2:0 — и травмированного вратаря уводят с поля. Перелом лучевой кости.

Заменили на мастодонта Сергея Котрикадзе. Уже далеко за тридцать ветерану, долго защищавшему ворота тбилисского «Динамо», а в этом году ещё и не выходил на поле, да и в прошлом играл немного.

До конца тайма осталось десять минут. Торпедовцы пытались что-то собрать из разбитой гордости, но бетон «Кайрата» выстоял. Пять минут игры на вынос, и вот — свисток арбитра. Лобановский почувствовал, что мокрый насквозь — а ведь над банкой навес, то есть это не дождь. Под свист и крики команды уходили с поля.

Интермеццо восьмое

— Как вы можете утверждать, что этот гражданин — вор?! Он выглядит вполне прилично…

— Еще бы! В моем костюме с выпускного!

Чем славен Китай? С трёх раз. Подделками? Так кто не подделывал? Стеной? Так новодел, говорят. Лапшой? Так итальянцы тоже чего-то лапшат. Не угадали! Тем, что их китайцев, они же циньцы, офигительно бохато. Скинулся бы мне по юаню каждый цинец — и можно половину Москвы купить. Хотя, вот на кой мне половина Москвы? Пусть скидываются по два юаня — возьмём всю.

Чем славна Бразилия? С трёх раз. Кофием? Так ведь «Арабика» — это где-то в Афро-Азии? Карнавалом? Это ведь наша масленица? Тоже поём. Девки голые не пляшут — ну так климат просто не позволяет. Поотмораживают девки себе… Ну, найдут, чего отморозить. Футболистами? Так у нас вон Дзюба. И Халк, или кто там ещё. Хватает, одним словом. А, ладно, угадали. Футболистами. Их там бохато. В Европе команда не команда, если в ней бразильянец не играет. Разве что хорваты держатся. Да есть ли та Хорватия? Врут, поди.

Чем славен Кутаиси? Опять с трёх. Машиной «Колхида»? Чего уж. Кто из истинных ценителей не валялся под «Волгой», или ЗиЛком каким? Ну, похуже чуток — зато новаторы! Новое — оно всегда с косячками. Мандаринами? Ну, не знаю. Вот из детства запомнились марокканские апельсины, а не грузинские мандарины. Руном этим? Своровала у папаши шкурку и братика. Братика на куски пошинковала и погоню этим замедляла. Получат преследователи руку царевича — встанут, горючими слезами умываясь. Вытрут сопли — снова за греками. Ногу получат — опять в слёзы.

Ну, почти в точку. Царевна Медея послужила основательницей, а, возможно, и прапрабабкой (куда-то потом её детки от Ясона ведь делись) огромного кутаисского преступного сообщества. В Кутаиси воров в законе было больше, чем во всём остальном СССР. Бохато. Ходили друг к другу по-соседски. Там и замков, думается, в дверях не было. Столько воров, что бесполезно вешать или в дверь врезать — лишняя трата денег. Всё рано один из сотни да откроет. Или из второй сотни. Или… Не, перебор.

Тариэл Ониани по кличке Таро постучал изнутри в дверь камеры кутаисского изолятора. Не дождавшись шагов по продолу, ещё и прокричал в кормушку:

— Эй, Вахтанг, иди сюда — чего спрошу.

Вахтанг Картвелишвили не шёл. Он только разогрел поздний завтрак, состоящий из куска лаваша и куриной ножки, истекающей соком, и прерывать трапезу не собирался.

Опять загрохотали по железной двери, и ломкий, мальчишеский ещё почти тенорок снова возопил:

— Эй, Вахтанг! Подойди, поговорить надо. Мамой клянусь, просто поговорим по-братски.

Выбирать нужно Вахтангу, маленькому толстячку-попкарю в ИВС, что лучше — курица тёплая с лавашом (только ведь разогрел на спиртовке в кабинете опера!) или разговор по-братски. Не, не выбрал. Зачем выбирать? Разговоров за жизнь наговорился, а ножка остынет. Так и пребывал в раздумьи, вгрызаясь зубами в сочное мясо. Ай, добрых курей выращивает дедушка Мамука.

— Эй, Вахтанг! Не пожалеешь, подойди! — опять вежливо побили кулаком в железяку.

Вот же неймётся этому Таро. Ну, туда пять минут, сюда полчаса — в тюрьме ведь, куда тут спешить?

— Эй, Вахтанг! Лаве!

Кусок в горло не полез — застрял в самом интересном месте. Старший лейтенант закашлялся, и кусок сочной курицы выплюнулся на только написанный суточный рапорт — мол, всё без происшествий в кутаисском ИВС. Масляное пятно стало расползаться по клетчатой странице. Ах, ишак, чего вот орёт под руку? Кашель не остановился — ещё, видно, какой кусочек попал не в то горло. Вскоре на важную бумагу спланировал и он, и тоже принялся жирно расплываться.

Обычно флегматик, ну, или пофигист, Вахтанг Картвелишвили был почти взбешён. Он положил на окончательно угробленный документ остывающую ногу, прикрыл остатком лаваша и набулькал себе из графина воды. Запил, ещё покашлял и вышел в коридор.

— Говори, — прокричал.

— Не, Вахтанг, сюда подойди. Секретный разговор.

Из полураскрытой двери долетал истончающийся каждую секунду аромат курицы дедушки Мамуки, а в пяти шагах было произнесено волшебное слово «лаве». Выбор старший лейтенант сделал. Второй раз разогретая ножка — это совсем не то, что первый. Произойдёт пиролиз некоторых жиров, и вместо витаминов в организм проникнут «невитамины». Это ведь даже простому попкарю ясно — продукты пиролиза ухудшают цвет при повторной жарке. Ещё яснее, что потемнение жира происходит за счёт загрязнения его веществами пирогенетического распада, образующимися при обугливании мелких частиц, реакций меланоидинообразования и карамелизации, а также накопления тёмноокрашенных продуктов окисления самого жира. Чего непонятного? А ещё ведь и образование акролеина происходит! Эх, чтоб этому Таро со всеми своими пацанскими разговорами про лаве не очухаться через пять минут. Хотя… на лаве ведь можно у дедушки Мамуки и ещё одну курочку прикупить. Да и не одну — авось, даже, и на полторы хватит.

Вахтанг подошёл к двери с номером шесть и приоткрыл, гремя засовами, окошко. Пухленькая мальчишеская физиономия высунуться не могла — не те размеры. Только нос вылез. Губы, что находились под носом и были тронуты юношеским пушком, чуть уступающим будёновскому, произнесли:

— Вахтанг, отпусти на матч по-братски. Наши ведь сегодня с казахами играют. Отомстить должны! Там не смогли победить — дома-то точно выиграют.

— Ты, Таро, с какой чинары сверзился? В своём уме? Я ещё курицу бросил… Думал, тебе чаю там надо, или сигарет.

— Три кольца дам. С камушками.

— Э, не говори ерунды.

— И цепочку золотую, грамм шесть.

— Ерун…

— Часы «Полёт». Золотые, новые. Я честное слово дам, как матч закончится — сам приду. Лет пять ведь дадут! Когда в следующий раз матч увижу красивый? Вахтанг, ты ведь меня знаешь — я с тобой в одном дворе живу. Не убегу. Да и зачем бежать! Я хочу вором в законе стать. Мне, наоборот, нужно сесть ещё по малолетке — а осталось-то полгода. Мне сейчас нужно, чтобы суд как можно быстрее прошёл, пока 18 не исполнилось.

— Где цацки? — отработавший почти пятнадцать лет в ИВС старший лейтенант Вахтанг Картвелишвили за эти годы только изжогу заработал. Чтобы выйти на пенсию, нужно отработать 25 лет, но это если просто в милиции — а Вахтанг сразу после армии попал в изолятор. Потом, закончив техникум заочный, даже офицерское звание получил. Так в ИВС год за полтора идёт — осталось ему пару прослужить. Потом пойдёт в охрану на завод — и зарплату будет получать, и пенсию. Но это потом, а деньги нужны сейчас. Надо покупать новый «Урал» — старенький его мотоцикл, ещё военный, трофейный, сдох окончательно. Заклинил поршень в цилиндре, раскурочил там всё. Что рыжьё ворованное — понятно… но у него через три недели отпуск. Вахтанг с женой и двумя дочурками собирался в Сочи к двоюродному брату, в море детей поплескать. Там и сдаст цацки. Если прикинуть, то как раз тысячи полторы должно получиться. Будет новый «Урал».

— С собой принесу.

Ну а что? Таро сидит один. Малолеток положено либо отдельно держать, либо с БСниками, ментами или погранцами бывшими — но редкие у них в Кутаисе это птицы, так что никто и не узнает. Сегодня выходной, и до завтрашнего утра никто не покажется. Да даже если и придёт кто, то не будут же сверку проводить! Утренняя уже прошла, а вечерней по выходным не бывает.