Некоторые фразы герцога все же пробивались сквозь пчелиное гудение плотной толпы: «смертельная опасность», «конец существования Тальгарда», «предательство гномов» и тому подобное. Можно было расписать все, что угодно, ведь его версию жители столицы принимали за чистую монету, нисколечко не подвергая сомнению.

Далее предоставили слово Таррону.

Хрипловатый голос мага Святой Земли и вовсе померк на фоне гудения толпы. Даже отдельные фразы не могли донестись до Сальвата. Как бы он не напрягал слух, толпа на Дворцовой площади гудела намного громче, чем седой старец.

Злость в душе парня уже застилала глаза.

Руки тянулись к холодной рукояти стального клинка. Но сердце все еще сопротивлялось тому, что он намеревался сделать.

— Ты уже ничем не сможешь им помочь. — Незнакомец положил руку на плечо Сальвату и злость приостановилась. Вместо нее появился слабый запах горечи во рту.

И это была не магия.

Это было отвращение к самому Тальгарду, который так просто позволил Тули и Роти взойти на помост смерти.

— Золтар? — юноша не надеялся больше увидеть одного из своих освободителей.

Некромант странным взглядом посмотрел на Сальвата, и осторожно, стараясь не задеть несовершеннолетнюю психику, сказал:

— Ты же понимаешь, что сейчас произойдет на том деревянном помосте?

Естественно, он понимал!

Если немедленно что-нибудь не предпринять, то он больше никогда не увидит своих друзей живыми.

— Хорошо, что ты здесь. — Неподдельная радость взяла верх над ненавистью. Юноша посмотрел на орка, стоящего в конце толпы, и быстро заговорил. — Втроем шансы у нас куда больше, чем у одного. Посмотри Золтар, если молниеносно убить справа стоящих стражников, то можно…

— Сальват! — Золтар даже не дал ему договорить. — Мальчик мой, ты прекрасно все знаешь. Нам это не под силу.

— Погоди, ты не даешь мне сказать. — Перебил юноша. — Если потом нам удастся отвлечь Таррона, то…

— Сальват, Сын Джарета! — некромант повысил голос, обхватив двумя руками плечи безумного мальчишки. — Мы не будем их спасать. Ты слышишь меня?

Только теперь юноша осознал, что тонким обманом, некромант вывел его из толпы.

— То есть как это — не будем спасать?

Такого поворота событий юноша в страшном сне не мог себе представить. Ведь с этой целью он и прибыл в Китежар.

Но объяснить, почему было принято такое решение, Золтар не успел. Толпа загудела сильнее обычного, намекая на то, что на помосте начинает происходить какие-то действия.

— Что там происходит? — Сальват попытался вернуться в океан толпы, чтобы понять, на что так резко среагировал столичный народ.

Но в этот момент, некромант сильнее схватил его за руки и несильно оттолкнул в противоположную сторону.

— Нам нужно уходить, Сальват. И как можно скорее. Своим друзьям ты не поможешь. Так что, забудь об этом.

Юноша просто опешил от такой наглости:

— Освободи дорогу. Я выполнил свою часть сделки, отдал вам кровь Карабара. А теперь, если не хотите мне помогать, проваливайте! Я сделаю все сам!

Сальват во второй раз попробовал проскочить мимо своего освободителя и, наконец, увидеть, что там происходит. Но, как и в прошлый раз, Золтар преградил ему путь:

— Прошу, не делай этого!

Сын Джарета, словно не услышал его.

Он с ловкостью оттолкнул чуть замешкавшегося некроманта, отчего последний приземлился на спину, теряя равновесие.

— Азакар! — позвал орка на помощь шокированный такой выходкой некромант.

Сальват вспомнил, что за его спиной находится громадный орк. Зеленый громила с тыла может принести массу неприятностей.

И юноша среагировал.

Он, не раздумывая, выхватил стальной меч и наотмашь ударил рванувшего к нему противника.

Азакар тотчас отпрянул в сторону, уходя от неожиданной атаки, и остро заточенное лезвие ударило в угол расположенного вблизи дома, издав характерный звон. Если бы толпа в этот момент не загудела вновь, то близстоящие люди, смогли бы услышать позади себя звуки борьбы.

Юноша повернулся к Азакару, приготовившись вступить в неравную схватку. В руках орка уже поблескивали одноручные мечи. Его морда в презрительной ухмылке, смотрела на молодого парня.

Мгновенного замешательства хватило, чтобы Золтару подняться на ноги. Некромант бросился на спину молодому парню.

Крепкие мужские руки обхватили молодые запястья, сильно ограничив движения стального оружия. А в это время, Азакар подскочил к стесненному в движениях противнику и выбив из руки Сальвата меч, схватил того за горло:

— Угомонись!

Сальват стоял в нелепой позе. С одной стороны его руки крепко сковал некромант, а с другой — зеленый громила вцепился в горло, не позволяя дышать в полную силу.

Стальной меч выпал из рук, оставляя парнишку совсем без защиты.

Золтар прекрасно понимали — стоит парню закричать, и оголтелая толпа сразу же обратит свой взор на них. А дальше, одним Богам известно, что может произойти.

И кто знает, сколько Золтар и Азакар могли удерживать Сальвата в таком положении, пока на помосте не раздался оглушительный рев. Такой безумный, будто невиданное животное сорвалось с цепи и, достигнув деревянного помоста, попыталось напугать присутствующих.

Троица испуганно дернулась.

А существо, что издало такой крик, по голосу узнал только молодой парень.

«Тули!».

Несомненно, это был его крик.

Вернее, неистовый вопль, от которого кожа покрылась мурашками.

«Что там происходит?».

Золтар и Азакар от неожиданности ослабили хватку. Они, безусловно, догадались, что сейчас происходит на Дворцовой площади.

Воспользовавшись моментом, Сальват дернул головой, освобождая свое горло от цепких лап Азакара, и ударом ноги в живот, повалил орка на землю, одновременно вырываясь из железных объятий некроманта.

В следующий миг, понимая, что к толпе они его не подпустят, молодой парень рванул к ближайшей пустой бочке, что одиноко стояла у каменной стены полуразрушенного дома. С нее можно было легко переместиться на крышу, и воспользоваться преимуществом высоты, чтобы хорошо рассмотреть деревянный помост.

Нескольких мгновений должно хватить, пока орк и некромант приходят в себя.

Сальват мигом вскочил на деревянную возвышенность, обеими руками вцепился в крышу каменного дома и рывком подтянулся.

Наличие высоты не слишком дало преимущество, но все-таки поверх людских голов можно было рассмотреть намного больше, чем с земли.

Самого старейшину молодой парень видел плохо, потому что тот лежал на деревянном настиле. А вот стоящего перед ним грозного палача, юноша отчетливо лицезрел.

Человек, что приводил приговор в исполнение даже не надел маску. Скрывать свое лицо он преднамеренно не хотел. Ему это было не нужно. Герцог Батаб, собственной персоной исполнял приказ короля, рубя на части ненавистного всем предателя. И это ему доставляло неимоверное удовольствие.

В следующее мгновение палач вновь поднял здоровенный топор, с которого уже стекала кровь гнома Тули, и в очередной раз опустил, продолжая свое грязное дело.

Вновь раздался дикий вопль отчаяния.

Громче, чем в предыдущий раз.

Сальвата передернуло от этого насилия. На мгновение он сам испытал ту боль, что нестерпимой волной накатила на бедного гнома. То, что происходило сейчас на Дворцовой площади, нельзя было назвать казнью. Старейшину рубили на куски, словно заклятого головореза, и столичная толпа была этому только рада.

Громкие возгласы народа понемногу стихали, и юноша уловил крики знакомого Роти. В отличие от Тули, гнома было хорошо видно. Он стоял, привязанный к деревянному столбу и пытался изо всех сил образумить толпу:

— Что же вы делаете, изверги? Великий Молот покарает вас за ваше преступление!

Слова Роти были отчетливо слышны.

Все без исключения понимали, что это уже не казнь. Это было настоящее убийство на глазах честного народа. Да вот только сие действие уже не остановить.

Нравоучения Роти временами перекрикивали толпу, мешая утреннему представлению, потому герцог Батаб быстро отбросил в сторону окровавленный топор и, выхватив фамильный кинжал, подошел ко второму осужденному.