Быстро подхожу к рыжей. Ее глаза сначала вспыхивают радостью, потом с ужасом смотрят на кровавое пятно на боку моей толстовки и лишь потом перемещаются на шагающего рядом Дрозда.

 Взгляд Анжелии маслянеет, как это было точь-в-точь в нашу первую встречу, когда нас познакомил её дядя и мой друг Дима Фомичев.

Дева почему-то решила, что между нами встал её дядя и мой деловой партнер, и совершенно не воспринимает, что она мне просто не нравится. Она из тех, кто считает себя звездой, неотразимой и всеми желанной. Но именно поэтому меня от нее воротит.

– Ярик! – картинно протягивает она руки, намереваясь цапнуть меня ими за шею.

– Ярослав Олегович! – рычу я, в который уже раз поправляя ее и легко уклоняясь от противных объятий.

– Ну, Ярик, ну, сколько уже можно?! Меня же так уведут! – противно канючит она, стреляя глазками в Серегу и, кажется, попадая в намеченную цель не хуже, чем сам Дрозд.

– Поскорей бы! – ухмыляюсь я и, повернувшись к Сереге от всей широты души предлагаю: – нужна? Племяшка Фомичева, между прочим! И батя известный у нас коммерс, в такую кубышку лапу запустишь через эти трусики!

Краем глаза замечаю, как меняется в лице Анжелия, и ехидно ухмыляюсь еще шире, практически скалюсь от радости – за живое задел.

Всхлипнув, впервые на моей памяти, рыжая огибает нас и направляется к двери своей противной ярко-розовой, как ее маникюр, миниатюрной машинки.

– Яр, зачем ты так с женщиной? Красивой женщиной? – вопрошает Дрозд строго.

Да уж. Попал ты, Серёга! Эта рыжая беднягу пережует и выплюнет.

– Потому что достала уже за столько лет! – взрываюсь я, видя, то Анжелия притормаживает и прислушивается к нашему разговору. Диверсантка туева! И добавляю уже специально для нее: – Меня тошнит от тупых баб, которые не понимают с первого раза!

Дрозд кивает сокрушенно и вздыхает, как бы незаметно косясь на подслушивающую рыжую.

Для нее, может, и незаметно.

Она, наконец, скрывается в розовом непотребстве по недоразумению называемом автомобилем, а мы продолжаем идти в дом. Шотландский виски ждет нас.

Оказывается, не только виски. Прямо с порога вижу еще один раздражитель – на лестнице вся бледная стоит Марго, судорожно цепляясь за перила. Увидев меня с кровью на боку, закатывает и, покачнувшись, летит вперед прямо на руки Дрозду.

– Шикарно ты устроился, Яр! Окружил себя офигенными фифами, строишь их, до обмороков доводишь одним своим видом! – подколол он меня, неся мою Маргариту на руках вслед за мной.

Я не забираю у него Риту из-за ранения, банально опасаюсь уронить и повредить.

– Ты специально меня подстрелил, чтобы моих баб отбить! – обвиняю Дрозда.

Рита, не открывая глаз фыркает.

Уложив девушку на кровати в ее комнате, идем в гостиную, где у разожженного камина неторопливо приканчиваем бутылочку виски под закуску, оперативно организованную благодетельницей Валентиной Максимовной.

Экономку Сергей также оценил высоко и даже попробовал договориться со мной, чтобы я отпустил чудесную женщину к нему. Ага, щаз! На полную элитную бутыль у нас ушло часа три, за которые мы придумали, что делать с Тамиром, после чего я вызвал Сергею такси.

Боец ушел, а я вспомнил про Риту и пошел проведать девушку.

Если честно, я уже волновался о ней. Не совсем, как об инкубаторе, а как о человеке. Ей плохо, нездоровится. И это все из-за меня.

Рита лежит на спине, бледная, хрупкая и невероятно притягательная.

Кажется, она спит, во сне ее губы немного приоткрылись и тянут к себе магнитом.

  Даже не сразу соображаю, как оказался рядом, встаю на колени возле ее кровати, наклоняюсь и прикасаюсь к ее рту своими губами.

Нежные искры электричества рассыпаются внутри, волоски по всему телу вздыбливаются, а рук неосознанно накрывают затянутую пижамой девичью грудь.

Кроме волосков вздыбилось кое-что еще, отчего я испытал конкретный дискомфорт.

Мозг отреагировал мгновенно, матерными оплеухами громко укоряя мою животную натуру.

Резкая вспышка-молния воспоминания ее бледного обморочного лица вернула потенцию к норме. Я уже намеревался отстраниться, встать, тихо выйти из этой комнаты пыток, но узкая ладошка скользнула пальчикам в мои волосы, губы ее приоткрылись, впуская мой настойчивый язык.

Целуя Риту, я рычу, как дикий зверь, вбирая ее нежные, тихие стоны, мну ее налитую грудь и с трудом сдерживаю свое либидо на кованой цепи – нельзя!

Девушка больна, ей надо дать время восстановиться. Доктор говорила, что все женщины по-разному переживают беременность. Некоторые порхают бабочками, а некоторые, как Маргарита – очень тяжко с осложнениями и многочисленными угрозами.

Глава 6

МАРГАРИТА

Когда Анжелия, наконец, уходит, я уже не могу сойти с места, я мысленно молилась, чтобы сейчас меня кто-нибудь спас, хоть Валентина Максимовна, хоть кто-нибудь!

Потому что злые слова рыжей всё ещё пульсируют в голове тупой болью. И мне хочется плакать. Или царапаться. Или бить посуду.

Я просто инкубатор! Суррогатная мать! Рожу – и меня вышвырнут. И какая-нибудь рыжая ухоженная фифа будет растить моего малыша, а он – называть её мамой?

Впору начать истерить. Но небеса меня услышали и послали мне спасение.

Распахивается  входная дверь, и на пороге показываются два потрясающих мужчины. Или мне уже мерещится всякое? Нет-нет, точно! Ярослав и еще один нереально красивый мужик. Незнакомец – темно-русый блондин, чьи волосы отрасли чуть длиннее общепринятого и весьма сексуально спадают на лоб, прямой нос придаёт лицу аристократичности, а болотного оттенка глаза смотрят пристально и цепко, как и у Ярослава. Видимо, офицер запаса, как и Демидов.

Максимальную интересность мужчине придавала легкая ранняя седина в русых рядках – девицы, наверное, на нем виснут даже больше, чем на Ярославе.

Боже! Наверное, это гормоны шалят. Я, при отце своего ребёнка, пялюсь на чужого мужчину. Да, роскошного… Но…

Здесь же Ярослав, напоминаю себе! А взгляд сам собой скользит вниз, на руки незнакомца, и отмечает отсутствие обручального кольца.

 А заодно – цепляюсь краем зрения цепляюсь за… окровавленный бок Ярослава.

Этого движения глаз оказалось достаточно, чтобы все вокруг закружилось в тошнотворную спираль, и меня довольно быстро накрыло непроницаемым черным покрывалом. Опять! Да что со мной? Нужно будет точнее у врачей расспросить диагноз…

Я не совсем отключаюсь, мысли ползут, но ползут вяло. А вокруг будто дрожит вязкая сизая муть. Сквозь неё доходят звуки и мелькают смазанные силуэты. Только через миг уже почти чётко слышу голоса мужчин.

Премиленький разговорчик подслушался. Полезно иногда быть в полуотключке.

Когда незнакомец озвучил, что Ярослав хорошо устроился, я мысленно согласилась, но ответное высказывание Демидова заставило меня весело фыркнуть и похолодеть от ужаса одновременно.

Подстрелил?

Захотелось открыть глаза и ощупать взглядом всю фигуру Ярослава Олеговича, но я побоялась новой волны дурноты.

… Прихожу в себя от легкого прикосновения к губам, не открывая глаз впитываю ощущения: нежность поцелуя, терпкая горечь парфюма Демидова и сладость его ласк.

Мало!

Тянусь руками вверх и запускаю пальцы в волосы мужчины. Они одновременно жесткие и мягкие, и от этого контраста бьет высоковольтной дугой. Я выгибаюсь навстречу Ярославу и наконец-то открываю глаза.

Мужчина непривычно бледен. Сразу же вспоминается, что его, вроде как подстрелили, и я сбавляю напор.

Сам, все сам!

Но моего спокойствия хватает меньше, чем  на минуту. Мягкие губы мужчины пытают меня ласками, ладони мнут тело именно в тех местах, где оно в этом так нуждается. В голове ощущаю звенящую пустоту, а в  груди гулко колотится сердце, отдаваясь болезненной пульсацией в висках. Если он сейчас не займется со мной сексом, я сама его изнасилую!