Да уж, я, наверное, не очень умная. Но надеяться-то хочется?

— Тебе бы только сдохнуть побыстрее, — исключительно ради последнего слова огрызнулась я.

— Ну да. А ещё неплохо бы в этом лесу, а не в тех горах, — спокойно отозвалась подруга.

И кинула на меня такой взгляд, что я тоже захотела. Причём даже к тайной службе, лишь бы не в её когтистые ручонки.

То кольцо, которое я увидела, кольцом быть перестало — существо проползло-пролетело левее, и его хвост, всё истончаясь-истончаясь на фоне светлой берёзы, наконец окончился костяной стрелочкой и исчез, вернее, уполз (улетел?) куда-то вглубь. Морды тоже не было видно некоторое время, но потом она снова показалась, уже ближе. Теперь я заметила, что у него на морде длинные отростки по бокам, а глаза… а глаза полностью чёрные, без белков и даже солнечных бликов.

— Вер… — осторожно начала я, — у нечисти глаза зелёные, иногда с фиолетовинкой, иногда с желтизной. У нежити — красные, тоже иногда с вкраплениями других цветов, в зависимости от того, какой обряд был проведён и что в нём использовалось. Зелёный цвет обуславливается наличием тёмной железы, и его не может не быть. Вера… — это я уже шептала, впрочем, громко и истерично, — что это за дрянь?!

— Понятия не имею, — ответила она, хмурясь. — Ничем, кроме зрения, я его вообще не ощущаю. Только очень страшно почему-то.

И правда, в лесу было подозрительно тихо. Я только что поняла, что… очень тихо. Нет, листья шелестели, но слабо, потому что ветра почти не было, но больше я не слышала ничего. Зато краем глаза заметила, что у меня трясутся руки… Оно выглянуло из-за веток, и я просто выронила меч. Оно внушало какой-то непонятный, безотчётный страх, и я точно знала, что от него нужно срочно уходить, и как можно скорее, оно же огромное, оно же непонятное, оно же с нами что угодно может сделать, и его же от нас отделяет лишь неширокая речка, в которой и воды-то под ряской не видно, а оно даже не ползает, оно летает, оно нас… оно нас…

Останавливало только одно: вряд ли для этого существа было важно, на какой стороне речки мы находимся. Оно же всё равно до нас доберётся… Или не очень?

— Может… это иллюзия, — слабым голосом предположила я. Надежды на это у меня не было вообще никакой, но сказать-то надо было.

— Может, — согласилась Вера. У неё, в отличие от меня, дрожали колени. Но хоть не паникует… а я вот паникую… — Есть идеи?

— Нет…

— Ну тогда слушай мою: как ты понимаешь, из этого… этой ситуации мы уже не выберемся. Оно нас везде достанет, если захочет, — от понимания, что сейчас услышу очередную причину идти туда-то и делать то-то и только то-то, ничего другого, и эта очередная причина снова будет иметь смысл «ну мы же всё равно помрём» я даже немного успокоилась. Наверное. — И поэтому мы сейчас просто плетём плот и плывём на тот берег, не обращая на это внимания. Если оно нападёт — отбиваемся… удираем, по речке магией можно грести быстро, а в лесу мы манёвреннее, так как мельче. Возражения?

— Вижу, ты по-настоящему настроена подохнуть.

Теперь я действительно перестала так сильно бояться чудовища. Потому что Вера, его не боящаяся, спокойно собирающаяся к нему в пасть, пугала меня куда больше. Вера, которая обычно и крупной нечисти боится…

Что она там себе напридумывала?!

— Пошли, — отрезала она, и с размаху кинула в реку то, что мы и хотели в неё кинуть.

Получилось почти на середину реки. Брызги даже, кажется, до морды твари долетели, но та не шелохнулась. Всё также продолжала смотреть своими чёрными глазами вроде бы и в никуда, но на самом деле абсолютно точно на нас. И что же это за ужас всё-таки? На первом курсе нам даже провели лекцию о тех существах и явлениях, которые даже мы, маги, никогда победить не сможем, сколь великими бы мы ни стали. Чтобы знали себе место, так сказать. Но даже там ничего подобного не было. Судя по тому, что оно не двинулось… но почему же тогда так страшно?!

Причём таким странным страхом, как будто… как будто это так и должно быть. Как будто этой твари чисто технически нельзя было не бояться. Возникало именно такое чувство: эта тварь — воплощение страха. Воплощение всего того, чего люди боятся.

Разве можно создать такую иллюзию? Или, наоборот, только при помощи иллюзии такого эффекта и можно добиться?

Наверное, не стоит об этом думать…

Я постаралась действительно перестать. Не то чтобы у меня хорошо получилось, но всё же. И заметила, что моё предположение про трупы верным не было — там, где утонула сумка, всё-таки окошко пятно воды, медленно затягивающееся ряской. И в этом пятне вдруг так же медленно… появилась рука. Она плыла у самой поверхности воды и казалась изящной, почти не успевшей разложиться. Потом в поле нашего зрения оказался ореол светлых волос. Потом из-за ряски выплыло и лицо, лицо совсем молоденькой девушки. Мы наблюдали за этим, как заворожённые. Мне, правда, показалось, что пальцы трепыхнулись, но так ведь не бывает. Наверняка ещё один труп, который потом напугает какого-нибудь незадачливого рыбака. А нам сейчас — покажет нашу незавидную судьбу… Девушка была совсем молоденькая, явно младше нас с Верой, совсем подросток, и выглядела очень живой, даже плывя под водой. Довольно миловидная, с нежными чертами. Потом её рука и голова начали медленно всплывать, как будто до этого тело что-то удерживало под водой, а теперь перестало. Как будто ряска здесь зачарованная, честное слово.

В общем, труп.

Не думать о Дарьке. Не думать о Дарьке. Не думать. Не думать о маме. Думать… ну, наверное, о Вере, Вера живая, вера собирается создать нам ещё большие проблемы, надо думать, как её уговорить этого не делать. Вообще не смотреть на девушку, а то сейчас замутит. Не смотреть.

Я хотела оторваться от созерцания утопленницы, посмотреть на нашу тварь и подумать, согласна ли я с Верой и что с ней можно сделать, но тут девушка открыла глаза. А после начала панически бить по воде руками. Я, не раздумывая, выкинула нить магии и вытянула её за талию на берег. Вот я дура — только потом додумалась проверить, человек ли она ещё, но она, как ни странно, оказалась очень даже живым человеком, билась в судорогах на земле и откашливалась, вся в ряске и водорослях. Я стояла в полном шоке и вообще не понимала, как такое может быть, она же очень долго пробыла под водой! Она должна была уже десять раз подохнуть, её явно мог кто-нибудь если не сожрать, то понадкусывать уж точно, речная нечисть ведь голодная обычно… а она вот — лежит, хрипит, живая абсолютно, как будто её вытащили через пять минут после утопления. Вера вообще оказалась куда подозрительнее меня, проверила её магически тремя разными способами. И ни один результатов не дал. Как будто она бессмертная, честное слово!

Когда Вера перестала проверять, человек ли она, живая ли она и не маскируется ли она под живую, и начала проверять, насколько сильно она ранена, я вдруг осознала, что всё-таки что-то здесь не так. Но не с девушкой. Не было того непреодолимого непонятного страха, который я так и не смогла самой себе нормально объяснить.

Когда я подняла глаза на другой берег реки, там не осталось ни намёка на серо-туманную огромную тварь.

Вера что-то сделала с девушкой, и та успокоилась, а потом и вовсе погрузилась в магический сон, чтобы целительнице было удобнее с ней возиться. Я решила, что тут точно обойдутся без моего вмешательства, и продолжила вглядываться в чащу леса — оно же не могло так быстро и бесследно исчезнуть, особенно если учесть, что оно почти нигде не пролезает. И подняться оно бы так быстро не успело… Ну не растворилось же оно в воздухе, в самом деле!

— Оно отшатнулось, а потом исчезло на месте, — подала голос Вера, будто прочитав мои мысли, — когда эта, — она кивнула на утопленницу, — открыла глаза. В тот самый момент, сразу почти.

Ничего себе…

— Думаешь, это как-то связано?

— Не думаю. Но раз оно ушло, нам ничто больше не мешает двигаться дольше. Сейчас её только в порядок приведём, и поплывём.