Я вдавил кнопку звонка до упора. Никто не спешил открывать. Я позвонил еще раз. С досадой размышляя, что полчаса придется ждать на ступеньках. В то время как естественные позывы организма сделают ожидание невыносимым. Наконец внутри послышались торопливые шаги. Я одернул руку, ожидая увидеть на пороге тетю Милу, с ее привычной улыбкой на устах. Однако дверь открыла девчонка…

Она была ниже меня на целую голову, а одета так несуразно, точно собиралась играть роль чучела в театральной постановке. Мешковатый джемпер поверх дырявых штанов, а поверх джемпера – такой же мешковатый шарф. На голове соответствующая пугалу прическа в форме птичьего гнезда. Я сдержал смешок!

Девчонка сжала губы, ее и без того красные щеки залил румянец. Она выпрямилась, пытаясь казаться выше.

– Вы к кому? – осведомилась она, точно гостиничный служащий.

– Вообще-то, к отцу, – небрежно бросил я.

Ее неуверенность подстегнула меня. На фоне этой замарашки я, в своем новом спортивном костюме, казался просто эталоном стиля.

– А вы, вероятно, прислуга?

Девушка пропустила мою реплику мимо ушей. Однако лицо выдало её с головой! Ноздри затрепетали, глаза гневно сверкнули.

– Вообще-то, я здесь живу, – излишне высокомерно произнесла она. И я понял, что имею дело с достойным противником! Отодвинув её плечом, я прошел внутрь.

– Так ты, выходит, старшая? – спросил я, хотя очевидным было, что двери мне открыла младшая из сестер.

– Вообще-то, я – младшая, – девушка машинально пригладила волосы.

– Ой! – притворно удивился я, – Тогда боюсь представить, как выглядит старшая!

Довольный собой, я рассмеялся. Девчонка отступила в тень и сложила руки на груди.

– Не думала, что ты такой хам!

– Я тоже не думал, что встречу здесь кого-то из вас, – ни капли не пристыженный, я подошел к холодильнику и по-хозяйски его распахнул.

Девчонка держала дистанцию. Она не знала, как себя вести. Боялась приближаться, но и уходить не спешила.

– Ну, я приболела, – сообщила она тоном более мягким, и даже чуть виноватым, – и меня оставили дома.

– Фу! – скривился я, выуживая из холодильника колбасу, – Так ты еще и заразная! Держись подальше.

– Отец сейчас вернется, – она плотнее закуталась в свой вязаный хомут. И только теперь я понял, что нездоровый румянец – вовсе не последствия моих красноречий.

– Мой отец! – уточнил я, сделав акцент на слове «мой».

– И моя мама, – кивнула девчонка.

– Я сам дождусь его, мне не нужна компания, – я сделал бутерброд, и щелкнул выключателем чайника.

– Ты пришел раньше времени, – деловито заметила она, – я решила, что успею заварить себе чай.

– Не успела! – хмыкнул я, откусывая бутерброд.

Она собиралась ответить, но тут в двери повернулся ключ. Отец с мачехой вернулись, держа в обеих руках пакеты с продуктами.

– Ой! – растерянно пролепетала мачеха, ставя тяжелую ношу на пол, – А вы уже познакомились?

Отец приветственно похлопал меня по плечу.

– А мы накупили всяких вкусностей, – примирительно сообщила тетя Мила, поочередно глядя то на меня, то на свою дочку, – сейчас устроим грандиозное чаепитие!

На столе, сверкая кремовыми боками, появился торт. Я выжидающе посмотрел на девчонку.

– Без меня, – бросила она, и метнулась по лестнице вверх.

– Вот же, грубиянка! – всплеснула руками мачеха, глядя ей вслед.

– Мила, девочке нездоровится, – одернул ее отец.

Я же испытал одновременно облегчение и сожаление. Первое – от того, что не придется видеть ее нездоровую физиономию за столом. Второе – потому, что не удастся испытать на ней еще парочку заготовленных колких фраз.

После того случая мы долгое время не пересекались. И неприятные ощущения забылись. Как и прежде, мы с Машкой покидали дом в воскресное утро. В остальное время он был в полном нашем распоряжении!

Нам разрешали приглашать подружек. И Динка не редко гостила у меня. Мы с подругой брали плед, корзину снеков и термос с чаем, устраивались под раскидистой кроной старой яблони и часами валялись, болтая о пустяках.

– Сколько ж тут комнат? – восхищалась она.

– Не так уж и много, – деловито отвечала я, – тут есть дома и покруче!

И я показывала ей соседские зАмки, один краше другого. С резными воротами, видеонаблюдением, и чуть ли не колючей проволокой по периметру.

– Вон, видишь, с башенками? Это местный архитектор живет. Видала, какое гнездо себе сархетектил? А вон там, – я вытягивала руку в другую сторону, и Динка покорно вертела головой. – Там у нас какой-то местный бандит с семьей. У него, говорят, еще подземных этажей целых три.

– А дядя Вадик тоже бандит? – заговорщически шептала Динка.

– Нет! – я убежденно качала головой, – Он директор!

– Аааа, – подруга со знанием дела кивала.

– Ну, просто женское царство! – восклицал дядь Вадя, озираясь по сторонам.

– А вы заведите собаку, – советовала ему Динка, – кобеля!

– Это выход! – посмеивался отчим, – У нас раньше жил пес, Децл. Потом заболел, и пришлось усыпить.

– Почему Децл? – спрашивала подруга.

– Да шут вас разберет, молодежь! – пожимал плечами отчим, – Ну что, Нин? – обращался он уже ко мне, – Не хочешь собаку?

– Я котов люблю, – отвечала я, – вон Машке подарите, карманную болонку. Ей для завершения образа нужно!

Динка хихикала в ладошку, а Машка, до сей поры сидевшая в наушниках, оживляясь, начинала «метать молнии».

Позже я вспомнил, где видел эту нелепую выскочку. И разузнал у Димона о том, что их семья жила в соседней пятиэтажке. К сожалению, этим Димкины познания ограничивались. Он причмокивал, рассказывая о старшей сестре, которая крутила с баскетболистом.

Младшая всегда оставалась в тени! Нелюдимая и нескладная, она обходила стороной большие компании. И дружила с одной единственной девчонкой-ровесницей. «Неудивительно», – думал я, вспоминая случайную встречу. Оказывается, она ходит в таком виде не только по дому…

После школы я иногда забегала к Динке. На улице холодало. Ноябрь брал своё! И было так приятно, немного помёрзнуть на лавочке, прежде чем окунуть себя в тепло домашнего очага.

Идя мимо бывшего подъезда, я невольно задирала голову. Там, в окне пятого этажа постоянно что-то менялось. Сначала окна занавесили темными гардинами, после на смену шторам пришли жалюзи. Мама говорила, что квартиру купила молодая пара. И я подавляла желание подняться и постучать в дверь. Под предлогом того, что я, дескать, оставила здесь что-нибудь личное. Вон там, под кроватью, или за плинтусом…

В один из таких дней, когда мы шагали в сторону Динкиного дома, нас кто-то окликнул.

– Эй! – донеслось со стороны детской площадки. Лавочку облюбовала компания подростков. Я сразу узнала его среди прочих. Узнавание было взаимным…

– Которая из них? – прищурил глаз худощавый паренек.

– А вот эта, в стрёмном пальто, – кивнул в мою сторону сводный братец. Он что-то шепнул на ухо худощавому, и оба прыснули со смеху.

С новой стрижкой и сигаретой в зубах, он напоминал героя комиксов. Такая недоделанная копия супермена! Я знала, что он водит дружбу с местными. Но прежде мне удавалось избегать встреч.

– Ты что здесь забыла? – процедил он.

– Это мой двор! – машинально бросила я.

– Да ладно, – комично удивился он, – ты здесь больше не живешь!

– А где она живет? – с притворным интересом уточнил худощавый.

– В моем доме! – махнул рукой братец.

– Да ладно! Гонишь! – пихнул его в бок друган, – А ты тогда где живешь?

– А я, – задумчиво произнес он, – скитаюсь, как видишь…

Компания оживилась, их взгляды обратились в нашу сторону. Я плечом ощутила, как напряглась Динка. Впутывать подругу в эти словесные баталии не было никакого желания. Но и бежать было поздно!