— Ты хоть понимаешь, что сказала сейчас? — нервно сглотнул Витторио.

Понимаю. И раз уже решилась, то пойду до конца.

— Да. Непоправимое уже случилось. Я ведь… Я теперь не…невинна. — слова давались с трудом.

— Это ничего не меняет. Ты не можешь так предлагать себя. Даже мне. Твои моральные устои не позволяют тебе делить ложе ни с кем, кроме мужа. Я не хочу, чтобы ты переступала через себя. Не хочу, чтобы ты мучилась. Ты же до конца дней будешь считать свой поступок недостойным твоей фамилии. — целовал он мои руки.

Витторио сел передо мной на колени, зарываясь лицом в мои. Как волк. Огромный, сильный, он излучал поистине звериную ауру. Говорят, волка нельзя приручить. Это правда. Витторио был отнюдь не ручным. Диким, своенравным. Он позволял себя гладить не потому, что его приручили. Он разрешал это, потому что сам хотел этого.

— Но я ведь и так уже грешна, потому что…

— Не смей говорить так. Я насильно обесчестил тебя. Это мой грех. — продолжал он царапать мои ладони бородой. Как кот зарывался в них, будто прося погладить его.

— Умоляю Вас. Если Создатель решит забрать Вас у меня, я хочу, чтобы у меня осталось хотя бы Ваше дитя. — не унималась я.

— Поверь, мне самому очень хочется заделать в твоем лоне наследника. И не одного. Но он должен быть зачат в законном браке. Ты же не хочешь, чтобы он был незаконнорожденным?

— Тогда просто позвольте мне побыть рядом с Вами, пока Вы спите. Вы же сидели со мной. Я все равно не усну сегодня.

— Если ты будешь рядом со мной всю ночь, то я тоже не усну.

— Почему? — спросила я и сразу же осеклась.

Глупый вопрос. Витторио явно не колыбельную ждет от меня ночью.

— Потому что. — многозначительно ответил он. — Ты же хочешь, чтобы я завтра победил? Мне нужно хорошенько выспаться, чтобы набраться сил.

— Просто придумайте, как сделать так, чтобы поединок не состоялся и дело с концом! — не выдержала я, крича на него.

Как мне пережить эту ночь, зная, что завтра он может умереть? Еще и остаться с ним не могу.

— Угомонись, Эрлин. — полушепотом говорит он, тряс своей колючей щекой о мою ладонь.

Но я знаю — это напуская нежность. Витторио сейчас зол на меня, я чувствую. Он в любой момент может так приструнить, что мало не покажется. Что он собственно и делает:

— Ты должна кричать «подо» мной, а не «на» меня. — цедит он, вгоняя меня в краску.

Витторио продолжает сидеть передо мной на коленях, положив голову на мои. Его глаза по-прежнему закрыты. Только подол задрал на бедра и трется щеками о мои голые коленки, покрывая их поцелуями. Он меня точно сейчас съест. В буквальном смысле. Мне становится очень неловко. Это так… Порочно и неприлично.

— Если Вы что-нибудь не придумаете, то это сделаю я! — возмущенно пытаюсь вернуть подол платья обратно к пяткам, покрываясь красными пятнами от смущения.

Но Витторио не дает мне это сделать. Кусает мои пальцы и я от испуга отдергиваю руки. Он пользуется этим, чтобы придвинуть меня на обратно одной рукой. Пальцы у меня, конечно, не пострадали, но от его поцелуев на ногах точно следы останутся.

— Ты плохая ученица, Анна Аврора. — злится он. — Я же говорил тебе: ты не можешь мне угрожать. Так хочешь, чтобы я наказал тебя?

Он резко закидывает меня рукой на свое плече и несет к письменному столу. Усаживает на стул и приказным тоном говорит:

— Сейчас указы будешь писать.

— Буду. — с вызовом отвечаю я.

— У тебя такое светлое платье сегодня. Боюсь заляпаешь рукава чернилами, закатай их. — просит он.

Послушно выполняю «просьбу».

— Хотя нет, снимай его. Будешь нагой писать указы. — добавляет Витторио.

Он же изначально так и планировал, да? Это кто из нас плохой ученик? Его не учили, что смущать даму — неприлично.

— Что? — опешила я.

— Или пишешь сейчас тут указы голой, или идёшь спать в свои покои. — с вызовом говорит он. Ну ничего, я при дворе выросла. И не менее искусна в дискуссиях. Пускай и не такого рода.

— А Вы не боитесь, Ваше Величество, что я соглашусь на первый вариант? — хитро смотрю на него, наслаждаясь произведенным эффектом.

Теперь пришел его черед быть шокированным. Витторио учащенно дышит, так, будто сдует меня сейчас на выдохе.

— Снова угрожаешь?

— Ну что Вы, как можно? Вы ведь мой Верховный Эрл. — ехидничаю я, вставая со стула, и становлюсь в упор к нему. — Разве я, как Эрлин, могу Вас ослушаться? — выдыхаю горячий воздух прямо на его оголенную грудь. Туда, где бьется сердце.

Если бы наш разговор можно было бы сравнить со стрельбой, то я выиграла. Попав прямо в цель. Витторио передергивает. Он напряженно сглатывает. Его кадык соблазнительно дергается в этот момент.

— Ну так что? — шепчу я, скрещивая руки на груди.

Хватаюсь пальцами за края платья, будто вот-вот стяну его. Намеренно дразню его.

— Не боитесь, что я соглашусь на первый вариант? — тихо спрашиваю я, заискивающе глядя в его потемневшие глаза.

Он шумно вдыхает. Вижу, как в карманах штанов обе руки сжал в кулаки. Вижу и то, что он страстно желает меня, но отчего-то не позволяет своим желанием взять верх. Только лишь наклоняется, чтобы наши лица были на одном уровне и шепчет мне прямо в губы.

— А ты не боишься, что я не сдержусь сейчас? — произносит угрожающе, — Учти, мне будет не до нежностей тогда.

— Я этого и добиваюсь. — смело заявляю я, но на самом деле очень боюсь, что будет дальше.

Я испытываю некоторый страх перед близостью, но в то же время боюсь, что поединок будет не в пользу Витторио. И тогда… Я даже думать об этом боюсь. Так у меня хотя бы есть шанс урвать себе частичку Витторио — его ребенка. Сейчас как раз лучшее время по моему лунному календарю.

Нордориец не отвечает. Неспешно, тихой, уверенной поступью заходит мне за спину. Наклонятся, утыкаясь носом мою шею, жадно вдыхая мой запах. По-хозяйски стискивает талию. Я невольно вздрагиваю от этого движения, покрываясь россыпью предательских мурашек. Буквально подпрыгиваю на месте. Если не руки Витторио, неистово впивающиеся в мое тело, то я бы, наверняка, подпрыгнула до самого потолка. Он сминает меня, будто я тряпичная кукла, упиваясь моим бессилием. Кажется, еще немного и он зарычит. Его будто и вовсе не тревожат мои чувства. Он сосредоточен лишь на своих желаниях. Его движения совсем не такие, как раньше. Как и обещал — он не будет нежным.

— Хорошо. Ты сама напросилась, Эрлин. — шепчет он кусая мое ухо.

Витторио говорил так, будто все уже решил. Вот сейчас мне отчего-то стало еще страшнее. Я слышала, что это нормально боятся первого соития, но не думала, что к этому еще прилагается такое сильное волнение. При том, что я уже не невинна. Все равно — неведанное пугает.

— Я не хотел этого делать. — расшнуровывает мое платье на спине.

Его движение резкие, нетерпеливые. В них нет и толики ласки.

— Но ты мне не оставляешь выбора. — стягивает одеяние с плеч и оно послушно падает к моим ногам.

Что же он медлит так? Скорее бы уже, мне так страшно. Сама не пойму почему. Ведь некоторое время назад, на кровати, я пылала желанием. Наверное, потому что его тогда волновало мое удовольствие, а не собственное. И был он предельно ласков, нежен. Не то, что сейчас.

Как подтверждение моих мыслей, Витторио толкает меня ближе к столу, заставляя упереться об него локтями. Гладит меня по спине, плавно переходя руками на грудь. Но движения эти призваны доставить наслаждение ему, а не мне. По всей видимости ему просто надоело долго ждать мне. Теперь Витторио волнуют исключительно его желания. Руки, доселе трепетно касавшиеся меня, сейчас едва ли не грубы. Я чувствую, что они трусятся.

Витторио словно из последних сил сдерживается, чтобы не сделать мне больно, аккуратно сжимая все округлости моего тела. Но я уверенна, будь его воля, он бы трогал меня с таким упоением, что я была бы синяя от ласк его сильных, натренированных рук. Ему ничего не стоит надавить меня сильнее и сломать все мои кости. Для него это не составит труда. Не сложнее, чем сломать соломинку. И пусть его больше не волнует мое удовольствие, он по прежнему беспокоится, чтобы не сделать мне больно.