Нашел уродливую грязную человечку и ввел ее в высшее общество Островов. Поставил на одну ступень с Атэ, которая раньше стояла на ее месте, рядом с ним. И она даже знала причину.

«– Когда ты станешь царем, первым делом стоит… – легкий весенний вывернул из-за уха прядь, и Атэ раздраженно вернула ее на место.

Она вообще была в последнее время слегка раздражена тем, что пришлось откладывать церемонию обретения из-за того, что ее будущая пара слишком медленно созревала.

– Когда я стану ныряльщиком за жемчугом, первым делом я украшу свою хижину глиняными горшками с этими чудными примитивными узорами.

– Икел, я тебя прошу, давай сегодня обойдемся без этого, – вздохнула девушка.

Вообще-то, она любила разговаривать с Икелом, ведь только с ним чувствовала хоть какую-то общность, но порой он раздражал ее своими попытками обескуражить собеседника, выливая в уши заведомую ересь.

– Я буду ходить в шляпе с перьями, как носят местные рыбаки… Ну, знаешь, такие огромные! И все равно моя кожа будет оранжевой от загара, – зачем-то продолжал он.

Атэ только махнула рукой. Может это от гормонов из-за так и не начавшегося брачного сезона?»

Теперь Атэ понимала, что дело было вовсе не в гормонах. Просто она в нем очень крупно ошиблась.

Да, Икела одарила природа талантами и умом. Вот только не одарила ни каплей амбиций и ответственностью за правильное развитие их общества. По характеру он такой же слабак, как и остальные. И человечка для него – самое оно.

Но за то, как он ее предал, как выставил брошенной невестой перед всеми… За это он все-таки ответит.

И ведь нашел самую отвратительную породу людей! Бывали среди них те, кто понимал свое место и вел себя соответствующе, но ведь ему надо было найти самую наглую, самую тупую, самую бесстыжую… Охотница! Что за смех? Да она своими кривыми руками могла бы попасть в цель разве что случайно! Ни капли не чувствует атмосферу, никаких представлений о приличиях, этикете. И все равно эта выскочка смела обращаться с Атэ, как с ровней себе, смела ее трогать своими грязными руками, смела даже ставить себя выше и – ужас! – жалеть ее? Сводить ее переживания до каких-то плотских вещей?!

Атэ криво усмехнулась. Она и без Икела справится, займет достойное ей место в обществе. Ей было жаль своего потерянного времени, но это не было трагедией в ее глазах. И все же эта парочка уродцев получит свое за то, что потратили ее время, за то, что посмели оскорбить ее.

– Какой позор для рода Австер, – качала головой дочь семьи Либетчо, а ее младший брат вдруг мельком посмотрел Атэ ниже шеи, вызывая у девушки едкое желание вырвать ему глаза, – И как госпожа Селена с этим справится? У этой девки ни капли стыда…

Атэ про себя усмехнулась. Старую Селену и таким не проймешь. Хоть она и во много раз лучше сына, хотя бы потому что никогда не позорила так ни семью, ни себя, но свое равнодушие Икел в значительной мере взял от нее.

– Ее теперь можно только пожалеть… – грустно покачала головой Атэ, мельком улыбаясь юноше из Либетчо, и заставляя его забыть о чем-то, кроме своей улыбки, – Ей, верно, тяжело смотреть в эти наглые глаза каждый день.

Атэ высказывала это лишь в форме предположения, но окружающие, зная их близкое знакомство, тут же воспринимали это как факт. Так что Атэ продолжала.

– Я могла бы понять желание убрать это грязное пятно со своей репутации. Но разве может она так поступить с родным сыном? – девушка прикрыла глаза, – Неужто ей до конца своих дней придется терпеть такое поведение невестки? Конечно, – начала она, якобы задумавшись, – Связь еще только-только закрепляется, и шанс еще есть, но… какая мать будет рисковать жизнью сына? Вдруг он все-таки был влюблен?

Атэ не верила, что это так. Да никто не верил. Все были убеждены, что ему просто не повезло, что в неожиданно начавшийся брачный сезон рядом не нашлось никого, кроме этой туповатой селяночки. Атэ была уверена, что он выбрал ее специально, но уж точно не из любви. Но разве станет рисковать мать любимым сыном из-за предположения, пусть и логичного? К сожалению, и в Селене всегда было маловато ответственности перед окружающими.

– Это нелепо! – горячо возразил мальчишка, еще минуту назад мазнувший смешливым взглядом по ее бюсту, – В таких не влюбляются! – Атэ подбодрила его улыбкой, закрепляя результат, – Влюбляются в таких, как… в таких… как вы, – почти шепотом закончил он, опуская покрасневшее лицо.

Так-то лучше.

– Благодарю. Но всякое в мире случается, видимо. Даже такие нелепости. Придется нам привыкать, что теперь частью благороднейших семей может стать едва ли не каждый. Другого варианта нет.

Осталось только дать этой человечке возможность убедить окружающих, что влюбиться в нее невозможно, если ты не слеп и не глух. Осталось только дать окружающим возможность поглядеть, что будет, если они смирятся и примут ее. А вариант решения это проблемы она уже подкинула.

Глава 21

Икел прекрасно умел держать себя в руках. Его вообще сложно было вывести из равновесия хоть чем-нибудь. Оно и неудивительно – с такими-то родителями! Отец был, возможно, самым флегматичным существом во вселенной, которого интересовали только его лаборатория и его пара. Причем именно в таком порядке. А матушка, не смотря на деятельную натуру и искреннюю любовь к интригам, интересовалась скорее процессом, чем результатом.

Ее планы по возведению сына на царский престол рухнули? Ну и ничего – можно пока заняться чем-нибудь еще. Например, сделать свою племянницу первой женщиной-министром иностранных дел! Кажется, в детстве она о чем-то таком мечтала… Вот добрая тетушка и поможет, раз уж время освободилось. Это особенно забавно, учитывая, что нынешний министр женщин за разумных существ вообще не считает.

Икел вырос в окружении людей, которые почти ко всему относились с философским равнодушием и любое происшествие вызывало скорее любопытство, чем панику. Так что его сложно было вывести из равновесия.

И когда он зашел в совершенно пустые покои и покосился на выдернутые с мясом оконные рамы, он вовсе не ударился в панику. Он позвал стражей.

– А где же моя пара, любезные? – с улыбкой уточнил он, неторопливо обходя комнату и заглядывая под кровать, – Что-то я ее не вижу…

Он действительно был спокоен. Спокойно передал сообщение с приказом организовать поиски, спокойно выпорхнул в окно, спокойно нашел ее сам, спокойно отменил поиски, спокойно забрал ее домой… Никаких волнений. И все же почему-то зубы скрипели, глаз дергался, а привычная легкая улыбка дрожала раздражением.

– Я чем-то тебя расстроила? – нахмурилась девчонка, искренне пытаясь понять, что не так.

С ее подола струилась и капала вода, под уставшими глазами уже начало синеть от недосыпа, а взгляд был подернут хмельной пеленой.

– Я же, кажется, просил не выходить. А ты, кажется, обещала, что не будешь!

– О! – она приоткрыла рот, припоминая, – Точно… Но это же было вчера? А сегодня уже… сегодня.

– Ты маленькая обманщица, – ласково пропел Икел, стараясь не переходить на шипение.

Она вздохнула как-то устало.

– Я даже перед собой слово держать не умею, ты что, еще не понял?

Икел покивал и слегка подкинул свою ношу, устраивая ее в руках поудобнее. Ноша хихикнула ему в плечо.

– И правда. О чем это я. А как насчет твоей жизни? Она тебе дорога? Ну просто тебя давеча чуть по полу не размазали, ты ведь слабая, как котенок… Поэтому, в общем-то, я и попросил тебя никуда не выходить. Всего лишь одну чертову ночь. Вот если бы что-то плохое случилось, к примеру?

Икел все продолжал себя убеждать, что он совершенно спокоен, но в тоне раздражение плескалось уже совсем непрекрыто. Неужели она вообще не понимает, где находится?!

Девчонка вдруг весело расхохоталась.

– Ты же лучше всех должен знать о моих сложных отношениях с осторожностью!

– И все же… я-то тебя убить никогда не пытался и даже не планировал.