легкой картавостью.

Вероятно, поняв грубость своих действий, Каратель медленно по-прежнему сжатыми пальцами провел плавно по коже моей руки. Создалось ощущение легкого поглаживания или ласки. Потом его пальцы аккуратно скользнули по венам и схватили за кончики мои, как бы сдерживая.

Как можно спокойнее, проглатывая неприятные ощущения от прикосновений, я натянуто изобразила эмоцию радости на лице:

— Это все-таки моя комната. Мне не нравится, когда по ней бродят неизвестные! — высвободила свои пальцы из его прохладных.

Мне не нравился его облик, не нравилось находиться рядом с ним. Вызывало желание съежиться, спрятаться, исчезнуть подальше от липкого, оглядывающего взгляда. И запах от мужчины, вроде ничем лишним не пах, но вызывал отторжение.

Вслед за Карателями и тетей, я зашла в комнату и поняла, что, вероятно, это последние минуты нормальной жизни. Нам не спастись и Артему тем более. Каратели проверяли все места, даже в те, в которых казалось бы не возможно спрятать Клейменного.

Отсчитывая удары сердца, вскоре сбилась со счета. Прикрыла ладонью лицо, смотря на руку, прячась в темноте.

И каждый шорох дверц, шелест шторок, отодвигание кровати приближал к неминуемому концу.

Дверца шкафа с легким скрипом открылась. А в сердце будто ногой ударили, оно сжалось, предчувствуя очередной удар.

Там... под одеждой... внизу Артем. Кровь забурлила по венам. И этот блондин, единственный показавший свой облик, нагнулся вниз, желая поднять никчемные тряпки.

— Не трогайте мои вещи! — вырвалось из меня на удивление без дрожания в голосе. Я бросилась наперерез мужским рукам. Каратель послушно разогнулся подальше от тряпок, но изучал настороженно мешающую особь. Жалкого комара, раздраженно жужжащего в комнате.