— Эй… У меня с этим нет проблем. Это единственная вещь, которая останется на тебе к концу этой игры, так что ты можешь убедиться, что тебе удобно. Готова?

— Мне нравится твоя уверенность, — ухмыляется она. — Очень мило. — Она кивает и встает в стойку, чтобы отбивать. — Я готова.

Я ухмыляюсь и поднимаю палец вверх.

— Подожди… Я ещё не совсем готов. — Убрав мяч под руку, я медленно расстёгиваю рубашку и распахиваю её так, чтобы Иден точно было хорошо видно мою грудь и пресс.

— Я вижу, ты грязно играешь. — Она снова качает головой и строит серьёзное лицо. — Покажи, на что ты способен, здоровяк.

— Уверена, что хочешь от меня именно этого? — Я поднимаю бровь и тянусь расстегнуть джинсы.

— Я не это имела в виду! — кричит она.

— Ой, — улыбаюсь я. — Просто проверяю…

Я замечаю, как пристально она смотрит на мою грудь, наблюдает, как напрягаются мышцы, когда я готовлюсь бросать мяч.

— Эй! — кричу я. — Следи за мячом!

— Бросай! — требует она, поднимая взгляд и притворяясь, что не пялилась на моё тело секунду назад. — Я готова.

Не отводя от неё глаз, я бросаю мяч и улыбаюсь, когда она промахивается.

— Это была разминка, — говорит она, слегка улыбаясь. — Не суди меня строго.

— Я не собирался винить в этом своё тело или что-то ещё… — Я поднимаю руку и ловлю мяч, когда она швыряет его обратно. — Клянусь.

— Хорошо. Потому что ты всё равно оказался бы неправ. — Я улыбкой вернувшись на позицию, она несколько раз прокашливается и изо всех сил старается не смотреть на меня. Это подстёгивает моё самолюбие.

После того как Иден поднимает свою биту три раза и отбивает только один мяч, замахиваюсь я и отбрасываю первый мяч так далеко, что мы просто даём ему улететь.

— Полагаю, это означает, что я победитель первого раунда… — Я киваю на её ноги. — Начну с самого легкого, чтобы ты не была раздета через первые два раунда. Сними сандалии.

К моему удивлению, Иден снимает рубашку без каких-либо колебаний, от чего мой член подскакивает.

— Я не волнуюсь, Кэш. Я не буду раздета через два раунда. Так что не делай мне поблажек.

Очевидно, она собирается играть по своим собственным правилам, только не по тем, которые установила для игры.

Твою мать…

Я не сомневаюсь, что она делает это только для того, чтобы отвлечь, чем почему-то ещё. Способ отплатить мне за её испорченные первые три попытки. И поскольку я не в состоянии отвести глаз от её идеальной груди, это может помочь ей добыть хотя бы мою рубашку за оставшуюся игру.

— Я чертовски хорошо умею делать несколько вещей одновременно. И докажу это, во всех отношениях, Иден, — говорю я ей на ухо, когда мы проходим мимо друг друга, чтобы поменяться местами.

Могу сказать, мои слова немного её взволновали, потому что она не выглядит настолько же уверенно, пока готовится ко второму раунду.

Она качает головой:

— Никаких разговоров… жулик.

Я смеюсь над тем, как она называет меня жуликом.

— Это ты стоишь напротив меня без рубашки, когда тебе нужно было снять только обувь. Ты хочешь поиграть… значит, я играю.

И по-видимому, мой член тоже хочет поиграть, потому что он стоит по стойке смирно, когда я смотрю на неё, находящуюся напротив меня в этом красном кружевном лифчике.

— Так или иначе, — насмехается она. — Кто теперь отвлекается?

В этот раз я подаю ей три лёгких мяча, желая убедиться, что эта игра не закончится слишком быстро. Я чересчур наслаждаюсь её обществом, чёрт возьми, чтобы позволить игре прекратиться.

Я на самом деле удивлён, когда она отбивает третий мяч достаточно далеко, чтобы оставить его и взять новый.

Это чертовски горячо.

Особенно то, как подпрыгивает её грудь, когда она замахивается.

Чёрт… как мне это переиграть?

К чёрту. Я не стану.

Я позволяю себе отвлекаться во время своих ударов, не отбивая мячи далеко. По правде говоря, я в любом случае хочу избавиться от этой чёртовой одежды. Хочу, чтобы мы оба были обнажены, а наши тела прижимались друг к другу, когда я перестану сдерживаться и возьму её.

Я хочу почувствовать её тёплую кожу на своей, трение наших потных тел друг о друга, когда глубоко войду в неё и заставлю забыть о Найте и о том, как дерьмово он с ней обращался. Хочу стереть воспоминания о любом другом мужчине, позволяя ей думать только обо мне.

Глядя ей в глаза, снимаю рубашку и откидываю в сторону, а затем расстёгиваю джинсы и их тоже стягиваю. Это заставляет её отвести взгляд от моего лица, чтобы осмотреть моё тело.

— Твоя очередь, — говорю я, не давая ей шанса спросить, почему я снял два предмета одежды вместо одного.

Она скоро всё узнает…

Не знаю, чего Кэш пытается добиться, могу лишь сказать то, как это на меня влияет. Он заставляет меня хотеть его так чертовски сильно, что я почти жалею, что не предложила ему сыграть раньше.

Я хочу провести руками по каждому твёрдому сантиметру его тела, ощутить его под кончиками своих пальцев. Каждый раз, глядя в его сторону или слыша его глубокий сексуальный голос, мне приходится сжимать бёдра и делать глубокий успокаивающий вдох.

Я хотела хорошо провести время. Побегать, посмеяться, расслабиться и почувствовать себя свободной. То, чего со мной уже давно не случалось.

И не хотела, чтобы это переросло в жажду его твёрдого тела, прижатого ко мне. Всё, о чём я могу думать, — это он, целующий меня, наши полуобнажённые тела, слившиеся воедино, о его теле между ног, пока его язык пробегает по моим губам, пробуя меня на вкус.

Пытаюсь выкинуть из головы мысли, когда он сзади прижимает меня к забору.

— Всегда к твоим услугам… — дразнит Кэш с сексуальной ухмылочкой на губах. — Если ты решишь, что в состоянии сосредоточиться на мяче.

Я прочищаю горло и направляю на него биту.

— Это единственное, на чём я сосредоточена, — вру я.

— Заметно. — Его взгляд следует вниз за моим, когда я вновь, проиграв битву с собой, опускаю глаза к его «хозяйству». — Речь не об этих мячах, дорогая.

— Ничего не могу с собой поделать, — смеюсь я, а затем быстро беру себя в руки. — Это всё белые боксёры. Они привлекают внимание в темноте.

— Знаю, — самоуверенно выдает он. — Думаешь, зачем я снял и джинсы тоже?

— Ах ты засранец! — Поднимаю биту для замаха, чувствуя, как учащается пульс. — Итак, что произойдёт, если я выиграю этот раунд? Тебе больше нечего снимать. Прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку и наблюдая, как он подбрасывает мяч в руке.

Парень снова ухмыляется и щелкает резинкой боксёров.

— Знаю. Если ты выиграешь… я останусь без трусов.

Мои глаза распахиваются еще больше, я такого не ожидала.

— Серьёзно?! Ты собираешься полностью раздеться… здесь? Что, если тебя кто-нибудь увидит?

— Я не впервые обнажаюсь на публике, Иден. Поверь, со мной бывали вещи гораздо хуже, чем прилюдная обнажёнка. — Он выгибает бровь, пытаясь сдержать улыбку. — Давай же, вперёд.

Кэш прекрасно понимает, что проникает глубоко мне под кожу. Он всегда знает, что сказать, чтобы разжечь моё любопытство. Как бы я ни старалась сосредоточиться на мяче, его признание и чёртово нижнее бельё продолжают отвлекать, из-за чего все три удара получаются исключительно дерьмовыми.

Бросаю биту на землю и иду ему навстречу, улыбаясь, когда его рука скользит по моей талии.

— Стоит надрать тебе задницу за то, что ты меня отвлекал. Так нечестно.

Кэш улыбается и сжимает мой подбородок, заставляя поднять на него глаза.

— Стоит, — шепчет он мне в губы. — Но мы оба знаем, что ты лишь сильнее хочешь меня поцеловать. — С этими словами он убирает руку от моего лица и отходит, оставляя меня задыхающейся.

Он прав. Я действительно хочу поцеловать его, но ещё больше я хочу, чтобы это он поцеловал меня. И мы знаем, к чему это приведёт… мы в нижнем белье, здесь, одни, ночью.